Сергей Алтынов - Ангелы во брони
– Если на шоссе и в столице не попаду в пробку, то через два с половиной часа, – как ни в чем не бывало ответил Николай.
– Вертолет не понадобится? – на полном серьезе поинтересовался Угорь.
– Возможно, – кивнул Николай.
– Видишь, Александр Геннадьевич, – улыбнулся змеиной улыбкой Угорь. – Десантник отмерил вам обоим срок в два с половиной часа… Если, конечно, не будет пробок. Валяйте, ребята. И помните – срок сами себе определили, действуйте.
Отъехав от «Долгостроя» на пару километров, Каляев чуть сбавил скорость, повернулся к сидевшему на заднем сиденье Николаю:
– Я тебя вывел. Что дальше?
– То же, что и всегда.
– Я серьезно…
– Если серьезно, то чего лишний раз спрашивать? На полной скорости в коттеджный поселок Пироговка!
Геня-каскадер вытянулся перед Альфредом Степановичем по стойке «смирно», точно юный кадет перед маршалом.
– Каляев и вот этот маленький десантный хам теперь в твоей компетенции, Генрих… Очень уж они мне оба не понравились, – проворчал Угорь.
– Я уже сориентировал своих людей. Машину генерала взяли под скрытое наблюдение.
– Очень хорошо, но есть опасность, что Каляев вычислит твоих наблюдателей. Главное, выяснить, в какую сторону он едет.
Спустя пятнадцать минут Генрих сообщил Альфреду Степановичу, что бронированный джип генерала Каляева на полной скорости движется по Пироговскому шоссе.
– В Пироговке живет дочь Каляева с супругом… – напомнил Генрих.
– С Мятликовым? Жирным неповоротливым холуем? – тут же отозвался Угорь. – В Пироговку, Геня!
Генрих сейчас был готов выполнить любую задачу! Еще бы – сам Угорь руководил сегодня его действиями. Прежде Генриху отдавал распоряжения Каляев, а сегодня «мясник» попал в фавориты к «верховному». Это означало, что в обозримом будущем Генрих войдет в ближнее окружение Альфреда Степановича, в «генералы», считай, выйдет. Из мясника-вышибалы в генералы, прямо-таки рифма получается…
Ради этой «рифмы» Генрих не пощадит никого!
– Ну кто там еще? – спросил Руслан, держа наготове оружие. – Катя! – окликнул он свою новую «боевую подругу».
– Что такое? – отозвалась та, вглядываясь в монитор, который показывал, что к воротам коттеджа подошел некий мужчина и нажал на кнопку звонка.
– Ты кого-нибудь ждешь? – задал вопрос Максим.
– Нет.
– Может, знакомый?
– Да что ты, сам посмотри! – несколько оскорбилась Екатерина. – Какой-то мужик ханыжного вида. По виду – бомж.
– Откуда здесь бомжи? – покачал головой Руслан.
– Думаешь, переодетый? – спросила Катя.
– А зачем переодеваться под бомжа? – вставил свое слово Максим, не выпуская из рук «минный» пульт. – Смотри, стоит, шеей крутит, морду небритую чешет. Слушай… Я его, кажется, где-то видел.
– Где? – спросил Руслан.
– Не знаю, но видел… Совсем недавно причем.
– И я где-то видел, – кивнул Руслан.
Между тем незваный гость ханыжно-бомжового вида вторично нажал кнопку звонка.
– Стойте! – вдруг воскликнула Катя. – Это же Туб!
– Кто?! – в один голос переспросили Руслан и Максим.
– Это Туб, любимый певец Димки, мятликовского сынка от первого брака, – пояснила Екатерина.
– Какой Туб?
– Туберкулез.
– Точно, Туберкулез!
Руслан подскочил к музыкальному комбайну, вытащил компакт-диск, на обложке которого красовался небритый, худой, одетый в рваную футболку дяденька лет сорока пяти. Точь-в-точь как незваный визитер на экране монитора.
– Они что… Дружили с сынком?
– Понятия не имею, но Димка всегда был его фанатом.
– Значит, Туб, – произнес неожиданно повеселевший Максим.
Они переглянулись с Русланом и без слов поняли друг друга. Придется им познакомиться поближе с господином Туберкулезом. Чтобы как минимум выяснить, чем обусловлен его визит. Ну и еще один заложник (да еще столь известный и именитый) лишним не будет.
– Входите, господин Туб! – произнес Максим, сделав при этом любезный жест.
– Товарищ Туб! – поправил его неожиданный гость. – Где молодежь?
– Молодежь – это мы, – кивнул Максим.
– А вам нужен кто-то другой? – спросил Руслан, загородив Тубу путь к отступлению.
– А где Дима? Дима Мятликов?
– Дима в Лондоне, – подала голос Екатерина.
– Тогда мне придется вас покинуть.
Туберкулез был предельно вежлив и даже, несмотря на свою небритость и одеяние, по-своему весьма элегантен.
– А для нас спеть не хотите? – поинтересовался Руслан.
– Вам «Владимирский централ» нужно, – улыбнулся всеми своими металлическими коронками товарищ Туб, кивнув на татуированные кисти рук Руслана. – А это не мой репертуар.
– Что же вы поете? – спросил Максим.
– Я пою о неразделенной любви, душевных метаниях, поисках параллельных пространств, морской романтике, птичьем гриппе, казаках, борьбе интеллигенции со звуковым барьером, Годзилле, Борисе Борисовиче, третьей улице Строителей и тараканах. И более ни о чем другом! – ответил Туберкулез, максимально исполненный при этом чувства собственного достоинства.
– Я люблю песни о Годзилле, – кивнул Руслан.
– Ну что ж, – пожал худыми острыми плечами товарищ Туб. – Можно о Годзилле. Только…
– Остальные вопросы решим после концерта. – Руслан приобнял Туба, профессиональным движением мгновенно ощупал певца птичьего гриппа на предмет оружия. – Прошу в гостиную! А вот мобильный телефон я у вас, дорогой товарищ, временно изыму.
В мгновение ока телефон Туба оказался в кармане Кизила. В следующую минуту певец ступил на порог гостиной и тут же получил отключающий удар.
– А ну-ка, посмотрим, с кем товарищ Туб недавно беседовал, – усмехнулся Руслан, доставая мобильник певца и вызывая из памяти последний номер, с которым был соединен Туб.
Александр Геннадьевич предусмотрительно затормозил, не доехав до коттеджа своего зятя метров двести.
– Слушай, десантник. Давай по-деловому, без соплей, – произнес Каляев молчавшему всю дорогу Водорезову. – Идешь туда с пистолетом или с чем хочешь, лишь бы стреляло. Пуля Кизилову, пуля Богданову. Тебе пятьсот. Тысяч. Хочешь в долларах, хочешь в евро. И на этом расстанемся.
– Ох, генерал…
Водорезов хотел было что-то ответить, но надолго умолк, взяв паузу.
– Зачем лишние проблемы, Николай? А они ведь будут! И у меня, и у тебя… ЗАЧЕМ? – Каляев неожиданно повысил голос, буквально рявкнул на Водорезова.
Николай в ответ лишь молча пожал плечами.
– Ну так что, будем в молчанку играть или действовать? – смягчил тон генерал.
– В молчанку со смертью играть хорошо, – ответил наконец Николай. – Я иду туда и даю тебе слово, генерал, что сделаю все, чтобы не погибли твои близкие. А насчет остального… По обстановке, Каляев.
С этими словами Николай проверил содержимое рюкзака, больше похожего на вещмешок, поудобнее устроил на теле потайную кобуру с пистолетом Макарова. Каляев лишь покачал головой – амуницию Водорезову он помог добыть лично, деваться генералу было некуда.
– Ладно, Водорезов, – кивнул Александр Геннадьевич.
Как только Николай покинул машину, генерал тут же попытался связаться с своим агентом Стюардом. Однако связной телефон, на который просил звонить агент, ответил магнитофонной записью о том, что у Стюарда все идет своим путем, он в рейсе, но скоро сам позвонит Каляеву.
«В рейсе! Не вздумал бы этот мерзавец морочить мне таким образом голову…» – невесело подумал генерал. С другой стороны – Стюард был одним из лучших агентов управления по борьбе с экстремизмом и оргпреступностью, которое еще совсем недавно возглавлял Каляев… И уж совсем некстати вспомнились Александру Геннадьевичу слова его наставника – полковника НКВД – МГБ – КГБ, пережившего нескольких председателей грозного ведомства от Берии до Андропова и Чебрикова: «Всякий вербуемый агент в итоге испытывает лишь одну пламенную страсть к своему "вербовщику" – увидеть того в могиле… С агентом стоит поддерживать дружеские отношения, но никогда не забывать вышесказанного. И никогда не пить вместе с ним. Даже чая…»
4
– С бабой какой-то пьяной разговаривал, – после короткой беседы кивнул на мобильник певца Руслан.
Максим в ответ лишь пожал плечами. Каков певец, таковы и подруги. Наверняка песен о птичьем гриппе наслушалась. Кизил посмотрел на наручные часы, сверил их с резными настенными.
– Через десять, максимум пятнадцать минут должно начаться, – сообщил Руслан и улыбнулся своей неизменной гагаринской улыбкой.
– Для отражения нападения заключенного сотрудник СИЗО имеет право на применение следующих спецсредств: резиновых палок РП-73, светозвуковых средств отвлекающего воздействия, служебных собак, газового оружия. Вопросы есть?
Корпусные охранники, большинство из которых были женщины, вопросов к проводившему инструктаж начальнику режимной части не имели, поэтому, дежурно отрапортовав, разошлись на свои посты. Как гласила столь любимая тюремным начальством инструкция для пенитенциарных учреждений Минюста: «Находящиеся под стражей имеют право на вежливое обращение со стороны сотрудников СИЗО. В свою очередь сотрудники должны обращаться к находящимся под стражей на "вы", называть их "гражданин" или "гражданка" либо "подозреваемый", "обвиняемый" или "осужденный", далее по фамилии. Соответственно, находящиеся под стражей обязаны быть вежливыми между собой и в обращении с сотрудниками СИЗО, не совершать действий, унижающих их достоинство. К сотрудникам СИЗО следует обращаться на "вы" и называть их "гражданин", далее по званию и должности. Например "гражданин прапорщик", "гражданин начальник режимной части".
