Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки
– Как я могу вам обещать быть откровенным, не зная, какие сведения вы от меня потребуете? А вдруг захотите, чтобы я выдал государственные секреты, как говорится, продал Родину? Если вам известны мое имя и отчество, то докладывать, чем я занимаюсь, особой нужды нет.
– Мы прекрасно информированы о вашей персоне, знаем, что вы депутат Государственной думы, и нам совершенно неинтересны суперсекреты великой державы, коей является Россия. Надеюсь, у вас не возникло подозрений, что мы агенты иностранной разведки и пытаемся огнем и мечом вырвать у вас информацию о секретных параграфах «Закона о пчеловодстве» или об очередной стратегической инициативе по реформированию орфографии многострадального русского языка. У нас более простые, можно сказать – приземленные желания.
– Раз вы в курсе, кто я такой, не боитесь, что у вас могут быть серьезные неприятности от подобных противоправных действий? – спокойно, даже несколько надменно спросил Ясенев, и кривая усмешка легла на его губы.
– Нет, не боимся. Вы же не знаете, кто заявился к вам в гости. Может, мы настолько отморожены, что уже никого и ничего не боимся? – сказал Викинг, и червь тревоги вновь зашевелился в его душе. Не нравилось ему поведение Ясенева, ох, не нравилось. Слишком уж уверенным он казался, как будто ждал подобной встречи и готовился к ней. Встревоженный Вадим тихонько щелкнул пальцами, привлекая внимание Самсона и Доктора, и подал известные им знаки: «Близкая опасность! Быть готовым к любым неожиданностям».
– Ну, раз вы такие осведомленные и бесстрашные, задавайте ваши вопросы, – милостиво согласился Ясенев. – Какие тайны моего бытия вас волнуют, что же вы хотите у меня выведать? Я весь внимание.
– Нас интересует один несложный вопрос: кому вы хотите продать принадлежащие вам акции компании «Сибвест»?
Ясенев ненадолго задумался, а потом сокрушенно покачал головой.
– Я так и думал! Ах, Игорь Витальевич, неугомонный наш человечище. При всей энергии и предприимчивости, надо отдать должное, не понимает он, что его время прошло, кануло в мутных стремнинах девяностых годов. Не доходит до зэковских мозгов, что мало отхватить сладкий кусок, надо его еще и удержать. Для этого необходимо делиться с другими, а он не желает этого делать, жадничает. Предупреждал я, что раздавят его, как мокрицу, не верил, бедолага. До сих пор надеется, что кто-то боится его пальчиков, развернутых веером. В бизнес пришли совершенно иные люди – не менее энергичные, чем Игорь Витальевич, но интеллектуалы, умницы, имеющие вход во власть. Они и собирают в кулак хутора, типа «Сибвеста», и за ними будущее.
– А почему вы считаете, что мы исполняем волю Монтурова? – наивно спросил Вадим.
– Вы сами ответили на свой вопрос. Я не упоминал никаких фамилий, и факт продажи мной акций может интересовать только Монтурова. Наш с ним скандал на собрании совета директоров был инициирован мной и спланирован, чтобы спровоцировать Игоря Витальевича на неадекватные действия. «Сибвест» сейчас находится в трудном финансовом положении, и это также плоды долгой и кропотливой работы людей, заинтересованных в его приобретении. Никто не собирается делать его банкротом, просто необходимо припугнуть владельцев компании и вынудить их сбросить свои акции.
– Вас уже испугали?
– Ну что вы, конечно нет. Я равноправный участник этой операции.
– И ее инициатор?
– Увы, нет. Просто разумный человек, который оглянулся вокруг и понял, что прошло время разбрасывать камни, и наступил момент их сбора и возведения прочной кладки.
– И Монтурову в этом созидании места не находится?
– Конечно нет. Он слишком ограниченный и жадный человек. Тридцать с небольшим процентов участия в «Сибвесте», конечно, впечатляют, однако не являются серьезным препятствием. Остальные крупные держатели прокачаны нами. Линев слаб духом и замаран своим походом «во правительство»; на Ермишина также есть определенные рычаги воздействия; мелкие же держатели, после нейтрализации Монтурова и слуха о скором банкротстве компании, начнут активно сбрасывать свои акции. Счет пошел уже на дни и часы.
– Для чего вы инициировали скандал с Монтуровым?
– Чтобы встретиться с вами.
– Не совсем понял ваше высказывание.
– Уважаемый нами Игорь Витальевич однажды, в состоянии сильного подпития, похвастался, что содержит группу специалистов, бывших сотрудников спецназа, которые могут решать и уже успешно решали конфиденциальные задачи, наемных ландскнехтов, эдаких «псов войны».
– Мне больше нравится определение «дикие гуси», – перебил его Вадим.
– Пусть будут «гуси», – усмехнулся Ясенев. – Зная взрывной характер господина Монтурова, я решил заранее предупредить его истерику. А она могла бы случиться, когда Игорь Витальевич, узнав о моей роли во всей этой истории, в расстроенных чувствах отдал бы приказ расправиться со мной. Пришлось пуститься на хитрость и выманить его молодцов, то есть вас. Карать меня еще рано, а вот узнать, с кем я веду дела, самое время. Ждали мы подобного визита.
Маячок, что мне на машину прилепили, подтвердил, что в самое ближайшее время гости ко мне наведаются.
– Значит, ждали... – задумчиво констатировал Викинг. Видимо, не зря он тревожился, не обманули его предчувствия.
– Конечно. Должен был Игорь Витальевич полюбопытствовать, кто на его власть и денежки глаз положил. Зная неуемный характер Монаха, можно было предположить, что случится это в самое ближайшее время.
– Надо так понимать, Владимир Михайлович, что вы устроили для нас мышеловку? – спросил Вадим и просигналил Самсону и Доктору: «Мы в окружении». – И шашлычки для всех готовили, кто нас поджидал?
– А вы заметили? Ах, какие наблюдательные молодые люди! Какой профессионализм! Жаль только, что он служит не совсем благовидному делу.
– Зато вы отличаетесь завидной честностью и благородством. Не боитесь, что я в порыве злости сверну вам шею или возьму в заложники? – с издевкой спросил Викинг.
– Не боюсь. Видите ли, несмотря на мой скудный гардероб, в плавках нашлось место для микрофончика. Наш с вами разговор сейчас слушают и ждут моего сигнала или неосторожных действий с вашей стороны. Не ошибусь, если скажу, что за каждым вашим движением следят в прицел снайперской винтовки люди, которые не уступят вам в профессионализме.
– Выходит, мы проиграли?
– Вы, молодой человек, очень догадливы.
– Владимир Михайлович, пусть это считается проигрышем, но мне все же интересно, кто затеял такую занимательную игру с Монтуровым? Это вопрос задаю в качестве последней просьбы осужденного.
– А вы не теряете присутствия духа. Я всегда уважал людей, сохраняющих самообладание и выдержку в сложной ситуации, – Ясенев на секунду задумался. – Хорошо, я удовлетворю ваше любопытство. Сейчас вы познакомитесь со службой безопасности компании «Интеройл». Надеюсь, вы не станете совершать глупых и безрассудных поступков. Павел Иванович, вам слово!
В ответ на последнюю фразу откуда-то сверху, со второго этажа, раздался голос, усиленный мегафоном:
– Прошу внимания наших гостей! Никому не двигаться. Дом окружен. Любая попытка сопротивления вызовет огонь на поражение. Всем медленно поднять руки и выйти на середину холла.
Одновременно с этим пошли доклады Самсона и Доктора:
– Четверо вооруженных автоматами выдвинулись из гаража и занимают позицию перед домом. Работают грамотно...
– Четверка с оружием выскочила из бани и блокировала выход в сад...
Вадим поймал тревожные взгляды товарищей и в ответ ободряюще кивнул головой:
– Сохранять спокойствие. Выполняем их требования, – сказал он, поднял руки и медленно двинулся к центру холла.
Глава 8
Как ландскнехт – ландскнехту
Это могло показаться странным, но Вадим ощутил чувство облегчения, словно груз, не столь обременительный, сколько неудобный, свалился с его плеч. Недоговоренность, а точнее – надуманность ситуации, дискомфорт, который он испытывал, исчезли, все встало на свои позиции. Хотя, может, и не встало и эти самые позиции до сих пор еще неясны, но по крайней мере стали видны их очертания. Он хотел ясности и, похоже, получил ее.
Крах первоначального предположения в виновности Монтурова в похищении дочки Надежды лег тенью на его отношение к Ясеневу. Теперь Вадим был почти уверен, что депутат непричастен к этой акции. Более того, по нескольким фразам их короткой беседы у него появились сомнения в причастности к делу и той самой «темной лошадки», имя которой уже прозвучало – «Интеройл».
Несмотря на горькую истину, что данная версия пока остается единственной и основной, уверенности в том, что киднепинг – дело рук людей из этой компании, не появилось. Чаши весов, на которые в душе Вадима ложились подозрения и оправдания, подленько колебались вверх и вниз, стрелка, как метроном, металась из стороны в сторону. Он не признавался себе, однако то, что сейчас происходило, было обусловлено неуверенностью, может, даже отчаянием от ощущения собственного бессилия.
