Анатолий Гончар - База икс
– Наблюдать! – тихий, тающий на удалении трех метров шепот. Для прильнувших к оружию бойцов «наблюдать» в этот момент значило действительно лишь наблюдать, выбирая цели, но не стрелять, дожидаясь моей команды. Но противник не спешил появляться.
Итак, весь мой план строился на жажде «правоверных ваххабитов» вознести молитву Аллаху еще до восхода солнца. Я очень надеялся, что они все выйдут из своих нор. Эта надежда строилась на одном крайне неустойчивом, но очень жизненном посыле: я сомневался, что здесь, на базе, собрались одни праведники, а грешники, как известно, молятся гораздо неистовее и чаще.
Вот только жаль, я не помнил, в какую сторону обращаются лицом молящиеся. Поэтому выбирал для своих парней позицию, с которой просто-напросто открывался вид на всю территорию базы. Оставалось только ждать. Я лег, поудобнее пристроил автомат и тоже начал молиться. Вот только кому?
…Они вышли все семеро, почти одновременно, как взвод солдат на утреннюю пробежку. Я продолжал ждать. Ни малейшей суеты, все степенно. Коврики, как положено. Не люди – мишени, как в тире. Никаких завываний муллы, лишь негромкое бормотание. Я ждал. Молившиеся склонились в поклоне.
– Огонь!
Плюхнули выстрелы, щелкнули затворы. Три пули нашли свои цели, одна прошла мимо. Из четверых оставшихся в живых «чехов» двое даже не поняли, что произошло, еще один настороженно вскинул голову, один успел подняться. Повторный залп повалил его на землю. На несколько секунд возникла напряженная тишина, затем крайний из уже считавшихся убитыми бандитов вскочил на ноги и, держась за бок, метнулся к оставшемуся за его спиной жилищу. «Огонь! Огонь!» – требовательно закричал Тарасов, хотя мои бойцы и без того не прекращали стрелять в убегающего, но то ли торопились, то ли плохо целились, то ли тому необыкновенно везло – пули пролетали мимо. Сухие щелчки выстрелов, казалось, разносились по всему лесу. Не имеющий возможности применить собственное оружие, фешник, встав на колено, лишь нервно дергал своим «АКС» из стороны в сторону, но благоразумно не спешил сотрясать воздух громом его выстрелов. Меж тем, кубарем преодолев последние метры поляны, раненый «чех» скрылся за дверью подземного убежища.
– …С-с-сука, – матюгнулся раздосадованный подполковник и, рывком вырвавшись из занимаемого окопа, бросился вперед. – Ты прикрываешь! – донеслась до меня его просьба-приказ.
– Наблюдать! – в свою очередь рявкнул я и двинул следом за вбежавшим на территорию базы Тарасовым. Переадресовывать команду кому-то из бойцов времени не было.
Десяток шагов настороженно озираясь по сторонам, короткая перебежка. В его руках вновь все тот же «КЯ», автомат в положении «за спину». Впереди хорошо замаскированная, но слегка приоткрытая дверь в подземное убежище. Еще несколько шагов – и подполковник скрылся в черноте входа. Два едва слышимых выстрела. Секунда ожидания. Я уже готов кинуться следом, но из открытой двери пулей вылетает слегка взъерошенный Виктор; озираясь по сторонам, он заталкивает за пазуху какой-то невидимый мне предмет.
– Едва не подставился, – выдохнул он, и я понял, что один из выстрелов был не его. – Сидел сбоку, сучара, со свету не увидел. Вот, – он ткнул пальцем в разодравшую разгрузку полосу. Пуля прошла по поверхности магазинов, не причинив большого вреда ни им, ни их хозяину.
– Все? – Сейчас меня интересовало только это.
– Да. Едва успел. – Ответ лаконичен, но не без эмоций.
– Надо уходить!
Если цель, определенная фешнику, достигнута (собрать трофеи и сфотографировать трупы минутное дело – Кудинов с Гаврилюком, озадаченные еще с вечера, уже почти – все сделали: щелкнули убитых и вытащили из спального помещения «чеховское» оружие), то оставаться здесь не имело смысла. Разве что отойти назад и нахлобучить заодно и вторую базу? Но едва ли фешник на это пойдет. Неведомая мне цель им достигнута. Пусть решает сам. У меня же после столь успешного захвата базы в груди невольно бурлил огонь азарта, а азарт, общеизвестно, – не самый лучший советчик в любом рисковом деле.
– Готовим подрыв! – Ну вот, кто бы сомневался! Раз набрали такое количество взрывчатки, то уж наверняка не для того, чтобы вернуться с ним в ПВД. Вот только зачем ему потребовалось разворотить именно это помещение? Хотя мне-то какое дело… – Тротил туда, – он кивнул в сторону распахнутой настежь двери, – и уходим. Только сейчас, вспомнив, я включил радиостанцию и прижал микрофон к щеке.
– Первый, тротил ко мне! – Радиостанция захрипела ответными звуками. – Всем приготовиться к отходу. Как поняли, прием?
Короткие доклады, все вняли, все прониклись, все готовятся. Я представил, как мои бойцы спешно сворачивают коврики, приторачивают их к рюкзакам и раздумывают над тем, кому брать оружие и шмотье ушедших.
– Вон туда! – Я кивнул притащившему взрывчатку Вячину в сторону распахнутой двери.
– Отставить! – шагнувший наперерез подполковник загородил ему дорогу. Боец встал и вопросительно взглянул в мою сторону. Я махнул рукой: «Стой».
– Я сам! – заверил фешник.
Он не доверял нам проведение «инженерных работ» или не желал, чтобы мы заглядывали в готовящееся к подрыву помещение? Да что же там есть такое, что не должны видеть ничьи глаза?
– На ВЗД? – предложил я, впрочем, без особого энтузиазма; и точно, Виктор отрицательно покачал головой.
– На замедленный взрыв нет времени. ЭДПР, линию, подрывную машинку.
Подтянувшийся вслед за Вячиным и теперь стоявший неподалеку Прищепа (на вершине хребта для нашего прикрытия остался один Калинин) тут же вынимал требуемое и подавал излишне нервно озирающемуся по сторонам Тарасову.
– Отводи людей! – Он рассовал в карманы полученное от Прищепы, подхватил весь высыпанный на полиэтиленовую пленку тротил и поспешил в «чеховское» подземное убежище.
Я махнул рукой, отсылая прикрывавшего нас Прищепу и остальных разведчиков в укрытие, сам же остался стоять, наблюдая, как Тарасов, спустившись в помещение и провозившись там не менее минуты, выбрался наружу и спешно разматывая провод, засеменил к ближайшему окопу. Я прыгнул за ним следом, и почти тотчас Виктор ударил по кнопке подрывной машинки.
Похоже, в «избушке» оказалось много взрывчатки и без наших десяти килограммов. Крыша будто вспенилась, дверь с грохотом вылетела и улетела под обрыв. Из разверзшегося чрева убежища вылезло черное дымовое облако. Крыша окончательно рухнула. Ну, теперь уж точно как в том анекдоте: «Ну, кто еще не понял, что я к бабе иду?» Если до сих пор у меня и были какие-то иллюзии относительно скрытности наших действий, то тут они полностью рассеялись. А жаль – я ведь смел надеяться, что недолгая бесшумная стрельба и два пистолетных выстрела могли пройти мимо ушей находящегося в округе противника, но теперь таких надежд не было. Теперь уж точно кто-нибудь, да заглянет на огонек – по наши души. Судя по всему, этого опасался и наш спутник.
– Уходим, уходим, живее! – Вскочив на ноги, заторопился он, и я снова прижал к щеке микрофон радиостанции.
– Четвертый, третий, второй, отход! Всем отход! – дважды повторил я.
– Отход! – покидая свои позиции, командовали командиры троек.
«Отход!» – разносило эхо отзвуки прогремевшего взрыва.
«Отход!» – стучало в моих висках. Рывком выбравшись из окопа и отступая с открытого пространства, я, настороженно оглядываясь по сторонам, пятился к ближайшим деревьям.
Мы уже начали спуск с хребта, когда микрофон моих наушников ожил. Докладывал Довыденко, всю ночь со своей тройкой (я еще вечером, кроме ранее определенного Юдина, «передал» ему во временное распоряжение радиста Гришина и пулеметчика рядового Чаврина) проведший на соседнем хребте, он прикрывал основную часть группы с тыла и заодно приглядывал за соседней базой.
– Командир, на базе «один» движуха… Наблюдаю движуху. Мать моя… да сколько же их повыперло? – Последнюю фразу Эдик говорил для себя, похоже, забыл отключить связь.
– Сколько? – Мне нужна была цифра.
– Почти полторы сотни, – отвечая за бойца, Тарасов вынул из разгрузки и показал мне до сих пор не замеченный никем сотовый телефон. – SMS-сообщение.
Так вот каким образом к нему поступала информация! А я-то… хотя о чем-то подобном подозрения были. Черт…
– Четвертый, начать отход, всем начать отход! Двигаться в нашем направлении. В темпе! Как поняли, прием? – последовала секундная пауза, затем короткое подтверждение принятого.
И опять мои мысли вернулись к фешеру. Он знал, он все знал и потому торопил весь вчерашний день. А успокоился, лишь когда понял: «чехи» пришли на базу и отрыва по-любому не получалось. А мне все это он сказать не мог? Мог, но не сказал. Вот гад!
– Надо было оттянуть бойцов. Поставить на взрыватель замедленного действия и уходить!
