Дмитрий Черкасов - Белорусский набат
Влад выключил воду, обтерся полотенцем, натянул спортивный костюм и отправился на кухню варить себе кофе.
«Вычисления заказчиков, „третьей силы“, связников и путей передачи денег или технических средств мне ничего не дают. Во первых, для меня сии крупномасштабные поиски невозможны по причине отсутствия штата помощников, во вторых, у меня нет на это времени, и, в третьих, ответ на данные вопросы никак не предотвращает операции номер три. Которая, как мне кажется, наиболее проработана Кроллем со товарищи. И про которую мне вообще ничего не известно. Я знаю только о существовании некой снайперши и наличии стационарной „радиостанции“. Вернее, электронного оборудования. Оба этих факта мало что дают. Снайпер стрелять по Президенту не будет, ибо сей способ непрактичен. Об этом я уже думал... Возвращаемся к электронике, которая путает все карты. Глушилка — нет, лазер — ерунда... Гамма излучение? Маловероятно. Для создания направленного пучка большой мощности надо строить синхрофазотрон. А на микроавтобусе его не разместишь. К тому же встает проблема расстояния до объекта. Ближе двухсот трехсот метров к Первому Лицу не подойдешь. А условная „рентгеновская пушка“ работает не дальше нескольких метров. Помнится, америкосы занимались чем то подобным, но и у них ничего не вышло. — Рокотов снял с плиты вскипевший чайник. — И вообще — к чему такие сложности, если заказчик замглавы администрации имеет прямой доступ к Луке? Проще простого яду подсыпать... — Владислав насыпал в чашку кофе и сахар, залил кипяток и поставил чайник обратно на плиту. — Значит, не все так просто. И Пушкевич, вероятнее всего, не при делах... В итоге я совсем запутался...»
Биолог уселся за стол, размешал приготовленный бодрящий напиток и закурил.
«Оставим по боку все посторонние рассуждения. Имеем: подготовку теракта. Исполнитель — Кролль. Метод — работа с дальней дистанции. Практическое осуществление: массовое мероприятие с участием президента. Соответственно, будем плясать не от группы гражданина Кролля, а от Луки. Где он собирается появиться в ближайшие дни? Вот это и будем выяснять...»
Рокотов удовлетворенно вздохнул и принялся за кофе.
* * *Секретарь Совета Безопасности России пожал руку начальнику ГРУ и указал тому на кресло у столика рядом с окном.
— Присаживайтесь.
Генерал лейтенант мягко, как пантера, сделал два шага до кресла и опустился на кремовую подушку.
«Не стареет душой ветеран», — подумал Штази, отметив плавность и слитность движений военного разведчика.
— Что будете пить?
— Воду, — коротко ответил генерал.
Секретарь Совбеза открыл дверцу маленького холодильника и выставил на столик бутылку «боржоми». Начальник ГРУ пальцами снял крышку и набулькал себе стакан.
Штази взял свою чашку с зеленым чаем и пододвинул генералу пепельницу.
Умные государственные чиновники, даже занимающие высшие посты, стараются вести себя с военными разведчиками на равных, никоим образом не выпячивая перед ними свою значимость и не кичась положением в табели о рангах.
Ибо ГРУ было и остается в России наиболее серьезной и наименее коррумпированной «конторой». В разведуправлении невозможно назначить своего родственника или знакомого на какую либо должность, нельзя ничего списать или украсть, поэтому для золотопогонного ворья, оккупировавшего половину Министерства Обороны, эта служба не представляет никакого интереса. К тому же костяк военной разведки составляют люди, участвовавшие в разного рода тайных операциях, и командовать ими может лишь тот, кто на деле подтвердил свою состоятельность. Болтуны и паркетные шаркуны в ГРУ не приживаются.
— Итак... — генерал лейтенант прямо посмотрел в глаза Секретарю Совбеза.
— Приступим к делу, — согласился Штази. — Я вызвал вас для того, чтобы обсудить сложившуюся на сегодня ситуацию в информационном поле. Меня беспокоят два вопроса — Кавказ и Беларусь.
— Ясно. Что конкретно?
— Тенденции, персоны...
— С какого вопроса начнем?
— Чечня и Кавказ в целом.
— Хорошо... — начальник ГРУ вытащил из серебряного портсигара с гравировкой крепкий черный «житан», к которому пристрастился со времен службы в Северной Африке, и задумчиво прищурился. — Как вы понимаете, Владимир Владимирович, специальную справку из аналитического отдела я не запрашивал. Так что разговор будет достаточно общим.
— Меня пока интересует именно общая картина.
— Что ж, — генерал прикурил, — ситуация достаточно ясная. Примерно до мая месяца сего года кавказская тема освещалась слабо. Как у нас, так и за рубежом. Каких либо жестких направлений чьей то заинтересованности не прослеживалось. К тому же шла операция на Балканах. Внутри Чечни шли межтейповые разборки, но без серьезного успеха одного из кланов. Так называемый «информационный центр Кавказ», созданный Удуговым, занимался рутиной. В основном выдавались материалы на псевдоисторические темы и выражалась солидарность с остальным исламским миром. Произошедшие в последние два года похищения журналистов отбили охоту как у наших, так и у западников кататься в Чечню. Оставались, конечно, такие одиозные фигуры, как Мужицкий с «Радио Свобода», но на общий фон они серьезно не влияли. Репортажи Мужицкого довольно одноплановы и явно проплачены, поэтому многие серьезные теле— и радиокомпании с ним дела не имели. Вдобавок существуют объективные данные о том, что Мужицкий и его группа поставляют на рынок Европы натуральное «садо видео». Медиамагнаты Франции, Германии и Италии просто напросто боялись быть замешанными в скандале... Изменение общей ситуации началось в конце мая — начале июня.
— То есть до нападения на Дагестан? — уточнил Штази.
— Безусловно. Пошли материалы о прошлой войне, начали всплывать различные малоприятные для России истории. Особенно расстарались на Украине. Телекомпании «Эра», «Один плюс один» и «Интер». Хочу отметить, что главным акционером этих предприятий является Березинский...
— Вот даже как? — услышанное неприятно удивило Секретаря Совбеза.
— Далее... К перечисленным компаниям присоединились «Новый канал» Индюшанского и «Ай Си Ти Ви» Фридмановича. Буквально через неделю после первой передачи «Нового канала» всколыхнулся «Хронический идиот».[22]Где у того же Индюшанского крупные активы.
— Цель данных действий?
— Несколько ослабить то негативное впечатление, которое возникло при нападении банд на Ботлихский и Цумадинский районы. Сейчас развитие ситуации становится все более прогнозируемым. Впрямую компании Индюшанского еще не накатывают на армию, но формируют мнение о начале затяжной войны. Через два три месяца они будут гордо заявлять о том, что их предсказания сбываются. На носу выборы, и в обмен на эфирное время многие политики согласятся выступить на стороне апологетов так называемого «мирного варианта» решения чеченской проблемы. С Яблонским, Прудковым и молодняком из «правых сил» договоренности уже есть.
— В общем это то, что я и предполагал, — Штази потеребил подбородок.
— Здесь нет ничего экстраординарного, — согласился генерал лейтенант, — все течения давным давно известны. Депутаты будут зарабатывать политический капиталец, а крупные коммерсанты защищают некоторые сектора полулегального и совсем нелегального бизнеса. У тех же Березинского, Индюшанского или Абрамсона в нефтезаводики на территории Чечни вложены, по разным оценкам, от одной до трех сотен миллионов долларов. Ежегодная прибыль — четыреста пятьсот процентов. Без всяких налогов. За эти деньги стоит побороться... Плюс каналы транспортировки наркотиков, плюс реализация вооружений, плюс целенаправленное взятие в заложники родственников конкурентов. Данные, естественно, оперативные. Для возбуждения уголовного дела недостаточные, — предупредил начальник ГРУ.
— Чем затруднена реализация оперативной информации?
— Во первых, у нас нет полномочий по отношению к гражданским лицам, и, во вторых, пока в Генеральной прокуратуре сидит Харпсихоров, любое дело может быть развалено...
— Вы имеете в виду начальника хозуправления?
— Да... И не его одного.
Штази побарабанил пальцами по столу.
— Я посмотрю, что можно будет сделать...
— Ничего, — спокойно констатировал военный разведчик. — Единственный приемлемый вариант отстранения Харпсихорова — физическая нейтрализация с одновременной зачисткой половины руководства прокуратуры. Но такой приказ никто не отдаст...
Секретарь Совета Безопасности мысленно был полностью согласен с генералом. Но понимал, что ни у него, ни у премьер министра, ни у Президента не хватит политической воли даже сформулировать подобное распоряжение. Не говоря уже о том, чтобы придать ему форму приказа.
Желание есть, а вот политической воли нет.
На вершине властной пирамиды каждый вынужден по двадцать раз перепроверять свой следующий шаг, дабы не нарушить хрупкого равновесия между группировками. Ибо удар по одной заметной персоне обязательно вызовет аналогичную ответную реакцию. А дальше все может пойти по непредсказуемому сценарию, вплоть до обвала всей пирамиды.
