Михаил Серегин - Облава на волка
Это, поняла Анна, только первый, хотя и очень удачный, шаг на пути к сладкой жизни беспечных красавиц из незабытых сериалов, про которые Анна часто рассказывала Капитону Ивановичу, когда он вызывал ее из пропахшего тараканьей отравой общежития в свою квартиру.
В какой-то момент – много позже этих рассказов – Капитон решил проверить целеустремленность Анны и одолжил ей денег на то, чтобы она смогла поступить на коммерческое отделение романо-германских языков филологического факультета местного университета.
Теперь Анна училась с радостью – по утрам. А вечером отправлялась в один и тот же бар, совладельцем которого был Капитон, и уходила оттуда с изрядно пополнившимся кошельком, а нередко ее увозили к себе на квартиры загулявшие клиенты бара.
Капитон часто интересовался у Анны, как идут ее дела в университете, нередко даже просматривал ее зачетку, одобрительно кивал головой и все говорил о том, что после окончания Анной вуза он устроит ее в какую-нибудь престижную фирму, а за деньги, на которые она учится, ей придется расплатиться позже, предоставлением каких-то услуг, о которых Капитон пока говорил неясно.
Анна давно утратила свое первобытное деревенское простодушие и заменила его изрядной долей цинизма, совершенно необходимого ей для ее ежевечерних занятий, и прекрасно понимала, что в обмен на возможность учиться на коммерческом отделении университета Капитон потребует от нее встреч с нужными ему по бизнесу людьми, либо устроит к нужному человеку секретаршей, либо…
«Тогда будет совсем другое, – думала Анна, – тогда будет не как с клиентами из бара, а… по-другому. Совсем другой уровень. Тогда можно будет искать себе своего… сына председателя…»
Родителям Анна написала, что нашла себе хорошую работу, а за успехи в учебе ее перевели в более престижный вуз. Родители еще ни разу не приезжали в гости к дочери (кроме того нелепого случая, о котором Анна со смехом рассказала Щукину), ни времени не было, ни денег, да и Анна их не приглашала – родители совсем не вписывались в строго очерченную ею картину нынешнего и будущего ее бытия.
Менты, ловившие Щукина, не заинтересовались персоной Анны, просто отвезли ее в отделение и посадили в камеру, где она просидела до середины ночи, потом о ней вспомнили, вызвали в кабинет к операм и задали пару вопросов – как поняла сама Анна, для проформы. И отпустили. Анна спустилась на штрафную стоянку, где оставили ее красную «девятку», и обнаружила, что бензин из бензобака слили полностью. Кроме того, из «бардачка» пропали неосторожно оставленные там деньги.
Всласть наматерившись, Анна позвонила Капитону, и хоть ночь уже близилась к рассвету, Капитон выслал за ней своего человека. Человек привез Анну на квартиру к Капитону. Последний был чему-то очень рад и крайне возбужден – как бывало всегда, когда он ввязывался в какое-нибудь дело, сулившее неплохие барыши.
Капитон ни о чем Анну не спрашивал, усадил ее за стол и вытащил из бара литровую бутылку текилы. Анна выпила несколько стопочек, отлакировала выпитое пивом… и дальнейшие события превратились для нее в сплошной кружащийся ярко-зеленый – цвета крутой мексиканской водки – туман.
Из тумана Анна вынырнула только утром. Как выяснилось, она спала на одной широкой кровати с Капитоном. Больше никого в квартире не было.
* * *
Щукин выпустил всю обойму в человека, стоящего в луче, образованном от света фары. Николай стрелял из неудобного положения и не рассчитывал на точное попадание, тем не менее после двух выстрелов человек покачнулся и выпал из луча. До Щукина долетел полный смертельной тоски стон.
Послав оставшиеся патроны в том направлении, куда упал раненый, Николай швырнул пистолет на заднее сиденье и, пригнувшись, схватил лежащую Лилю за шиворот. Сцепив зубы, он изо всех сил вздернул ее на ноги и толкнул на переднее сиденье, одновременно перекинув свое тело за руль. От адского напряжения у Николая плыли перед глазами огненные круги, но он знал, что нельзя терять ни секунды.
Щукин завел мотор и развернул «Ниву», направив ее на темнеющую неподалеку громадину поваленного бревна.
Теперь, когда он поймал момент, он полагался только на удачу, которая, надо сказать, редко изменяла ему на протяжении всей его бурной жизни.
Оскальзываясь в грязи и визжа срывающимся двигателем, автомобиль объехал бревно и выкатил на ровную дорогу.
– Да!!! – закричал Николай, поняв, что теперь-то он точно выбрался из засады.
Вслед ему загромыхали выстрелы. Щукин услышал, как одна из пуль чиркнула по крыше автомобиля, но те, кто устроил засаду, ничего поделать уже не могли: набирая скорость, серая «Нива» мчалась дальше – по направлению к Санкт-Петербургу.
* * *
Анна прекрасно знала: Капитон пьяный и Капитон трезвый – люди совершенно разные, и ей с трудом удалось узнать во втором человека, с которым она пила накануне несколько часов.
Анна умудрилась проснуться раньше Капитона, приняла душ и, накинув на себя забытый кем-то халатик, прошла на кухню. Собралась было варить кофе, но передумала и остановила свой выбор на большой пластмассовой бутылке пива «Медовое крепкое», стоящей в холодильнике Капитона в ряду других напитков, очевидно, припасенных на тот случай, если некого будет послать за выпивкой.
Отыскав на полке пивную кружку, Анна поставила ее на видное место, а пиво оставила в холодильнике, чтобы по пробуждении Капитона преподнести ему полную кружку ледяного пенящегося напитка.
Сама она наскоро попила холодного чаю – выпив залпом одну чашку, нацелилась было на вторую, как вдруг из комнаты раздался продолжительный сиплый стон.
Анна выплеснула чай в раковину, налила полную кружку холодного пива и, роняя по дороге белоснежные ошметки пивной пены, проследовала в комнату, где, свесив с всклокоченной постели коротенькие волосатые ноги, сидел мутный Капитон Иванович с истоптанным похмельем лицом.
Увидев пиво в руках Анны, он замычал и вытянул вперед дрожащую ладонь. Поднес кружку ко рту, и Анна с изумлением увидела, как светло-янтарная жидкость за несколько секунд перекочевала из кружки в иссушенную глотку Капитона Ивановича.
– Тебе еще? – спросила Анна, следя за тем, чтобы ее открытые коленки находились в непосредственной близости от лица Капитона.
– Мне… это… слушай… Где это я?
– В своей квартире, где же еще?
– А-а… А ты кто?
Анна уже несколько раз слышала подобные вопросы от Капитона. Он всегда задавал их поутру после обильных возлияний накануне. Анна так и не смогла понять – серьезно Капитон спрашивает или дурачится?
На всякий случай – если Капитон спрашивал серьезно – Анна серьезно ему и отвечала.
– Разве ты меня не помнишь? – ласково спросила Анна, присаживаясь рядом с мычащим Капитоном. – Давай-ка я еще тебе пива налью…
Пива Капитон больше не хотел, как Анна могла заключить из протестующего нечленораздельного вопля, а хотел – «вот той зелененькой… которую вчера пил».
Текилы больше не было, поэтому Анна поспешила уверить Капитона, что зеленых алкогольных напитков не бывает и подобная ерунда может прийти в голову только с крепкого похмелья.
Капитон сокрушенно поник головой.
– А может быть, водочки тебе? – вкрадчиво осведомилась Анна.
На водку Капитон сразу согласился, ожесточенно закивав головой. Анна принесла бутылку и рюмку. От закуски Капитон, конечно, не отказался, и Анне пришлось принести из кухни несколько блюдечек с дорогими закусками, которые она нашла в холодильнике, – аккуратно и искусно нарезанную колбасу, икру в крохотной хрустальной вазочке, различные копчености и соленые огурцы, изумительным хрустом невольно напоминающие ей о родной деревне.
– О!.. – хрипло прогудел Капитон, проглотив рюмку водки. – Теперь мне совсем хорошо стало, – доверительно добавил он.
Анна налила и себе рюмку и снова присела рядом с ним. Капитон обращал на нее не больше внимания, чем на журнальный столик в углу комнаты.
Он опрокинул в себя еще одну рюмку, потом сгреб ладонью, похожей на закопченный лапоть, колбасу с тарелки, сунул ее в рот и принялся смачно чавкать; а прожевав, тщательно вытер ладонь о простыню. Выпил очередную рюмку и потянулся к огурцам.
– Так как, ты говоришь, тебя зовут? – обратился он вдруг к Анне.
– Аня, – ответила она. – Ну, разве ты не помнишь, Капа?
– Че-то помню такое, – пожав жирными плечами, небрежно проговорил Капитон и заржал.
– А-а… Ну я же говорю…
Капитон оглядел Анну с головы до ног, будто видел ее в первый раз, и одобрительно хмыкнул. Потом, одной рукой потискав ее грудь, воодушевился и снова выпил.
– Ох, бля! – выдохнул Капитон, наполнив алкогольными миазмами всю комнату. – Ну, теперь совсем хорошо… Как там тебя… Анютка!
Он поднялся с постели, его шатнуло в сторону – Капитон едва удержался на ногах, – потом в другую сторону и неожиданно вынесло на середину комнаты.
