Сергей Зверев - Подводный патруль
– Что ты об этом думаешь, старпом? – поинтересовался мнением подчиненного Морской Волк. – Есть варианты?
– Скорее всего, – медленно начал Пивоваров, – когда волна захлестнула батискаф, экипаж покинул его на спасательном плотике.
– Думаешь, они болтаются где-то неподалеку? – предположил Морской Волк.
– Может, неподалеку, – согласился капитан третьего ранга, – а может, и за несколько миль течением отнесло. Во всяком случае, ни приборы, ни визуальное наблюдение никакого плотика рядом не фиксируют.
– Эх, вертолет бы сюда… – с сожалением вздохнул Морской Волк.
– У американцев их целых два, – напомнил старший помощник.
– Вот они наших ребят и найдут, – с уверенностью произнес командир.
– Что думаешь делать? – поинтересовался Пивоваров дальнейшими действиями «Макарова».
– А думать нечего, – уверенно произнес Морской Волк, – остаемся на месте.
– А люди? – встревоженно поинтересовался старпом.
– Что люди? – Илья Валентинович пожал плечами. – Все равно мы не знаем, где их искать. Радиомаяк – вот он, рядом. Но здесь нашего экипажа нет. Что нам теперь, рыскать по всему океану? Так и доложи в штаб. Пусть они там голову ломают. А я предпочитаю остаться на месте и послушать наших американских друзей. Как говорится, им сверху видно все, ты так и знай. Рано или поздно вертолеты обнаружат плотик. А в том, что у псевдокитобойца повышенный интерес к экипажу батискафа, в этом, Николай Давыдович, не сомневайся. Значит, будут искать с не меньшим рвением, чем это сделали бы мы. А вот когда найдут, тогда уж мы посмотрим, что делать и кто раньше наших ребят подберет.
– Не будешь же ты топить мирное китобойное судно? – поинтересовался старший помощник.
– Поживем – увидим, – зловеще пообещал Морской Волк. – Сначала нужно узнать, чего здесь надо непрошеным гостям, а там уж, как говорится, увидим.
Глава 21
– Ну, как он? – Академик Коноваленко низко склонился над неподвижно лежащим техником и потрогал лоб Георгия. – Может, уколоть ему что-нибудь, а? Препарат какой? – Он глянул на Людмилу, давая понять, что пора ей, как судовому врачу, вступать в свои обязанности, но Плужникова в ответ только отрицательно покачала головой:
– Никаких внешних повреждений, а тем паче переломов я не обнаружила. Разве что небольшие ушибы, но это не страшно. Единственное, что возможно, и это в данных обстоятельствах может оказаться весьма серьезно – сотрясение мозга, – поставила диагноз девушка, – насколько сильное – я пока судить не берусь.
– Так при сотрясении, насколько я помню, – нахмурил лоб академик, – надо лежать. Покой нужен. Может, все ж таки сделать ему укол?
– Покой нужен, – охотно согласилась девушка, – и я с радостью сделала бы Георгию инъекцию, но не в этих условиях. – Людмила слегка развела руки в стороны, указывая на ледяные стены их жилища.
– А чем вас не устраивают наши условия? – слегка обиделся академик, приняв упрек на свой счет. – Еды – да, нет. Пока, – добавил он. – Но ведь здесь относительно тепло, – он повторил жест девушки.
– Для нас с вами – вполне, – согласилась Людмила, – мы с вами, Владимир Феоктистович, если станем замерзать, можем походить, попрыгать, подвигаться. Одним словом – согреться с помощью физических действий. Георгию с его травмой, а у него наверняка сотрясение, – уточнила врач, – любые, даже самые примитивные движения категорически запрещены. А лежит он, между прочим, не на койке в больнице, а на голом льду…
– Верно-верно, – подхватился академик, только сейчас заметив очевидную, казалось, вещь, – и в самом деле. Как это я сразу не подумал? – произнес он в сердцах и стал стягивать с себя теплую кожаную куртку. – Помогите, Людочка, – попросил он девушку, и с ее помощью аккуратно просунул куртку под неподвижное тело техника-пилота. – Вот так-то будет лучше.
Георгий застонал, на секунду открыл глаза и снова закрыл.
– Ему бы поесть чего… – заботливо произнесла Людмила и разочарованно вздохнула. Еды не было.
Чувствуя в сложившейся ситуации и свою вину, Владимир Феоктистович отошел к одному из контейнеров с пробами грунта. В том, что члены экспедиции оказались в таких условиях, никакой вины академика, конечно, не было. Но как руководитель Коноваленко отвечал за все, даже за то, к чему был абсолютно не причастен. Тем более он нес непосредственную ответственность за жизни людей. Но сейчас геофизик ничего не мог поделать. Поэтому он отошел в дальний угол их небольшого домика, оставив больного на попечение врача, и занялся предварительными исследованиями результатов глубоководного бурения отчасти и потому, что надо было хоть чем-нибудь заняться, поскольку невеселые мысли то и дело возвращались к неосуществимым планам спасения и воспоминаниям о плотном обеде.
Григорий застонал, открыл глаза и попытался сесть, опираясь спиной на ледяную стену. Людмила помогла ему, подложив куртку, и ободряюще улыбнулась.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась девушка.
– М-м-м-м, – промычал Портнов, разлепил губы и попросил: – Пить…
– Ты, Жорочка, считай, в рубашке родился, – Людмила начала нести обычную в подобных случаях чушь, считая, что этим лепетом она помогает больному, – ни ушибов, ни переломов, – ворковала она, протягивая технику фляжку с водой, – после такого удара мало кто выжил бы, а ты вон какой молодец!
– Где батискаф? – поинтересовался Георгий, пытаясь с помощью товарищей восстановить цепь событий, стертых из его памяти потерей сознания. – Что с ним?
– Спрут утащил, – отозвался Владимир Феоктистович. Он тоже подошел к пришедшему в себя технику, присел рядом и взял Георгия за кисть руки, просчитывая зачем-то пульс. – Но ничего страшного, – поспешил успокоить подчиненного академик, – все, что нам было необходимо, я успел снести на берег, – и, отвечая на молчаливый вопрос членов своей команды, он с торжествующим видом протянул вперед руку с зажатым в ней контейнером. – Вот! – торжествующе произнес Владимир Феоктистович. – Это, конечно, не лабораторные исследования, но даже по виду кернов я могу сделать предварительное заключение, что здесь имеются значительные запасы нефти. И залегают они на небольшой глубине. Если, конечно, не считать двухкилометровой толщи воды, – поправился академик. – Так что все наши злоключения не напрасны! – торжественно закончил он.
– О, господи… – уныло пробормотал Георгий и снова закрыл глаза.
Владимир Феоктистович снова подошел к своему импровизированному рабочему столу, аккуратно положил в контейнер пробы грунта, достал свой доисторический диктофон и стал быстро наговаривать в него текст, перемежая рассказ о произошедших с ними событиях с какими-то только ему понятными научными терминами.
– Был батискаф, так хоть какая-то надежда была, – мрачно произнес Георгий, по-прежнему не открывая глаз. – Радиомаяк наверняка затерло льдами, иначе нас бы уже давно нашли. Можно было откопать аппарат, – продолжал техник, – чтобы хоть с воздуха нас обнаружили… Почему вы не дали мне подать сигнал кораблю? – злобно спросил Георгий, глянув на академика.
– Потому что это было американское военное судно. – Владимир Феоктистович прервал свою запись и сунул диктофон в карман. – Нам с ними было никак не по пути.
– Не по пути? – недобро усмехнулся Георгий. – А подыхать здесь, во льдах, это вам как? По пути? Кому нужны будут все эти ваши пробы грунта, гениальные открытия и сведения о новых месторождениях, если мы тут окочуримся от холода и голода? Или вы надеетесь, что найдут наши тела, а вместе с ними и пробы?
– Надеюсь, – отозвался Владимир Феоктистович, холодно глядя на подчиненного.
– Зря надеетесь, – не сдавался Георгий, – шиш нас найдут на этом куске льда, а через пару недель эта льдина раскрошится, и все ваши пробы вместе с нами пойдут туда, откуда мы их вытащили. На дно, – мрачно обрисовал Георгий ближайшие перспективы троицы. – А если кто-то нас и найдет раньше, так это будут те самые американцы. Нашим до нас, судя по всему, нет ровным счетом никакого дела.
Георгий снова закрыл глаза. Людмила обернулась к академику и посмотрела на Владимира Феоктистовича круглыми глазами, давая понять, что разговаривать с больным на голову пациентом нужно совсем в другом тоне – мягком и снисходительном.
– Найдут нас, обязательно найдут, – тоном завзятой сиделки проворковала девушка, подавая пример академику, как нужно беседовать с больным. – Ты вот пока без сознания лежал, мы с Владимиром Феоктистовичем два раза слышали, как пролетал вертолет.
– Так что ж вы?! – Георгий моментально открыл глаза, выпрямился и, застонав от боли, схватился за голову. – Я же вам ракетницу добыл! Неужели у вас не хватило ума подать сигнал, что мы здесь подыхаем на этой чертовой льдине?!
– Далеко очень было, – примирительно сообщила Людмила, снова заботливо прислоняя техника к стенке, – не увидел бы он. Но вертолет ходит кругами, так что в следующий раз обязательно подойдет поближе, – обнадежила Георгия девушка, – тогда уж стрельнем, подадим знак, и нас обязательно заметят и спасут, – пообещала Людмила, старательно укутывая спину техника в короткую куртку академика.
