Виктор Доценко - Награда Бешеного
— Знал бы, не только ключицу сломал, но и хребет! — Савелий зло сплюнул. — Капитан, крутите дальше! Может, дослушаем, Майкл?
— Я доложу Президенту.
— Объявлюсь ровно в девять утра! Если денег не будет — пеняйте на себя: получите первое и последнее предупреждение!
— Мне бы…
— Ну и? — нетерпеливо спросил полковник.
— Ты знаешь, сколько времени? — спросил Савелий.
— Ты хочешь сказать, что я не слежу за временем? — взорвался полковник.
— Майкл, что с тобой? — удивился Савелий.
— Извини, приятель: нервы ни к черту! — Полковник положил руку на плечо Савелия. — Осталось всего час сорок до назначенного срока. Что ты предлагаешь?
— В принципе можно было бы подключить население, выступив по телевизору, но… — Савелий покачал головой. — Думаю, он только обозлится.
— У нас в запасе всего час сорок, а мы с тобой ни на шаг не продвинулись!
— Мы узнали имя мерзавца, а это уже коечто, — возразил Савелий.
— Остается совсем пустяк: найти его! — хмыкнул полковник.
— А зачем нам его искать? Мы его спокойненько, без всякого напряжения возьмем утром! — заявил Савелий.
— Ты что, волшебник, что ли? — воскликнул полковник.
— У нас в стране все волшебники! — улыбнулся Савелий. — Дай-ка мне ключи от машины и подожди минутку.
Он вернулся с «хитрым» телефонным аппаратом в руке:
— Вот!
— Ну, телефон. И что? — не понял полковник.
— У вас, чтобы определить, откуда звонит абонент, нужно не менее минуты, не так ли?
— Да, бывает и секунд семьдесят!
— А этот аппарат выдает номер за пятьшесть секунд!
— К сожалению, наша Конституция не позволяет использовать такие аппараты!
— Как можно говорить о Конституции, когда речь идет о жизни десятков, а может быть, и сотен тысяч людей, и, видимо, не только американцев?
— Я являюсь сотрудником правоохранительных органов, — с достоинством ответил полковник. — И должен строго придерживаться американской Конституции. Стоит только раз пренебречь ею, даже ради самых гуманных целей, как в следующий раз сделаешь это уже не задумываясь. Нет, я не имею морального права. Пусть решает Сенатская Комиссия или Президентский Совет, в крайнем случае окружной прокурор и судья!
— И сколько на это уйдет времени?
— Трудно сказать, но ясно, что к девяти утра не успеют!
— Извини, Майкл, к счастью, я не американец и ваша Конституция на меня не распространяется. И не пытайся меня отговорить! — Казалось, он готов даже поругаться с Майклом.
— А кто тебе сказал, что я хочу тебя отговорить? — Полковник лукаво посмотрел на Савелия.
— Ну ты и жук, полковник! — рассмеялся Савелий. — А как же тогда быть с капитаном спецсвязи?
— Поставим его в известность. Мол, это обыкновенное подслушивающее устройство.
— С его помощью мы очень просто определим местонахождение террориста, — закончил за него Савелий. — Но это только полдела, как ты понимаешь.
— Да уж. Вряд ли Робот Смерти так просто откажется от своих намерений. Но и захват его — дело не простое: кто знает, что у него в руках?
— Ты имеешь в виду дистанционное управление взрывом?
— Конечно!
— Ну так я послужу приманкой! — Савелий хитро взглянул на полковника.
— Что ты имеешь в виду?
— Я помню этого подонка. Помню, с какой радостью он сообщал мне о своих убийствах на ринге. Этот не из тех, кто прощает обиды. Он на все пойдет, лишь бы отомстить. Тем более что, как мне кажется, у него и с головой не все в порядке!
— Как это? — не понял полковник.
— Какой здравомыслящий человек потребовал бы выкуп в пять миллиардов долларов? Как он их получать-то будет?
— Ну, конечно же, не в банке!
— Естественно. В этом-то все и дело. Ты хоть немного представляешь себе объем этой денежной массы?
— Можно подумать, ты банкир или кассир какой! — Майкл хмыкнул и вдруг словно опомнился: — Я же совсем забыл, что ты теперь в этом деле
— дока! И каков же объем пяти миллиардов долларов?
— Во всяком случае, даже если этот спецфургон забить, как говорится, под завязку, то и тогда около половины останется снаружи.
— Надо же, а мне как-то и в голову не приходило так подойти к делу. Вот что значит свежий взгляд со стороны! Недаром сам Президент Америки просил тебя о помощи.
— Я что? Я только помогаю… — смутился Савелий. — Кто руководит-то?
— Ох уж эти мне русские! Хватит скромничать!
— Может, не будем все-таки делить шкуру неубитого медведя? Как будто эта сволочь уже за решеткой!
— И то верно. — Полковник взглянул на часы: — Кажется, пора!
Савелий подхватил спортивную сумку, и они вышли из кабинета. Уже у машины спецсвязи их догнал лейтенант, а потом и шериф Стадиум.
— Господин полковник, разрешите доложить?
— Слушаю вас.
— Главный инженер утверждает, что не видел инженера Валлонтайна в течение всей последней недели.
— Как?! — воскликнул Савелий. — А когда же подписывался допуск?
— Он говорит, что в последний раз давал допуск Валлонтайну десять дней назад.
— Слушай, лейтенант, найди того смышленого парнишку из службы безопасности и чтоб через минуту этот дерьмовый допуск был у меня! Понял? — скомандовал Майкл.
— Так точно!
— Подожди-ка, лейтенант, — вдруг остановил его Савелий. — Как думаешь, Майкл, — вдруг заговорил Говорков по-русски, — в допуске отмечаются места, куда он заходил-заезжал в тот день?
— По всей видимости, а тебе-то что? — Полковник так удивился, что незаметно для себя тоже спросил по-русски.
— Можно существенно уменьшить работу ваших собачек! — подмигнул Савелий.
— Слышал, лейтенант? — тут же обратился к нему полковник и, опомнившись, перешел на английский: — Тьфу, черт! Узнай, где на территории АЭС побывал в тот день Валлонтайн.
— Есть! — козырнул парень и бросился исполнять приказ.
— Какие-то новости? — обратился полковник к шерифу.
— Даже две, — начал тот осторожно. В голосе шерифа, правда, не слышалось особой радости. Он действительно в прошлом был хорошим полицейским: проанализировав услышанное и сопоставив факты, Стадиум решительно принялся за работу.
— Ладно, выкладывайте: одной пакостью больше, одной меньше… — Полковник махнул рукой.
— Во-первых, собачки, к сожалению, пока ничего не унюхали. А во-вторых, с этим самым Валлонтайном… Короче, порасспросил я кое-кого и вышел на заброшенную шахту.
— Зачем? — удивился полковник.
— Майкл, не перебивай! — вмешался Савелий.
— Спасибо. — Шериф благодарно взглянул на Савелия. — Выяснилось, что однажды машину Валлонтайна видели в тех местах. Я и подумал: зачем инженеру, да еще ночью, ездить на заброшенную шахту? Послал своих ребят с фонарями, и они нашли там тело НАСТОЯЩЕГО Валлонтайна, которого задушили уже дней восемь назад и сбросили в шахту.
— Отличная работа, шериф! И в своем рапорте я обязательно вас отмечу! — воскликнул полковник.
— Благодарю, господин полковник. Но я просто выполняю свою работу.
— Шерифу стало совсем не по себе от незаслуженной похвалы. — Очень рад, что помог вам!
Шериф вышел; Майкл взглянул на Савелия:
— Что ж, как говорится, все сходится?
— А шериф-то, молодец! Хотя и странный какой-то. Как будто сам во всем виноват.
— А ты бы на его месте как себя чувствовал? Шериф у нас отвечает за все происшествия в городе!
— Да, конечно, — задумчиво кивнул Савелий, и почему-то ему вспомнилась российская доблестная милиция, особенно те, кто беззаветно служил своему делу. Служил, не обращая внимания ни на низкую зарплату, ни на жуткие жилищные условия, ни на плохую технику, когда и бензина-то не хватает, не то что денег на ремонт, а уж о новых-то машинах и мечтать не приходится.
Савелий всегда с особой симпатией относился к профессионалам. И как не поздравить шерифа, который в такой тревожный момент не только для своего небольшого города, но и для всей Америки по-прежнему оставался профессионалом, да что там, просто отличным полицейским!
Савелий был твердо уверен, что если бы каждый человек занимался своим делом, которое он знает как профессионал, то на Земле намного стало бы легче жить…
Но это лишь мечты…
Савелий говорит с Президентом
Аркадий Сергеевич Рассказов прекрасно понимал, что, расправившись с Жульеном и его боевиками, он лишь устроил себе передышку, но как только Петр Ефтимьевич разберется в случившемся, он отправит к нему новых, на этот раз более опытных, а потому и более опасных убийц. После некоторых раздумий Рассказов наконец принял неожиданное и опасное решение: нанести удар первым. А перед этим, дабы прибавить сил и уверенности, отправился на кладбище почтить память своей любимой…
Надгробие Любавы-Уонг было выполнено по проекту одного известного русского архитектора и по стилю и богатству не уступало лучшим памятникам усопшим на Новодевичьем кладбище. На плите белого мрамора в полный рост Любавы крепился барельеф из розового мрамора. Она скрестила руки на груди, закрыла глаза, но на лице ее навечно застыла обаятельная улыбка, и, казалось, она вот-вот откроет глаза и ступит на землю. Ниже, прямо у ее ног, золотыми буквами было высечено:
