Сергей Зверев - Последний десантник
– Вот это теплее, – все еще рассматривал он золотые изображения якорей и парусника. – Я начинаю думать, что разговор у нас будет уже поинтереснее.
Затем гость неторопливо перевел взгляд на старуху. Та побледнела.
– Так ты, значит, куришь? – покачал головой Нурлан. – Что умолкла, птичка? Я тебя слушаю… с огромным интересом.
Но хозяйка юрты от ужаса уже была близка к обмороку.
– Тебя же спрашивают: куришь ты или нет? – крикнул ей в ухо второй боевик.
– Д…да, – еле шевеля непослушным языком, выдавила женщина. – Это мои сигареты.
– Ну вот, теперь совсем другое дело. А то я думаю, может, кто другой тут сигареты оставил. Раз это твои, тогда закурим. Давненько я таких сигарет не видел, – издевательским тоном говорил дальше брат Абуталипа.
Он извлек из пачки сигарету, помял ее в пальцах и, щелкнув зажигалкой, закурил. Остолбеневшая женщина округлившимися глазами смотрела, как он, достав следующую сигарету, протянул ей.
– Бери-бери, не стесняйся. Я ж не жадный, все у тебя забирать не буду.
Но та, мелко дрожа, словно не понимала.
– Бери, говорят тебе! – рявкнул за ее спиной второй боевик. – Замерла тут, как истукан, шевели руками.
Женщина, очнувшись, взяла сигарету и неумело закурила, однако, втянув дым, тут же закашлялась. Боевики многозначительно переглянулись. Все было ясно.
Бандит с удвоенной энергией принялся расшвыривать вещи.
– Оп-паньки! – воскликнул он. – Вот и новые находки. Я смотрю, она тут не только табачком балуется…
Из-под подушек боевик вытащил вещмешок, а затем бронежилет.
– Я так понимаю, ты в этом бронежилете обедаешь, а? – говоря это, террорист продолжал поиски. – Удобная в хозяйстве вещь, ничего не скажешь.
На свет божий появлялись новые, очень интересные детали. На дне вытряхнутого вещмешка обнаружился автомат «кедр». От переживаний ноги старухи подогнулись, но опуститься на землю террорист ей не дал.
– Где он? – прошипел боевик, обхватив женщину сзади и приставив ей нож к горлу. – Я тебе, тварь, сейчас голову отрежу. Но это мелочи, ты уже свое пожила. А вот детишек жалко. Мы же им всем кишки выпустим.
От вида потерявшей голову, запуганной до полусмерти женщины у любого проснулась бы жалость. Но только не у этой парочки. А их подопытная не обладала стойкостью и «поплыла».
– Нет! – завопила она. – Это… нет. У нас здесь геолог. Он ранен… Он пришел… приполз к нам. Попросил помощи. Вот мы его и лечим.
– А что же ты нам раньше не сказала?
– Я боялась.
– И где он? – наседал Нурлан. – Я что, из тебя каждое слово клещами вытаскивать буду? Последний раз предупреждаю: говори!
– Он… отошел куда-то… – Женщина хватала ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег.
– Что ты нам плетешь?! – вопил гость с искаженным от злобы лицом. – Это, по-твоему, геологический молоток?
На мирное орудие автомат «кедр» никак не походил, даже если включить фантазию на полную катушку.
– Говори, где он! – бесновался младший брат лидера террористов. – Я с тобой шутить не собираюсь.
Того, кого они искали, в юрте уж точно не было, и, не утруждая себя бесплодными поисками, вконец озверевший террорист выволок старуху наружу. Нурлан еще оставался в юрте. Стоявшие снаружи дети и женщины в ужасе попятились, глядя, как стоявший сзади бандит прижимает к ее горлу нож.
– Русский, выходи! – завопил боевик. – Считаю до пяти, иначе я ее зарежу, как овцу.
В том, что после истечения указанного срока так и случится, никто не сомневался. Террорист поворачивался то влево, то вправо, держа перед собой старуху, как щит. Та от страха потеряла сознание, и теперь он удерживал бесчувственное тело, что несколько ограничивало свободу его движений.
– Ну, ты меня достал. Во всем теперь будешь виноват ты. Убью ее! – В следующее мгновение нож боевика полоснул бы старуху по горлу, но вдруг террорист захрипел и обмяк.
Его рука ослабла, а старуха, выскользнув из захвата, сползла на землю. Следом за ней с ничего не понимающим выражением на физиономии упал и сам боец «эскадрона смерти» – правда, поначалу на колени. Качнувшись, он повалился лицом вперед, на хозяйку юрты. В спине, напротив сердца, торчала наборная ручка метательной финки. Окончательно обалдевшие местные во все глаза смотрели, как стремительно меняется ситуация. Да уж, тут было на что обратить внимание…
Опытный Равиль находился неподалеку и был свидетелем жестокого допроса старухи. Но, как только представилась подходящая возможность, спрятавшийся за юртой десантник использовал холодное оружие по назначению, тем самым избавив мир от редкого негодяя. Далее он не стал медлить и ворвался в юрту, где еще копошился Нурлан.
Все происходило чрезвычайно быстро. Сидевший на корточках боевик только поднял голову, вслушиваясь в неожиданно наступившую тишину, как на пороге появился тот самый, кого они так усердно искали.
Раненый Мубаракшин сумел использовать фактор неожиданности. Нурлан, потянувшийся было за автоматом и уже начавший вставать, получил тяжелый удар армейским ботинком в голову. Он упал назад, попытался еще раз подняться, но был окончательно вырублен еще двумя ударами попеременно – слева и справа.
Равиль, вступая в бой, испытывал мучения, и каждый удар по противнику отзывался острейшей болью в израненном теле, но выдержка у десантника железная. Выполнив задачу и застонав, он сам опустился на колени. Боевик лежал на спине, а на физиономии, перепачканной кровью из расквашенного носа, с завидной четкостью отпечатался след ботинка. Но, как известно, береженого бог бережет, и Мубаракшин, кряхтя, связал веревкой руки за спиной поверженного противника. Капитан сел напротив, чтобы передохнуть.
Спустя несколько минут Нурлан застонал и дернулся, пытаясь пошевелить руками.
– Очнулся? – ласково произнес Мубаракшин.
– А где… – приходя в себя, прохрипел пленник.
– Слишком он шустрый был, – покачал головой Равиль, – чересчур мельтешил перед глазами. А я этого не люблю, особенно в боевой обстановке. Вы же мне ее и создали. Да что о нем толковать, ты лучше о себе подумай. Я человек занятой и рассусоливать с тобой не буду, так что думай-соображай оперативно. Так вот, чтобы не случились с тобой те же неприятности, расскажи мне, кто тебя послал.
Нурлан с ненавистью глядел на десантника. В его еще затуманенной голове не хотела укладываться мысль, что из охотников они… нет, теперь уже он сам превратился в добычу. Но приходилось мириться. Через несколько минут окончательно пришедший в себя пленник убедился в том, что в его теперешнем положении ему точно ничего не светит. И если он будет молчать – только себе же во вред. Русский оказался противником серьезным, а труп товарища лучше любого доказательства демонстрировал, что можно легко последовать примеру коллеги.
– …средство связи?
– Рация у нас… там, – мотнул Нурлан головой в сторону машины.
– Хорошо, – подбодрил его Мубаракшин, – уже делаешь успехи. Раз так, продолжим. У тебя, парень, сейчас задача очень простая: надо связаться с этим твоим… как его, черт…
– …Абуталипом.
– Вот именно. Поговорить с ним.
– И что я ему скажу? – уныло прохрипел пленный.
– О том, что твои взгляды на жизнь полностью изменились. Шучу. Расскажешь, как вы с пользой провели время, выполнили задание. Что все у вас в ажуре.
– Как это? – тупо спросил боевик.
– Э-э-э, да ты, я вижу, еще не очухался. Ладно, раз мозги туго соображают, помогу. Ты ему сообщаешь, что вы вышли на след русских. Здесь их уже нет, но они ушли совсем недавно, и где находятся, вы знаете, – стал Равиль просвещать «собеседника».
Ситуация для Нурлана складывалась совсем хреновая. Теперь он уже становился чужим и для своих.
Передохнувший Мубаракшин не поленился, наведался в машину боевиков и принес оттуда рацию. Разговор с Абуталипом состоялся, вот только по настоятельной просьбе Равиля пленный в качестве координат найденных русских назвал совершенно другой район.
– Вот видишь, а ты сомневался, – поощряя похлопал капитан по плечу бледного Нурлана. – Если так и дальше пойдет, то твои шансы, глядишь, и увеличатся. Иногда такие, как ты, даже выживают.
Пленник скрипнул зубами. Надежно связанные руки и ноги не давали ни малейшего шанса что-либо изменить.
Глава 21
– Вот такие дела, – задумчиво протянул Батяня, затягиваясь сигаретным дымом и наблюдая за тем, как Комаровский настраивает свой драгоценный аппарат, готовясь к связи с Центром.
За рулем, прикованный к металлической скобе, пошевелился Косой. Он уже пережил все основные этапы реакции на пленение. Растерянность, злоба, сокрушение и прочее – все это осталось позади. Сейчас заместитель Абуталипа пребывал в состоянии какой-то прострации. Во всяком случае, попыток оторваться от привязи он уже не предпринимал. Опустив голову на руль, боевик тупо глядел в пол, ничем не интересуясь. Оно и понятно – чем тут интересоваться? Все его ребята, как один, теперь валялись в районе поворота. Отличия между ними были разве что в количестве пулевых и осколочных ранений, абсолютно несовместимых с жизнью. А кое-кто и сгорел заживо. Косой, будучи обычно человеком невозмутимым, сломался.
