Сергей Зверев - Завтра никто не умрет
– Всем привет! – помахала она перчаткой.
– Вот выдра, – ругнулся Газарян.
Послышался неясный гул, они насторожились. Девушка завертела головой, присела. Потом посмотрела наверх, ахнула и прыгнула вниз. Она катилась к ним на попе по снежному склону, глаза ее блестели от возбуждения.
– Прячьтесь, вертолет! – выдохнула она.
Гул становисля резче, надсадее. Оксана, растопырив руки, протаранила Туманова, повалила в яму. Снег засыпал их, он чувствовал ее дыхание на своих губах и испытывал при этом сложные чувства. Было тяжело, больно... но приятно. Снег забился в рот, Павел кашлял, пытался стряхнуть с себя перепуганную девушку. А она, наоборот, нагребала на них снег, жалась к Туманову. Голова осталась, к счастью, на поверхности. Он видел, как низко над лесом, почти касаясь макушек сосен, протащилось брюхо вертолета. Сердце сжалось – брюхо замерло аккурат над ними (или показалось?). Вращался винт, стальная махина покачивала боками. Это была какая-то странная машина. Один ее бок был красным, другой грязно-серым. Сосны дрожали, осыпалась хвоя. На мгновение показалось, что сейчас весь снег, которым они усыпаны, разлетится, останется черное на белом, и люди в вертолете будут радостно потирать руки. Страх выгибал позвоночник. Но вертолет пошел дальше – уползло брюхо, теперь оно тарахтело где-то в стороне. Потом этот устрашающий звук сделался глуше, превратился в несущественный фон, потом и вовсе растворился в лесу. Оксана дышала Павлу в лицо, смотрела на него огромными зелеными глазами. Вставать она, похоже, не собиралась. Как-то непроизвольно Павел обнял ее. Она улыбнулась заиндевевшими губами.
– Слушай, Туманов... – просипела девушка, – а ведь ты ни хрена не рассказал о себе. Загадочный ты какой-то.
– Я человек, которого нет, – отшутился он.
Оксана уткнулась носом ему в переносицу, он почувствовал неуместное жжение под лопаткой.
– Ты холостой, да?
– Бракованный, – как-то глупо он стал шутить.
– Да иди ты, – она расстроилась.
– Да нет, все в порядке, нет причины для паники, – Павел нашел губами ее холодную щеку, легонько поцеловал. – Мой подлинный паспорт на интересующей тебя странице девственно чист.
– Но сердце кому-то отдано...
«А ведь она не такая уж и глупая», – расстроенно отметил Туманов.
– Это несущественно, – в данный момент это действительно было несущественно. Далеко страна Швейцария.
– Как скажешь. – Оксана собралась поцеловать его в губы, уже зажмурилась в предвкушении, но тут рядом что-то завозилось, закряхтело, и на сугроб взгромоздилась раскрасневшаяся физиономия Газаряна.
– Мдамс, клубничка, – оценил он представшую взору «зимнюю» картину. – Личное, никакого бизнеса. Типа романтического свидания. Вставайте, друзья, а то может создаться правильное впечатление.
– Просто упала, – объяснила Оксана и неохотно выбралась из объятий Туманова.
– Но мы-то знаем, – подмигнул Рудик, – упала именно туда, куда хотела. Прижала пузом. Ладно, не к загсу. Ловкая ты, Оксана. У тебя, наверное, кости быстро срастаются – в горнолыжницы стоило идти. Меня вот что волнует, господа. По умолчанию принимаем, что этот вертолет пожаловал по нашу душу. Ну, какого хрена он тут забыл, если не по нашу? Если ребята, что в нем сидят, внимательно всмотрятся, они разглядят на снегу цепочку следов. Лес реденький, снег белый, бинокли в зубы – и вперед. Вот станут возвращаться – и заметят.
– И что? – огрызнулся Туманов. – Выбросят группу парашютистов? Они и так догадываются, что мы примерно в этом квадрате.
– Не факт, – задумчиво изрекла Оксана. – Могут не знать, что мы зашли во фьорд. А если не найдут останки катера, как поймут, что нас прибило именно к правому берегу?
– С вертолета в прозрачной воде могут запросто найти, – возразил Газарян. – Еще посидим или, может, пойдем?
Ужасные перспективы гнали в дорогу. Холмы уплотнялись, а лес по-прежнему оставался редким. На возвышенности больше не лезли – брели по седловинам, увязая в рассыпчатом снегу. Почти не разговаривали, тяжело дышали. Скрипел снег. С легким ужасом Туманов обнаружил, что подмерзают ноги. Они практически не шли – буксовали на месте. В какой-то миг ему пригрезились человеческие голоса; он встал, как вкопанный.
– Я тоже что-то слышала, – втянула голову в плечи Оксана.
Они забыли про замерзшие ноги, выхватили пистолеты – разбежались в разные стороны. Лежали кто где, вслушивались. Рудик слабым голосом сообщил, что в направлении «раздвоенная старая сосна» наблюдается лыжня. Желающие могут полюбоваться. Они сошлись и уставились, как на новые ворота, на две продавленные в снегу борозды, оставленные определенно лыжами.
– Имеются идеи? – Газарян, как сыч, вертел головой.
Туманов присел, пощупал зачем-то лыжню. Большим экспертом по лыжному спорту он не являлся, но сомнений не было, что прошел не один человек. Возможно, и не двое. Но и не сказать, что лыжня была утоптанная и ею периодически пользовались. Несколько минут назад лес был девственно чист. Потом прошли несколько лыжников – примерно с юга на север.
– Имеются предложения? – настаивал Газарян.
– Можно сесть в засаду, – неуверенно предложила Оксана. – Пойдут назад – мы их встретим. Спросим, кто такие и чего надо. А вдруг простые, ни в чем не повинные лыжники?
– Могут не пойти назад, – засомневался Туманов. – В общем, ходу, ребята. Выжмем из себя последние соки. Доколе мы будем ползти, как на похоронах?
Они побрели дальше, сосредоточенно пыхтя. Каждый понимал, что скоро вечер, ночевать в лесу – вариант суицидный, а если лыжники пойдут обратно, уж не просмотрят «заячьи» следы, перебежавшие через их лыжню. Павел выбрал верную дорогу – по склону холма с наветренной стороны, где снег особо не накапливался. Иногда он чувствовал под ногами твердую землю. Время неслось – подступал вечер. Серый день напрягся, потускнел еще больше, не за горами были сумерки. Открывалось второе дыхание. Возможно, Газарян что-то почувствовал – обогнал Туманова, первым выбрался на открытый участок, обернулся, приложил палец к губам. Доносился неясный гул.
Впереди виднелась приподнятость – практически сегмент сферы. На гребне выделялись какие-то столбики. Лес отступал – он был слева, справа, за холмом, а в районе возвышенности не было ни кустика. Гул становился яснее. Газарян попятился, сделал знак, чтобы все вернулись в лес. Показалась серая в полосочку крыша грузовика-длинномера. Машина, надсадно урча, медленно взбиралась в гору.
– Дорога, слава тебе Господи... – выдохнула Оксана и молитвенно сложила ладони.
– Ура, товарищи? – неуверенно предположил Газарян.
– Рано или поздно это должно было случиться, – пробормотал Туманов. Сердце бешено колотилось. – Но это не повод, друзья мои, считать, что опасность миновала. Мне кажется, ровно наоборот. Но от обморожения, – он улыбнулся во весь рот, – мы уже точно не умрем.
Грузовик неторопливо одолел подъем и теперь так же медленно спускался. Смысл столбиков на обочине стал более-менее понятен. Длинномер скрылся за деревьями, затих шум мотора. Через минуту по дороге проехала легковая машина. Еще через две минуты – другая.
– Теперь мы знаем, какая тут плотность трафика, – пробормотала Оксана. – Пойдем ловить попутку?
Газарян засмеялся.
– Попутку – КУДА?
Туманов повел свой маленький отряд в обход возвышенности – чтобы не мерцать на открытом участке. Долгожданная встреча с цивилизацией пугала. Он знал, как вести себя на острове, знал, что делать в многочисленных заварушках, но тут – в чужой стране, в старых «пролетарских» обносках, без знания языка, обстановки... Они выбрались на дорогу – вылитые лешие. Отряхиваясь, спрятали оружие и брезгливо оглядели друг друга – при этом каждый думал, что выглядит не так ужасно, как «эти двое». Качество дороги было безупречным. Недавно прошла уборочная техника, асфальт был чист – ни трещинки, ни выбоины. Желтела разделительная полоса. Убранный снег был аккуратно свален в сугробы за обочинами. Оксана нетерпеливо пританцовывала, вытягивая шею. Дорога убегала в лес, просматривалась от силы метров на семьдесят. Туманов продолжал считать, что верное направление – это юго-запад (поближе к Осло, подальше от России). Когда из-за поворота за их спинами выпрыгнул черный джип и громогласно загудел, он с перепуга чуть не открыл огонь. Схватил за шиворот Оксану, оттащил – куда ее понесло на середину шоссе? Джип, протяжно сигналя, промчался мимо.
В следующие пять минут ничего не менялось. Две машины проехали мимо, игнорируя вздернутые большие пальцы. Третья начала притормаживать, но, когда уже почти подъехала, резко прибавила скорость. Газарян всплеснул руками.
– Мы, что, так плохо выглядим? Подумаешь, легкая небрежность в одежде. А что мы тут должны носить – лакированные штиблеты и галстуки в полосочку?
– Ты прав, главное ведь – душа, – отозвалась Оксана.
