Александр Тамоников - Офицерская доблесть
– Да, конечно!
– И что, вы как, нравитесь себе без грима?
– Ну, почему?
– Извините, у женщин не принято спрашивать возраст, но я все равно узнаю его из личного дела, вам лет двадцать, двадцать пять?
– Двадцать!
– И какая необходимость в вашем возрасте так обильно пользоваться косметикой? Я прошу понять меня правильно. Естественно, вы вправе уродовать свое лицо, как вздумается, но не на работе! На работе все лишнее с лица убрать. А вечером, после 18.00 можете хоть индейцем племени гуарамо выкраситься! Ничего не буду иметь против. Более того, сам с интересом посмотрю. А пока вы смахиваете на клоуна из цирка шапито, каковым отдел культуры района не является. Немедленно приведите себя в порядок!
Николай прошел в свой кабинет. Сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу и, глядя на табличку «У нас не курят!», закурил. Плевать он хотел на какие-то запреты! Как и на всю эту администрацию в ее нынешнем составе.
Долго бездельничать ему не пришлось.
Вошла Катя, и Есипов сначала не узнал ее. Пред ним стоял совершенно другой человек. Симпатичная девушка. Есипов оценил ее настоящий внешний вид:
– Вот это другое дело. Ты же красавица, Катя! Зачем же прятать естественную красоту за слоем штукатурки?
Она ответила тоном и с видом виноватого ребенка:
– Простите, я больше не буду!
– Что не будешь? И за что я должен тебя простить?
– Краситься не буду. На работе.
– Ты за этим зашла?
– Нет, Николай Алексеевич. С проходной охрана звонила. К вам прибыл сотрудник областного управления культуры.
– Так пусть пропустят.
– Надо пропуск оформить.
Николай поднялся:
– И что я должен сделать для этого?
– Сообщить, примете ли посетителя?
– Ничего не понимаю, с каких пор представители вышестоящего начальства стали считаться посетителями? Конечно, приму, и немедленно!
– Понятно. Сейчас я все оформлю.
Секретарша выпорхнула из кабинета, и вскоре перед Николаем предстал его боевой друг капитан Волков, сменивший Есипова на должности командира штурмовой группы. Одет капитан был в строгий штатский костюм. В руке держал кожаную папку. Ни дать ни взять, достаточно солидной фирмы.
Закрыв за собой дверь, Волков улыбнулся:
– Ну, здоров, что ли, Коля?
– Здорово, Серега! Если бы ты знал, как рад видеть тебя!
– Взаимно!
Боевые товарищи обнялись.
Затем прошли к гостевому столику.
– У меня, Коль, мало времени, отец просил оценить обстановку быстро, сегодня же доложить ему о результатах встречи с тобой.
– Ясно. Тогда слушай. Дело, значит, вот в чем…
Есипов подробно доложил о ситуации, сложившейся у особняков главы местной администрации.
Волков понимающе кивнул головой:
– Понятно. Исходя из вышеизложенного, ты подозреваешь, что не команда спортсменов-альпинистов проходит в райцентре подготовку, а какая – то преступная или террористическая группировка?
– Точнее сказать, я склоняюсь к этому.
– Так. Ну что ж, группа наблюдателей во главе с капитаном Литинским ночью благополучно вышла к твоему объекту. Думаю, уже сегодня мы будем иметь более исчерпывающую информацию по этим спортсменам. Кстати, группа альпинистов действительно арендовала участок брата главы ташаевской администрации на месяц. И группа эта интернациональна, правда, по бумагам состоит она всего из десяти человек!
– Я это уже слышал от местного участкового, но там их более тридцати рыл.
– Проверим. Понимая твой интерес и обеспокоенность, Литинский получил распоряжение докладывать о результатах наблюдения не только на базу, но и тебе.
Есипов улыбнулся:
– Вот за это спасибо! Ты знаешь, как важно для меня чувствовать себя еще нужным общему делу.
– Знаю. Теперь взгляни-ка, Коля, вот на эту фотографию.
Волков достал из папки фото, положив его перед боевым соратником. Николай сразу узнал лицо, отображенное на снимке:
– Это Абдель, старший группы.
– Точно?
– Серег? Ты меня первый день знаешь? Я его видел с расстояния метров в сорок и память на лица у меня хорошая!
Командир штурмовой группы протянул:
– Да-а-а! Это несколько меняет ситуацию.
– А в чем дело?
– В чем? Да в том, что на снимке один из бывших полевых командиров Асханова. В 2000 году он якобы порвал все отношения с Али и покинул Чечню, по некоторым данным, обосновавшись в Турции. Но, видимо, либо решил вернуться, либо все движения с его убытием из страны – отвлекающая внимание российских спецслужб имитация.
– Так кто он?
– Абдель-абу-Джабар, или просто Джабар! В свое время под его командованием находилось более трехсот боевиков, и основным направлением деятельности Джабара являлась организация террористических актов против мирного населения Чечни, имеющих целью заставлять жителей покидать республику, увеличивая тем самым количество беженцев.
Николай провел пальцем по переносице:
– Вспомнил! Он еще косил под федеральные силы. Переодевал свой шалман в форму наших солдат и громил аулы под видом «зачисток»! За ним еще отряд «Кавказ» охотился!
– Точно! Но что он делает здесь? В провинциальном райцентре провинциальной области?
– Ну, уж точно, не готовит боевиков к покорению Эвереста.
– Но ладно, дождемся доклада Литинского, тогда и определимся, что делать дальше. Хорошо, что ты вовремя засек этого Абделя. Очень хорошо!
Николай поинтересовался:
– Велика ли группа наблюдения?
– Нет! Три человека вместе с Литинским, но больших сил сюда не перебросить без угрозы самим попасть под контроль боевиков.
– В принципе, ты прав.
– Что ж, «Нива» со всеми документами на стоянке, пользуйся. А я поехал обратно. Меня не провожай. Связь с отрядом у тебя есть?
– Если не изменились позывные.
– Они не изменились, только «Гранит-1» теперь я. «Гроза» – полковник Данилов. «Вьюн» – Молчун, а Литинский – временно «Комар». Ты же для нас всех «Мещера». Ну и отец, понятно, Центр!
– Ясно.
Волков встал, положил фото в папку:
– До связи, Коль!
– Давай, Серег! Думаю, еще не раз встретимся!
– Без сомнения, и не только по службе. Места у вас тут хорошие, Марьям бы сюда вывезти!
– Так какие проблемы? Остановиться есть где!
– Эх, Коля, как будто ты наших проблем не знаешь! Все, ушел!
Командир первой штурмовой группы вышел из кабинета, сухо попрощался с секретарем, отметившей ему временный пропуск, и покинул здание администрации, а затем и поселок Ташаево, направившись на неприметных «Жигулях» седьмой модели в сторону Переславля и Москвы.
Николай, проводив Волкова, невольно задумался. Встреча с офицером, с которым он вместе провел столько боевых операций, вернула его в насыщенное приключениями прошлое. И долго, наверное, Есипов оставался бы в плену воспоминаний, если бы не его сотрудница Власова, которую он отправил переодеваться. Постучав, она показалась в двери, спросив:
– Зайти можно?
Николаю ничего не оставалось, как вернуться к делам насущным:
– Прошу, Надежда Петровна!
Женщина вошла, облаченная в строгий костюм с юбкой чуть ниже колен, приложила левую руку к виску, доложила:
– Господин полковник, ваше приказание выполнено! Заведующая библиотечным сектором рядовая Власова переоделась!
Николай проговорил:
– Вот только этого, что вы пытаетесь изобразить, не надо, Надежда Петровна! Ни к чему это. Да и не к лицу даме, привлекательной, должен заметить, даме. А то, что переоделись, хорошо. Поверьте, этот костюм нисколько не умаляет вашей природной красоты! А сейчас, будьте любезны, займитесь отчетом.
– Хорошо. Как скоро я должна подготовить отчет?
Есипову этот отчет был нужен не более, чем бродячей собаке боковой карман.
– Как сделаете, так и представите.
Власова повернулась к выходу. Николай попросил:
– Да, Надежда Петровна, пожалуйста, пригласите сюда Людмилу Владимировну.
– Хорошо. Но вообще-то, Николай Алексеевич, у вас есть секретарша.
Власова вышла, и через минуту появилась Сивко:
– Вызывали, Николай Алексеевич?
– Как у нас с проектом Дома культуры?
– К сожалению, так и не нашла.
– Ну, что ж. Ограничимся схемой. Возьмите ее с собой, и проедем на наш объект. Посмотрим, что и где конкретно нам предстоит сделать, чтобы подготовить клуб к предстоящим торжествам.
От администрации до Дома культуры было пять минут езды. Николай припарковал «Ниву» напротив центрального входа. Он был закрыт, но его подчиненная прихватила с собой ключ. Есипов решил сначала обойти здание. Оно было зажато с двух сторон старыми, еще сталинской постройки трехэтажными домами, фасадом выходило на улицу, тылом обращено к реке. До нее от задней стены клуба было не более пятидесяти метров. Пространство здесь густо заросло кустарником, берег – камышом. Да и сама река метров на десять была покрыта высокой осокой, сплошной стеной прикрывая сушу от чистой воды. Николай прошел к зданию, оттуда взглянул на Оку, вернее, на противоположный берег. Особняки Аракевича, стоявшие напротив, прекрасно просматривались. Внимание Есипова привлекла ржавая пожарная лестница. Она свисала с крыши по правой стене. Подпрыгнув, на удивление Людмилы Владимировны, Николай полез на крышу, крикнув сотруднице, чтобы пошла и открыла центральный вход. Крыша размером примерно 30х50 метров, совершенно плоская, с сохранившимися желобами и раструбами водостоков. Лишь ближе к фасаду высилась будка, выход на крышу. Осмотрев состояние рубероидного покрытия, Николай прошел к будке. Двери не было, но лестница, ведущая вниз, присутствовала. Есипов спустился по ней на небольшую площадку, от которой отходила еще одна, на этот раз бетонная лестница, и сбоку имелся небольшой лаз, прикрытый щитом. Николай занялся лазом и через него попал в чердачное помещение. Бетонный пол, бетонный потолок, высота чуть более метра, пришлось нагнуться. Сориентировавшись, он пошел в сторону, где должен был находиться зал. По пути пришлось преодолеть еще два лаза. Все чердачное помещение разделялось на отсеки. Исключение составляло пространство над залом. Здесь не было перегородок, а в полу светились отверстия. Есипов нагнулся над одним из них и увидел ряды кресел. Что это за отверстия? Вентиляция? Непохоже. Прошел к другому отверстию и чуть не споткнулся о кабель, проложенный посередине чердака, от него к остальным отверстиям отходила проводка меньшего сечения. Теперь Есипов понял, для чего в потолке проделаны дыры. В них вмонтированы лампы основного освещения. И в доказательство своего предположения, заглянув еще в одно отверстие, он увидел закрепленный на проволоке патрон без лампочки и матовый плафон. Добрался до стены. Ничего интересного больше не обнаружил, отметив то, что здесь надо везде вкрутить мощные лампы. Вышел на площадку, начал спуск по бетонной лестнице. Оказался в коридоре с двумя дверями и несколькими открытыми комнатами, где ранее, видимо, располагались какие-нибудь «кружки». Обе имеющиеся двери были закрыты, но на одной из них висела табличка «Киномеханик». Продолжил спуск и вышел в коридор первого этажа, где находился, так же наглухо закрытый, служебный вход в недействующую библиотеку, расположенную в левой части клуба. Оттуда вышел через маленькую дверь, закрытую колонной, в фойе. Здесь встретился с подчиненной. Увидев Есипова, она воскликнула:
