Андрей Дышев - Два шага на небеса
Я изобразил на лице неопределенное выражение, которое можно было растолковать как угодно, но генерала оно вполне устроило.
– Поехали, потом поговорим! – сказал он, хотя я не произнес ни слова, и опрокинул рюмку над широко раскрытым ртом.
– С появлением за нашим столом господина Нефедова, – начала тост Стелла, – количество мужчин из числа пассажиров стало преобладать над количеством женщин. Паритет нарушен! (Мизин снова сказал «Ваууу!», госпожа Дамира принялась полировать платком нос, Виктор уставился в тарелку, крепко сжимая в руках нож и вилку.) В связи с этим мне бы хотелось, чтобы здесь, на яхте, на этом островке любви и взаимопонимания, женщины соответствовали своему, определенному природой имиджу, а мужчины – своему.
– Браво! – крикнул Мизин, встал из-за стола и понес бокал к Алине, перед которой он надеялся регулярно демонстрировать свой имидж. – За любовь!
Генерал закусил водку маслинкой, скривил лицо, швырнул косточку в рюмку и недовольно буркнул: «Пересолены!» Виктор глянул на профиль Стеллы влюбленными глазами, поднял свой бокал и потянулся к девушке, но с первого раза промахнулся: Стелла чокнулась сначала с Алиной.
– А что ж вы не пьете, господин Нефедов? – спросила Алина, нарочно протягивая звук «ф», словно хотела сказать: можешь вешать лапшу на уши кому угодно, но только не мне. – Такой прекрасный тост!
– Прекрасный, – вполголоса согласился я. – Но он третий по счету. На войне я привык поднимать третий тост за погибших друзей и пить не чокаясь.
– Эдд! – Генерал, ковыряясь заточенной палочкой в зубах, позвал капитана. – Принеси мне кофе. Двойной. Дабл! Понял?
Я смотрел, как меняется выражение на лице Алины. Намек был более чем конкретным.
– Ну-ну, – ответила она, опуская бокал на стол и не сводя с меня прекрасных глаз. – Пейте свой третий тост. Только не подавитесь.
– Не подавлюсь, – заверил я, улыбнувшись.
Под столом кто-то наступил мне на ногу. В это время я уже поднес бокал к губам, и он помешал мне увидеть глаза сидящих напротив Стеллы, Виктора и его матери.
Капитан, исчерпав лимит, отведенный его самолюбием на роль прислуги, незаметно удалился в рубку. Двойной кофе генералу принесла Лора.
Еще некоторое время я молча жевал холодную телятину с хреном и кидал вопросительные взгляды на врача, его мать и спутницу, сидящих напротив, но никто из них даже призрачным намеком не высказал желания пойти со мной на контакт. Я почувствовал, что на сегодня впечатлений достаточно. Мне надо было побыть наедине и подумать над тем, что я видел и слышал. Но самое главное: автору письма, этой неуловимой А., надо было дать понять, что я готов принять ее у себя, и потому ушел из-за стола не по-английски, а по-русски.
– Прошу прощения, господа и дамы, – сказал я, с шумом отодвигая стул и поднимаясь. – У меня сегодня был очень тяжелый день. С вашего позволения я оставлю вас и уединюсь в своей каюте.
– Сделайте милость, – едва слышно процедила госпожа Дамира, закуривая сигарету, вставленную в длинный тонкий мундштук.
– Ах какая жалость, что вы нас оставляете! – вздохнула Алина, изящным движением насаживая на кончик вилки шляпку соленого опенка и медленно отправляя ее в рот. – А я только собиралась расспросить о ваших боевых друзьях.
– У нас в программе еще коктейль при свечах и ночная дискотека на кормовой палубе, – объявила Лора громко, чтобы слышали все.
– На дискотеку, пожалуй, я приду, – пообещал я и зачем-то подмигнул девушке.
– В какой ты каюте? – очень кстати спросил генерал, привлекая мое внимание поднятой вверх рукой.
– В седьмой, – ответил я.
– Зайду!
Я вышел из кают-компании в пустой коридор и почувствовал, как исчезло неприятное ощущение скованности, словно в течение часа на меня были нацелены скрытые камеры визуального наблюдения. Я оглянулся и быстро дошел до двери своей каюты. Генерал? – с удивлением подумал я. Значит, это он – автор письма?
Тут я вспомнил пометки, которые сделал Нефедов карандашом на листе бумаги: «Кто А. на самом деле??? Вместо молодой жен. может оказаться пожилой мужч.». Неужели интуиция Валерки была настолько сильна, что он угадал автора с поразительной точностью, и этим «мужч.» оказался немолодой отставной генерал?
А почему бы и нет? – думал я, расхаживая по каюте. Старый вояка после увольнения занялся бизнесом, почувствовал угрозу своему состоянию, занял глухую оборону и решил воспользоваться услугами частного детектива… Да, да, конечно! – едва не вскрикнул я. Он обратился за помощью к бывшему офицеру, которого нашел через общих знакомых. Написал письмо, в котором конспиративно перевернул все вверх ногами, поменяв свой пол и возраст… А как только я вошел в кают-компанию и капитан представил меня, генерал тотчас пригласил меня сесть рядом с собой. До того, как я появился, он присмотрелся к Мизину и Виктору и сразу понял, что ни тот, ни другой на полковника ФСБ не похож. И он стал ждать последнего пассажира «Пафоса» Валерия Нефедова, подготовив для него место за столом.
Мне хотелось прыгать по каюте, но я боялся раскачать яхту. Что ж, думал я, генерал – это не так плохо. Во всяком случае, намного лучше, чем если бы автором письма в самом деле оказалась какая-нибудь рафинированная и запуганная бизнесменша. С генералом мы сумеем расставить сети и загнать в них злоумышленника. Тем более что я почти наверняка знаю, кто это.
Я стащил с себя рубашку, чтобы взбодриться под холодным душем, как вдруг дверь распахнулась, будто ее толкнули снаружи, и в каюту решительно зашла Стелла.
Глава 18
Несколько секунд она смотрела на меня ничего не понимающим взглядом, затем сделала шаг назад, взглянула на бронзовую цифру 7 на двери и в сердцах произнесла:
– Ну вот, напилась! Простите меня, пожалуйста, я залетела не туда, куда надо!
Она намеревалась повернуться и выйти, но я, подчиняясь необузданному желанию сразу и до конца выяснить намерения Стеллы, шагнул к двери и захлопнул ее перед лицом девушки.
– Не волнуйтесь, я даже очень рад, что вы ошиблись! – как можно убедительнее сказал я и принялся торопливо надевать на себя рубашку. Левой рукой я никак не мог попасть в рукав и дергал ею, как паралитик.
– В этом коридоре все пока одинаково и непривычно, – продолжала объяснять свой промах Стелла, но уже спокойно, с любопытством рассматривая каюту из-за моего плеча.
– Заходите, – пригласил я, видя, что Стелла не порывается вырваться в коридор, а скорее напрашивается в гости. – Я нашел в своем холодильнике «Коммандарию». Вы еще не пробовали это вино?
Она прошла к столу, с необыкновенным интересом рассматривая мебель и слегка примятую кровать. Я в свою очередь успел отметить, что черное бархатное платье, высоко открывающее крепкие стройные ноги, ей очень идет.
– В моей каюте, – произнесла Стелла, оборачиваясь и рассматривая платяной шкаф, – все немного по-другому… Хотя набор мебели стандартный.
– Садитесь в кресло, – предложил я, застегивая последние пуговицы и заправляя рубашку в брюки. – Мы с вами знаем друг друга раньше, чем кто-либо из этой компании. И это, по-моему, прекрасный повод, чтобы выпить.
– Да, – улыбнулась Стелла, опускаясь в кресло. – Вы правы… Извините, вас, кажется, зовут Валерий?
– Да, – ответил я, выставляя на стол чистые бокалы. – Валерий.
– Честно говоря, я бы вас не узнала. Это Виктор напомнил. Как вы появились в кают-компании, он сказал мне: «Вот твой спаситель».
– Сказано слишком громко, – скромно заметил я, разливая вино в бокалы. – Я тогда немного растерялся. Когда вы потеряли сознание, я не знал, что делать.
– Это можно понять, – великодушно признала Стелла. – Удивляюсь, что вы вообще согласились подвезти меня. Я была в таком виде… Вспомнить стыдно!
– Что вы! – возразил я, протягивая девушке бокал, и благородно солгал: – Вы и тогда были очень красивы… За ваше здоровье!
Мы оба занялись вином. Я думал о том, что если сейчас ко мне постучится генерал, то возникнет неловкая ситуация. Выпроваживать Стеллу из каюты раньше времени мне не хотелось – надо было кое-что узнать о Викторе и его матери.
Пауза, в течение которой мы опустошали бокалы, как бы подвела черту первой части разговора под заголовком «Первое знакомство». Поставив бокал на стол, я начал рыть в глубину.
– Мне кажется, Виктор в вас влюблен. Это заметно невооруженным глазом.
– Нет-нет, вы ошибаетесь! – тотчас ответила Стелла с той категоричностью, с какой женщина дает понять понравившемуся ей мужчине, что она свободна. – Нас с ним связывают только отношения врача и пациентки. И ничего другого, – недвусмысленно добавила она.
Я погрозил Стелле пальцем.
– Ой ли? Достаточно было увидеть, какими глазами Виктор смотрел на вас, когда мы сидели за столом.
– Чтоб я провалилась на этом месте, – проникновенно произнесла девушка и вдруг опустила свою руку мне на ладонь. Какое-то мгновение я чувствовал трепетное тепло ее пальцев. Затем, словно испугавшись, что этот непроизвольный жест слишком красноречиво говорит о ее мыслях, она резко убрала руку. – Извините меня, – прошептала Стелла и поднялась с кресла. – Я, пожалуй, пойду.
