Сергей Зверев - В строю с волками
Портос втянул голову в плечи, а Саввенко отвернулся.
– Гниляк!
– Я? – удивленно протянул сержант и ткнул себя пальцем в грудь.
– Ты, – подтвердил Берса, отступая еще на шаг и делая знак, чтобы тот вышел из строя.
– У меня рука болит! – заявил хитрец и схватился за правый локоть. – Упал утром.
– Я видел, как ты махал ломом, – возразил Берса. – Так что выходи.
– Серьезно говорю! – заявил Гниляк.
– Хорошо, верю. – Берса улыбнулся одними губами. – Раз у тебя правая рука болит, я тоже буду драться только одной левой. Абдула, привяжи мне правую за пояс.
Гниляк совсем извелся. Он то и дело с опаской поглядывал на чеченца, сделал несколько наклонов и пару раз присел. На этом разминка закончилась. Берсу веселило, как обреченно смотрит на него сержант. Казалось, еще немного, и он расплачется.
– Ну, что? – Берса и вышел на середину круга. – Нападай!
– Почему я? – оторопел Гниляк.
– Хорошо. – С этими словами Берса шагнул к сержанту и залепил свободной рукой ему в челюсть. Гниляк развернулся вокруг своей оси и рухнул как подкошенный.
– Все? – удивился Абдула.
– Притворяется! – не удержался Портос.
– Это мы сейчас проверим. – Берса вытащил из ножен кинжал и хотел было ткнуть острием симулянту в мягкое место.
Услышав характерный звук, Гниляк открыл глаза и застонал.
– Вставай! – приказал Берса.
Гниляк встал на четвереньки и снова завалился набок.
– Как ты собираешься захватывать Крым и идти на Москву, если падаешь от одного удара и не можешь подняться? – вспылил Берса. – Ты хуже женщины! Только и знаешь, что языком трепать и бить связанных пленников!
– Зачем тебе такой диверсант? – подлил масла в огонь Абдула. – Гнать его надо в шею.
– Гниляк, докажи, что это не так! – заявил Берса.
– Я не могу.
Берса хотел наброситься на сержанта и навсегда отбить ему охоту перечить, как неожиданно у него в голове возник план.
– Можешь.
Гниляк сел, тряхнул головой, тронул челюсть и повторил:
– Не могу.
Берса подошел и встал рядом.
– Сейчас ты встанешь и возьмешь нож, – сказал он, уверенный в том, что так и будет. – Я даю тебе возможность отстоять твое право остаться командиром группы.
– Как? – проблеял Гниляк.
– Твой соперник Саввенко! – объявил Берса, чувствуя, как напрягся лопоухий солдат. – С ним будешь драться.
– Зачем? – Савва явно растерялся.
– Если ты победишь своего командира, займешь его место, нет – ляжешь рядом с ним. – Берса показал на труп Великана.
– Я что, убить его должен? – не поверил Гниляк.
– Или он тебя, – подтвердил Берса, наблюдая за реакцией Саввы.
У него и в мыслях не было доводить дело до поножовщины. Однако желание узнать, на что готовы его подопечные, подтолкнуло Берсу на эксперимент, который он намеревался остановить в случае согласия обоих карателей на участие в поединке.
– Средневековье какое-то, – возмутился Гниляк. – Меня же потом под трибунал отдадут!
– Если узнают, – продолжал глумиться Берса. – Но мы этого не допустим. У нас уже есть Великан. Вот мы и положим рядом с ним того, кто проиграет. Скажем, что они вместе на посту спали.
– Савва, выходи, – заявил Гниляк, поднимаясь на ноги.
«Значит, он панически боится только меня! – подумал Берса. – Молодец!»
Глава 27
Членовредительство
Сероватый песок до самого горизонта, такого же цвета руины домов и небо. Даже солнце, вынырнувшее из желтовато-серой пелены, было лишь слегка розовым. Оно гигантским апельсином зависло над пустыней, вмиг раскалило землю, но не добавило красок унылому пейзажу.
– Не обязательно слепо верить, можно быть и религиозным дальтоником, – неожиданно подумал вслух Вахид и удивился собственному умозаключению.
– Что ты сказал? – отрешенно спросил Шамиль, продолжая глядеть прямо перед собой.
Вахид промолчал. Ему вдруг показалось, что мысль, пришедшая в голову, остроумна лишь на первый взгляд. А может, это изречение и вовсе принадлежит кому-то другому? Так бывает. Фраза, прочитанная мельком, вдруг всплывает в голове и кажется своей до тех пор, пока ты не услышишь ее от другого человека.
Еще ночью отряд исламистов под его руководством обошел город по пустыне и занял позиции вдоль шоссе. Вахид и Шамиль ждали наступления утра за корпусом обгоревшего танка.
– Почему молчишь? – осведомился Шамиль, не дождавшись ответа.
– Мысли вслух. – Вахид оттянул куртку, прилипшую к телу, и посмотрел на Шамиля.
Весь месяц, что они воевали на стороне ИГИЛ, Шамиль не трогал бороды. Теперь она, черная как смоль и косматая, делала его внешний вид весьма свирепым.
– Почему так смотришь? – заволновался Шамиль.
– Все хочу спросить тебя, брат, ты когда на животе ползаешь, бородой не цепляешься?
– Она тебе мешает? – Шамиль улыбнулся одними глазами.
– Нет, – ответил Вахид и покачал головой.
– Почему тогда спрашиваешь?
– Интересно.
– Она пригодится, если придется уходить от преследования.
– Как это? – не понял Вахид.
– Просто. Буду ползти задом, а ею заметать следы.
– Предложи Антону написать диссертацию на эту тему, – посоветовал Вахид. – Или сам займись. Лече уже кандидат военных наук.
– Он моложе нас с тобой и остался в Москве. – Шамиль погрустнел. – У него тема связана со снаряжением.
– Вернемся, будем консультировать, – сказал Вахид и потрепал куртку. – Плохой у американцев материал.
– Он уже полковник, – зачем-то добавил Шамиль.
«Чего это с нами? – неожиданно подумал Вахид. – Сидим в засаде вместе с исламистами, а языками болтаем, как дети!»
Он толкнул Шамиля локтем в бок.
– Едут? – спросил тот.
– Нет.
– Почему толкнул?
– Мы с тобой сильно много говорим.
Шамиль напрягся.
– Слышишь? – спросил он одними губами.
– Что? – Вахид насторожился.
– Гудит.
– Тебе показалось. – Вахид смерил взглядом расстояние до стены дома, за которой укрылся Абду-Халид, и наклонился к Шамилю. – Сейчас не оплошай.
– Ты это о чем? – не понял Шамиль.
– Не вздумай промазать или прострелить мне кость, – пояснил Вахид.
– Как ты мог такое подумать? – вопросом на вопрос ответил Шамиль.
Сегодня им нужно было создать условия для возвращения. Уйти от боевиков «Исламского государства» не просто. Они попросту пригрозили расстрелять с десяток европейцев, приехавших воевать, но решивших вернуться на родину. Хотя как раз к чеченцам здесь относились по-особенному и ни в чем им не препятствовали, поскольку среди арабов они были на особом счету. И все же просто так развернуться и уехать друзья не могли.
– Значит, не разучился стрелять? – не унимался Вахид, уверенный в том, что Шамиль сделает все как надо.
– Опять за свое? – Шамиль погрустнел. – Главное, чтобы араб ничего не заметил.
– Не заметит, – успокоил его Вахид. – А если и заметит, то не скажет.
– Ты решил его убрать? – спросил Шамиль.
– Конечно. Зачем мы сюда приехали? Надо хотя бы одного шайтана отправить в ад.
Где-то со стороны города раздался взрыв. За ним еще. Треснул очередью пулемет. Почти сразу Вахид различил шум машин.
– Теперь точно едут! – проговорил он. – Давай на позицию.
Шамиль вскочил на ноги и, пригибаясь, устремился к остаткам глиняного забора. Укрывшись за ним, он выглянул на дорогу.
Вахид перевернулся на живот и посмотрел между катками. Отсюда ему хорошо были видны оба блокпоста правительственных войск. На том, что находился на самом выезде из Мосула, солдаты подтащили к шоссе вещи и оружие. Было понятно, что они хотят уйти с колонной.
Вахид подвинулся чуть левее и взглянул на второй блокпост. Здесь тоже заметна суета. На асфальте, рядом с бетонными блоками, стоит пара ящиков, лежат матрацы, свернутые в рулоны.
«Какие это воины? – с досадой думал он, разглядывая мечущиеся фигурки в выцветшей форме. – Неужели непонятно, что как раз здесь удобно ударить по колонне арьергарда? Они должны занять позиции и приготовиться к возможному нападению, а уйти на последней машине, когда основные силы уже окажутся за пределами города, там, где есть пространство для маневра».
Еще под покровом темноты боевики установили несколько мощных фугасов между этими блокпостами. Их взрывы в сочетании с огнем четырех гранатометов должны были произвести сильный эффект на солдат арьергарда, прикрывавших отход бригады. Вахид был почти уверен в том, что им удастся уничтожить всю колонну. По его подсчетам, после отвода основных сил в городе оставалось не более десятка бронетранспортеров и танков.
Он знал, что ему придется убивать тех людей, которые борются с терроризмом, но совесть его не мучила. Весь месяц, что они на пару с Шамилем были здесь, правительственные войска только тем и занимались, что оставляли один за другим города и села. Многие просто сдавались в плен.
