Михаил Нестеров - Последний контракт
— Это серьезная организация и до вендетты не опустится. — Адамский, честно говоря, удивился расширению полномочий бойцов красной гвоздики. У главы легендарного «Аквариума» появился непочатый край дополнительных забот, когда террор вышел на улицы городов и бандиты всех мастей воюют с местным населением. Герман зациклился на военной разведке и не мог допустить в свои мысли другую аббревиатуру: ФСБ. И это была его вторая серьезная ошибка.
— На нас у них ничего нет, — продолжал он, бросив взгляд на часы «Патек Филипп». — Но будет, если мы затронем военное предприятие.
Банкир сделал Адамскому знак и позвонил Руслану Гарееву.
— Руслан? Это Алексей. Я что хочу сказать. В общем, отбой по нашему делу.
Руслан выругался на другом конце провода. Он уже «подмел» коридор, по которому в Москву собирались протопать боевики.
— Алексей, причина должна быть более чем серьезная, это ты понимаешь, да? Иначе я не пойму тебя.
В голосе чеченца Матиас расслышал угрозу. И плевать хотел на нее.
— Не знаю. Может, все изменится.
— Я людей могу отправить? Ну, на всякий случай.
— Пока нет.
— Слушай, на этом деле не только я завязан. Мне придется объясняться, это ты понимаешь? Здесь серьезно заинтересовались этим делом.
Алексей поймал себя на мысли, что слушает фонограмму телефонного разговора, записанную спецслужбами. Причем слушает в зале суда и отчетливо понимает, что все это туфта, ничего не доказывает и не проясняет, а наоборот — запутывает. Что может распутать натуральная тупость в словах, неопределенность и прочее? Такое чувство, что беседу ведут начинающий бизнесмен и лидер неоперившейся бандитской группировки. Только-только начали сотрудничать, но сразу же обозначили размытую границу тумана. Чтобы и дальше — до бесконечности — разговаривать в таком же духе и в конце концов отупеть.
— Здесь тоже все серьезно, Руслан, об этом почему ты не думаешь?
— Я думаю. Я думаю, что делать и что сказать людям, которые уже в Москве, да? Они наполовину готовы...
«Пошел в жопу! Наполовину».
— Позвони мне завтра. Удачи.
Алексей нажал на клавишу отбоя и невольно продолжил в стиле только что отзвучавшей фонограммы:
— Оставь это в покое и разберись с Марковцевым. Назначь ему встречу где-нибудь или навести его дома. И передай привет от меня.
В голосе Матиаса Герман расслышал нетерпение. Не терпится ему. Только спешка ни к чему хорошему не приведет. Нужно выждать. Просчитать следующий шаг военной разведки, который может оказаться специфическим. Дать возможность Марковцеву проконсультироваться со своими руководителями. Они тщательно готовили эту операцию и бросать ее из-за убийства священника им попросту жалко. Они должны найти выход из этой ситуации, иначе грош цена всему «Аквариуму».
Без этих выкладок, рожденных еще до поездки в Афины, Герман поостерегся бы записать на свой счет убийство святого отца. В то время он подумал: «А это даже интересно», не заметив, как резко он поменял решение.
Он дал и себе, и Марковцеву время до двенадцати ночи.
24
Подготовка к диверсии проходила в центре столицы. В грязной коммуналке на Тверской, спрятанной за пыжившимися от гордости фасадами. В комнатах с обшарпанными стенами, грозно нависшим и набухшим от воды потолком, с проржавевшими, протекающими трубами в ванной, с длинным, нескончаемым коридором. Хозяйка квартиры, подслеповатая старуха, заломила неприлично высокую цену за эти плачущие соседской мочой катакомбы и, поставив условие — не засирать уборную, не харкать на пол и оплатить за прежнего постояльца («наговорил по межгороду и съехал»), получила деньги за два месяца вперед. В основном она торчала на кухне и постоянно что-то варила. Она походила на злую волшебницу Гингему, колдовала над своим варевом, бросая в кастрюлю пучки трав и кореньев. Ночевала она в своей комнате, и ей было все равно, что происходит в соседних.
А там колдовали другие чернокнижники, казавшиеся ассистентами в ее темном деле.
Нехорошая квартира.
Четверо чеченских боевиков готовили радиоуправляемые замыкатели, состоящие из блока передатчика, двух элементов питания, электродетонатора. Изготовили десять штук, осталось еще столько же. Потом возьмутся за сейсмические замыкатели с самоликвидатором, где главными, не считая тротила, элементами были датчик, срабатывающий при повышении уровня шума, и часы, которые управляют самоликвидацией.
В перерывах «духи» выходили на Тверскую, приводили путан и устраивали «вертолет»: один вставал сзади проститутки, другой спереди, потом менялись местами.
В квартире полно оружия, взрывчатки, выходи на центральную улицу города и начинай валить всех подряд, сотни полторы положить можно, пока не обложат. Но они готовили скрытый, привычный для них удар в спину.
25
Сергей встретился с Катей в ее машине. Скворцова держала руку на мобильном телефоне, поддерживая связь с едущей позади оперативной машиной. Разговор с Марковцевым предстоял серьезный, и Катя не начинала его на ходу. Она запарковала свою «десятку» на Волочаевской, напротив автосервиса, украшенного рекламой «Славнефти»; не глуша двигатель, опустила стекло и закурила.
Ее настроение передалось Марковцеву. Он уже не сомневался: случилось что-то серьезное. И мысленно обрушился на Катю: какого черта она устроила эту немую сцену!
— Так и будешь молчать? — нарушил затянувшуюся паузу Сергей.
Скворцова знала о старой дружбе между Сергеем и Николаем Румянцевым. Она получила устные указания начальника управления: передать Марковцеву, что операция свернута, и отвезти его на одну из конспиративных квартир на севере столицы. В данном случае Катя не нарушала инструкции, она, рискуя не только своей головой, расширяла их, проявляя личную инициативу.
— Операция провалилась. Я вынуждена отозвать тебя. Этот вопрос согласован с генералом.
— Куда? — Марковцев кивнул на окно. — Автомехаником в сервис? Где и кто прокололся?
Катя выдержала короткую паузу.
— В Афинах.
— Я не верю. И ты знаешь почему.
— Зря ты так, там все серьезно. Николая Румянцева убили. Официальная версия: ритуальное убийство. Только мы установили, что в то время в Афинах находились три человека Матиаса: Рукавишников, Соболев и сам Адамский. У них были авиабилеты в оба конца.
Сергей долго молчал, глядя перед собой и гоняя желваки. Словно грыз зубами жуткие слова: ритуальное убийство. И боялся услышать подробности. Боялся образов, которые уже рисовало воображение. Боялся представить не мертвого отца Николая, а пока еще живого, лежащего на дне кровавого водораздела, между жизнью и смертью. Совсем неожиданно осознал, что скажет Кате через минуту: «Мы убили его, это ты понимаешь?» Все то, что вертелось на языке, но так и не прозвучало. В ФСБ подключили к работе человека, абсолютно не подготовленного к ней, беззащитного перед лицом опасности. «Пред лицем», как сказал бы Николай.
Ритуальное убийство...
— Его убивают, а он молчит, — прорвало Марковцева. — А если говорит, то ради чего его убивать? Подгоняют под «ритуал»... Отыгрываются на нем: «На твоем месте, сука, должен быть он». Зачем ты мне это рассказала? — спросил он Скворцову.
— Потому что никто, кроме меня, тебе этого не скажет.
— Уверена? Я умею выбивать показания, — Сергей скрипнул зубами.
И снова образы застят глаза подполковника. Матиас, этот притворяющийся слепым крот. Адамский, эта помесь овчарки и бультерьера. Целая стая. Представил себе начальника управления в ином свете, его сторожевых, гончих и бойцовых собак, сбитых в единый бойцовый клуб. Себя, откалывающегося от общей стаи. Но в какую сторону? Его уберут люди Матиаса, а генерал Котельников, не имея на руках никаких серьезных документов на банкира, умоет, как Понтий Пилат, руки: «Отпускаю вора и убийцу в честь праздника».
Отпускаю...
Убийцу...
Сергей бросил взгляд на Катю. Она смотрела в сторону, держа в тонких пальцах сигарету и пуская дым в открытое окно. Призадумался: что предпримет Матиас, узнав, что его бывший боевик работал под контролем. Вряд ли станет прикидывать мощь ФСБ — глупо, опасно и бесполезно. Решится ли он бросить вызов самому Марковцеву — вот в чем вопрос. Банкир обязан опередить его — вот ответ. Он покажет старый, желтоватый оскал. Он всю жизнь рычал, скалился и кусал кого угодно. Душил выборочно. Тот же Марковцев, состоя на службе у Матиаса, мог завалить эго двор трупами, — но тот чередовал тела с возбужденными уголовными делами на непокорных и тех, кто мешал ему, и складывал в уме сроки.
Сергей постарался взять себя в руки.
— Другого варианта нет?
Катя покачала головой:
— Нет.
— Значит, вся работа насмарку? Отступила перед этим Фильмоскопом? Я остаюсь, — твердо решил Марковцев.
— Тебя уберут, и мы ничем не сможем помочь.
