Анатолий Гончар - Пятый квадрат
– Подполковник Остапенко сейчас распорядится, – ответил Черных, покосился на «гражданского» и нарочито бодро произнес: – Товарищ генерал-майор, не возражаете, если он тоже составит нам компанию?
– Ну, не знаю, – с виноватой улыбкой протянул генерал. – Вот если Сергей Игоревич не против…
– Я только за, – обезоруженно поднимая руки, согласился так до сих пор и не представленный никому чин из какого-то засекреченного правительственного отдела.
– Ну, тогда располагайтесь! – Генерал по-хозяйски развёл руками, приглашая присутствующих подсаживаться поближе…
– Надеюсь, – сделал последний глоток «гражданский» и поставил опустевшую чашку на стол, – все здесь сидящие понимают важность сохранения государственной тайны? – Казалось бы, в кругу офицеров ГРУ данный вопрос звучал риторически, тем не менее все, начиная от генерала, согласно кивнули. – Дело, которым вы сейчас занимаетесь, гораздо серьёзнее, чем мы предполагали с самого начала. На сегодняшний день у нас имеются не вызывающие никакого сомнения сведения, что Стивенсон получил от своих зарубежных, так сказать, спонсоров задание не просто вызвать дестабилизацию обстановки в данной республике, но и бросить при этом тень на ваше ведомство. После проведения акций всё должно указывать на целенаправленные действия со стороны Главного разведывательного управления Российской Федерации. Соответствующая подготовка со стороны недружественных нам сил уже проводится. Так что вы должны понимать, если наши поиски потерпят неудачу, это не только приведёт к конфронтации с сопредельным государством, но и вызовет такой подрыв доверия к нашей стране как партнёру, что поставит вопрос о существовании всего Содружества Независимых Государств, а возможно, и иных межгосударственных объединений. – Говоривший умолк, крутанул пустую чашку, остановил её, обменялся взглядом с генерал-майором, мельком скользнул по лицу Черных, ощупал взглядом Остапенко и, разведя руками, позволил себе вздох разочарования. – А мы до сего дня топчемся на одном месте.
– Распоряжения относительно опроса личного состава подразделений специального назначения уже разосланы, – кивнул в сторону своего заместителя полковник Черных. – Завтра уже будут предоставлены первые отчёты.
– Что ж, надеюсь, это действительно даст какой-то результат, – заключил «гражданский»; судя по всему, и у него не было полной уверенности в эффективности принимаемых мер. – А пока активизируйте разведывательно-поисковые действия.
– Да куда уж активизировать! – хмыкнул генерал. – Наши спецы и так почти безвылазно находятся на боевых заданиях.
– Значит, пусть вообще не выходят из леса! – с нажимом посоветовал «гражданский». – Пока не будет результата – путь там и живут.
– Нам бы сузить районы поиска… – протянул всё это время помалкивавший подполковник Остапенко.
– Вот к этому я и стремлюсь, – поддержал его «гражданский». – Будем надеяться, что опрос рядовых разведчиков даст необходимый нам результат.
– Надежды юношей питают… – буркнул генерал, за что был удостоен укоризненного покачивания головой со стороны типа в гражданской одежде.
Почти неделю два старших офицера ГРУ, не разгибая спины, вчитывались в предоставляемые отрядами СпН рукописные отчёты рядовых бойцов. Сотни листков бумаги были просмотрены и внимательно прочитаны, содержащаяся в них информация проанализирована и разложена по полочкам. Глаза офицеров покраснели от разбирания чужих каракулей, но, как оказалось, дело того стоило; вот только жаль, добрались они до нужного отчёта едва ли не в последнюю очередь.
«…И как же всё, оказывается, было близко! – разглядывая корявые буквы, начертанные маркитановской рукой, досадовал полковник Черных. – Теперь вот выясняется, что ответ лежал на поверхности… Подумать только, такая малость… и вот оно!»
– Нет, ты смотри! – повернулся он к вальяжно развалившемуся в кресле Остапенко. – «…В жилом схроне во множестве валялись сложенные в кучу разорванные пачки от снайперских патронов; там же, но в цинке из-под них же, находились неиспользованные, совсем новые патроны, видимо, при тщательном отборе выбракованные опытным снайпером». Нет, ну, ты скажи, прямо как по писаному! Во, блин! Три месяца назад! Три месяца мы топчемся вокруг да около, а они вон где, голубчики, запрятались!
– За три месяца подопечные Стивенсона могли перевести лагерь подготовки куда угодно, – скептически заметил Остапенко.
– Могли! – согласился полковник. – Но мне почему-то кажется, что они всё ещё где-то тут. – И резко закончил: – Ладно, хватит травить тары-бары; вставай, идём к генералу!
– На чём основывается ваша уверенность? – Хлебников исподлобья взглянул на вытянувшегося перед ним полковника. Глаза генерала были красны от недосыпания, а на лице лежала серая паутина усталости. Сидевший рядом с ним «гражданский» выглядел куда более свежим и выражал собой полную невозмутимость.
– Труднопроходимая местность, – кивнул полковник на висевшую на стене карту, – разветвленная сеть старых законсервированных и новых баз и… – Черных хотел назвать ещё какую-то причину, но его остановил жест рукой, сделанный «гражданским».
– Достаточно. Будем считать, что вы правы; тем более что на отработку других версий у нас просто нет времени. Наши источники сообщили, что план «Барбаросса-2» вступает в действие через десять суток. Итак, товарищи-офицеры, у вас имеется не более пяти суток, чтобы прочесать весь данный район, обнаружить и, в конце концов, уничтожить лагерь диверсантов. Возможно, шесть. Вот и весь наш лимит. На шестые-седьмые сутки, если не раньше, диверсанты покинут территорию республики. Мы, конечно, сделаем всё, чтобы перекрыть пути их передвижения, но сомневаюсь, что из этого что-то выйдет. У наших противников слишком широкие возможности для легального или нелегального пересечения границы, так что вся надежда на вас. Точнее, на ваших спецов. Найти и уничтожить. И последнее, личное: мне бы очень хотелось встретиться с господином Стивенсоном, лучше живым, но можно и с мёртвым, – выдавил из себя улыбку генерал. – У меня всё. Действуйте.
– Есть! – Черных переглянулся с Остапенко, круто развернулся и поспешил к двери.
– Готовь распоряжение на боевое применение всех групп лунёвского отряда. – Полковник придержал за рукав вырвавшегося вперёд зама: – Прямо сейчас выйди на отряд по ЗАС. Пусть будут в готовности.
– Сделаю, – кивнул Остапенко и поспешил выполнять полученные указания.
– Если что, я у себя! – крикнул ему вслед полковник и, обхватив виски пальцами левой руки, глубоко задумался.
Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения
Наступающая ночь окутала всё тускнеющим серебром тумана. Сидя на своей любимой, вкопанной в землю гильзе, Димарик с удовольствием потянулся и вытащил из нагрудного кармана пакетик с яблочным повидлом. Давно прозвучавший отбой его словно и не касался. Спать не хотелось. Время командировки, несмотря на постоянные выходы, тянулось, как никогда, медленно. Впервые за несколько лет Маркитанов считал дни до её окончания. Считал, понимая, что от этого время только ещё медленнее тянется. Знал – и всё равно ежедневно в маленьком календарике зачёркивал цифры уходящих в прошлое чисел. Казалось, что-то ушло, что-то надломилось в некогда бесшабашном, способном буквально свернуть горы старшем сержанте. Иногда он, чувствуя поднимающийся в душе стыд, задумывался: уж не страх ли заставляет его заглядывать в календарь и доставать гелиевую ручку? Возможно, это действительно был страх, но чего? Страх потерять жизнь или… страх никогда больше не увидеть свою Наташеньку? Он не знал. С запада подул свежий ветер. Димарик доел повидло, сунул упаковку в небольшую дырку в гильзе, встал и, вздохнув чему-то потаённому, направился к ротной палатке. Спать по-прежнему не хотелось, но ночь предстояла и без того короткая – для групп специального назначения это утро начиналось рано.
Где-то в первом часу ночи кот по кличке Ништяк, прожжённая бестия и местная достопримечательность, прошмыгнул между ног приоткрывшего дверь дежурного, деловито, по-хозяйски, прошёлся по нарам, без зазрения совести наступая на спящих бойцов и, наконец, выбрав себе подходящее «местечко», завалился спать. А оказавшийся тем «местечком» Димарик, так и не проснувшийся от суеты расположившегося на груди кота, сонно вздохнул, вытянул из-под спальника руку, обхватил ею лежавшего на груди Ништяка, что-то буркнул и продолжил созерцание сновидений. Так они и лежали до самого утра: Димарик, всю ночь что-то невнятно бормотавший, и свернувшийся на его груди и громко мурлыкавший кот. За пять минут до подъема Ништяк проснулся, зевнул и осторожно, словно стараясь не потревожить спящего человека, слез с нар и, спрыгнув вниз, неторопливой походкой направился в офицерский кубрик.
