Сергей Зверев - Не жди, не кайся, не прощай
Казалось, поцелуй длился вечность. Кое-как разъединившись, они посмотрели друг другу в глаза. Их сердца колотились так, словно они вынырнули на поверхность из воды, где едва не задохнулись.
Не дожидаясь, пока дыхание восстановится, Константин вновь потянулся к Марии. Она остановила его ладонью, упершейся ему в грудную клетку.
– Учти, от этого могут болеть губы.
– Ну и пусть болят!
– Нет, Костя, милый, хватит.
– Почему?
Она отвела взгляд.
– Будет заметно.
– Что? – не понял Константин.
– Губы посинеют и распухнут, – объяснила Мария.
– А-а… У тебя, оказывается, опыт имеется?
– Имеется.
– Богатый?
– Я взрослая женщина, которая не любит своего мужа, – ответила Мария, поднимая взгляд на Константина. – Нет. Я не просто не люблю Степчика. Я его презираю и ненавижу.
– И поэтому живешь с ним?
– В тюрьме живут не потому, что хочется. Да и не жизнь это вовсе.
Они лежали на двуспальной кровати в гостиничном номере. Шторы были задернуты, сброшенная впопыхах одежда валялась на ковре, простыни были смяты, подушки отброшены в сторону. Мария казалась Константину необыкновенно красивой. Ее груди и живот потеряли холодную девичью твердость, зато приобрели размягченную упругость, осязать которую было необыкновенно приятно.
Константин плохо помнил, как и сколько времени они добирались до этой гостиницы на окраине города. Ехали в роскошном черном «БМВ» пятой серии. Когда Мария, высунувшись из автомобиля, окликнула Константина на улице, он не сразу узнал ее. С распущенными по плечам волосами, в больших солнцезащитных очках и в розовой маечке на легкомысленных бретельках, она выглядела очень молодо и была неузнаваема с первого взгляда.
– Садись, – сказала она нетерпеливо. – Быстрей.
Подчинившись, он плюхнулся на комфортабельное кожаное сиденье и тут же был вдавлен в него, когда, вереща шинами, «БМВ» сорвался с места и ринулся вперед.
– Куда торопимся? – поинтересовался Константин, слегка ошалевший от скорости и полумрака затемненного салона.
– А тебе не все равно? – спросила Мария.
Он усмехнулся:
– Ну рули, рули.
Улыбнувшись в ответ, она заложила опасный вираж, обгоняя автомобиль по встречной полосе. Было заметно, что ей нравится водить машину на полной скорости, рискуя жизнью.
Кстати сказать, в сексе Мария оказалась такой же бесшабашной и азартной. Чего они только не вытворяли в постели, пока не насытились друг другом! А теперь выдалась пауза, и они использовали ее для неизбежного выяснения отношений.
– Что ты знаешь о тюрьме, – пробормотал Константин, машинально оглаживая женское тело, не утратившее для него своей притягательности.
– Тюрьмы бывают разные, – сказала Мария, ловя его руку и поднося к губам. – Моя без решеток и нар, но разве от этого легче?
Он промолчал, горько усмехнувшись. Она поцеловала его пальцы и приблизила свое лицо к его.
– Признайся честно, ты сидел?
Константин хотел ответить честно, но внезапно шестое чувство подсказало ему, что делать этого не стоит. Что-то не так было в комнате, где они находились. Казалось, у этих стен есть не только уши, но и глаза.
– Ты часто сюда наведываешься? – спросил Константин.
На лице Марии отразилось замешательство, ее глаза метнулись из стороны в сторону, она слегка отстранилась.
– Только не надо врать, – сказал Константин. – Я знаю, что ты здесь не в первый раз.
– Откуда? – задавая вопросы, она тянула время, чтобы собраться с мыслями.
– Во-первых, ты ехала сюда по знакомому маршруту. Ни разу не промахнулась мимо поворота, вовремя перестраивалась в нужный ряд…
– В Интернете есть масса карт, – заметила Мария.
– И поэтому, – сказал Константин, – поднявшись на третий этаж, ты безошибочно свернула направо по коридору. Откуда ты знала, где расположен этот номер?
– Мне портье сказал.
– Ничего он тебе не говорил. Более того, он улыбался тебе, как постоянной клиентке.
– Ну, это уже перебор. – Отбросив его руку, Мария легла на спину и уставилась в потолок. – Я здесь в третий раз. Не так уж много для женщины моего темперамента. Впрочем, если тебе неприятно, я могу уйти.
Она села на кровати. Ее фигура, обращенная к Константину спиной, напоминала очертаниями виолончель. Он поймал ее за руку и потянул на себя.
– Перестань. Не обижайся. Просто я не люблю, когда мне врут, вот и все.
– Я не врала тебе, – произнесла Мария, не оборачиваясь и не позволяя опрокинуть себя навзничь. – Ты не спрашивал – я молчала. Спросил – ответила. Еще вопросы будут?
– Да. – Он преодолел ее сопротивление и все-таки повалил на кровать, немедленно очутившись сверху. – Но немного позже.
Возражений не последовало.
– Третий за полгода, – прокомментировал блондин в наушниках. – Интересно, что ей от них надо?
– Известно, что, – отозвался напарник, мерно жующий чипсы со вкусом бекона. – Хряп-хряп-хряп. Любви – большой и чистой, как хрен после бани.
– Ненаблюдательный ты, Болосов. Ничего дальше хрена не видишь.
– А ты, можно подумать, видишь, – оскорбился напарник и смял пустой кулек.
Его рубашка и брюки были усеяны крошками, подбородок лоснился. Смерив коллегу неодобрительным взглядом, блондин снова уставился прямо перед собой. Его немигающие глаза увлажнились и поблескивали в полумраке, как стеклянные.
Мужчины сидели в неприметном микроавтобусе «Мерседес» с тщательно затемненными стеклами. От обычных маршруток, снующих по городу, его отличало отсутствие таблички за лобовым стеклом и наличие двух коротких антенн на крыше. Но забравшемуся внутрь сразу стало бы ясно, что автобус этот очень даже непростой. В салоне имелись ноутбуки, микрофоны, камеры, двадцатикратные бинокли, приборы ночного видения и прочие приспособления для прослушивания и слежки.
Все это изобилие электроники, стоившее немалых денег, принадлежало областному управлению ФСБ России. Верные продолжатели дела Дзержинского, Ягоды, Ежова и Берии вели наблюдение за супругой своего непосредственного начальника, полковника Степана Богдановича Плюща. Оба понимали, что задание не имеет прямого отношения к безопасности родины, зато способствует продвижению по службе.
Время от времени Плющ поручал двум своим самым надежным подчиненным – лейтенантам Болосову и Панину – проследить за тем, где и с кем бывает Мария. Частенько она вела себя как порядочная женщина, но дважды за минувшие пять месяцев вступила в так называемые случайные половые связи.
Как и сегодня, ее избранниками становились одинокие мужчины, которых Болосов и Панин охарактеризовали бы в письменных отчетах просто: маргинальные элементы. Но никаких документов полковник от них не требовал. Молча выслушивал доклады, просматривал записанные и отснятые материалы, если таковые имелись, а потом, в зависимости от обстоятельств, приказывал либо продолжать, либо снять наружное наблюдение. Что он испытывал, офицеры могли только догадываться. Никаких эмоциональных реплик и гримас Плющ себе не позволял. Иногда, правда, напоминал, что если, не приведи господь, у подчиненных развяжутся языки, он их на этих самых языках и повесит. И опять же, произносилось это ровным тоном, с каменным выражением лица. Что настраивало Болосова и Панина на самый серьезный лад. Плющ никогда не шутил и не бросал слов на ветер. И казалось очень странным, что его ветреная жена до сих пор не поплатилась головой за свои похождения.
– На этот раз он ей точно ноги повыдергивает, – нарушил молчание Болосов, распечатывая другой пакетик, на этот раз содержавший соленый арахис.
Бросая курить три месяца назад, он полагал, что здорово сэкономит на сигаретах, но, как выяснилось, расходы только увеличились. То чипсы, то орешки, то какие-нибудь хрустящие палочки… Кроме того, Болосов очень боялся растолстеть, и это портило ему настроение. Жуя всякие вкусности, он испытывал такие же угрызения совести, как и в ту пору, когда дымил сигаретами. Так стоило ли бросать курить? Канцерогены содержались и в табаке, и в чипсах, и в жареных орешках.
– Да хватит их слушать, – раздраженно произнес Болосов, не дождавшись ответа напарника, обхватившего наушники ладонями. – Кому нужны их охи да ахи… Уже по третьему разу завели шарманку. Не надоело?
Панин предостерегающе вскинул указательный палец: не мешай, мол. Болосов фыркнул, обдав напарника крошками. Тот не обратил внимания – всецело сосредоточился на разговоре парочки.
Будучи прирожденным оперативником, он обладал хорошей интуицией и часто полагался на нее. Поведение Марии Плющ с самого начала казалось ему подозрительным. Нет, она снимала мужиков не только для того, чтобы отвести с ними душу в постели. Во время тайм-аутов начинала задавать любовникам вроде бы невинные, но целенаправленные вопросы: чем занимаются, довольны ли заработками, любят ли риск, смогли бы нарушить закон…
