Андрей Воронин - Пророк
Воду для полива приходилось таскать на себе из реки. Для этого любители огородов на низком топком берегу возвели множество деревянных мостков. С них и черпали ведрами холодную воду Липы.
В раннее время в будний день на огородах никого не было видно.
– – Ребята говорили, уже клубника появилась, – сказал Слава, всматриваясь в растительность огородов. Но ничего съедобного на глаза не попалось, не станешь же выкапывать незрелую картошку?
– Говорят, что появилась, – неохотно согласился Валера.
Утоптанная до блеска тропинка вела к мосткам. Здесь сержанты купались не первый раз и, не сговариваясь, свернули с грунтовой дороги.
Такая пробежка на полтора километра в одну сторону для них была сущим пустяком. Бежали спецназовцы полуобнаженные, налегке, по утреннему холодку.
– Хорошо-то как! – воскликнул Слава, сбрасывая ботинки и снимая брюки, которые тут же забросил на куст ольхи.
Купались раздевшись донага. Ребята постояли на самом краю мостков, глядя в переливающуюся бликами чистую воду реки. Ближе к середине Липы блеснула крупная рыба.
– Ух ты! – крикнул Слава и тут же нырнул, словно хотел догнать язя.
Валера дождался, пока его приятель вынырнул метрах в двенадцати от него, так и не доплыв до середины, и тоже нырнул. Холодная вода бодрила, мгновенно снимала усталость. Сержанты кувыркались, ныряли, пока, наконец, не легли на спины, широко раскинув руки. Они не сопротивлялись сильному течению, которое сносило их к широкому плесу, разглядывали облака на небе.
Берег обрывом уходил в воду. Весь обрыв был источен, словно пулями, норами ласточкиных гнезд. Птицы вылетали оттуда с писком, кружились над купающимися парнями и исчезали, взвившись в небо.
– Облако на голую женщину похоже, – сказал Кухарчук.
– Какое? – отозвался Смирнов.
– Прямо над нами, белое, – Слава попытался поднять руку, чтобы указать на облако, но тут же стал погружаться в воду.
– Ни черта оно на женщину не похоже. Наверное, ты давно голых баб не видел. Сидим взаперти, как собаки в будке, только что не лаем, – Валерий Смирнов резко перевернулся на живот и, погрузившись в воду, оттолкнулся от дна, вынырнув чуть ли не по пояс. – Смотри, настоящая.
– Кто?
– Женщина по полю идет. Сюда идет. А мы с тобой голые.
– За водой направляется.
– Сейчас вылезем или еще поплаваем?
– Поздно вылезать.
Течение сносило спецназовцев, они боялись потерять из виду свою одежду, потому как над ними могли подшутить – спрятать ее куда-нибудь, а потом беги нагишом в часть.
– Сделаем вид, будто мы с тобой в плавках купаемся, – предложил Валера и тут же нырнул, показав небу белый, незагорелый зад., Слава выплыл на середину реки и осмотрелся.
Липа тут разливалась широко, по краям плеса росли кувшинки и белые лилии. Слава поплыл к цветам, решив сорвать несколько штук и бросить на мостки, когда на них ступит женщина.
– Может, она и ничего. Хотя вряд ли, если на огородах в такую рань копается. Молодые подобной работой не занимаются.
Он сорвал два цветка и осмотрелся. Женщина куда-то исчезла, куда, он не заметил. «Померещилась она нам, что ли? А может, свернула и к городу пошла?» Но такое расстояние за короткое время можно было преодолеть лишь бегом.
Слава сплюнул в воду, и ему захотелось закурить. Так, с двумя цветками в руке, он доплыл до мостков, взялся за них и, легко отжавшись, вскочил на влажные доски.
– И мне раскури, – с середины реки крикнул Смирнов.
Слава вытер руки о штанины, боясь замочить сигареты, аккуратно достал две штуки. Дурачась, вставил обе в рот и щелкнул зажигалкой.
– Чего тянешь? – крикнул Валерий, не понимая, что происходит с другом.
Тот стоял, окаменев, огонек от сигарет отделяло лишь несколько сантиметров. Слава напряженно смотрел куда-то за кусты, словно там происходило что-то судьбоносное, словно там сам Иоанн Креститель брел к реке зачерпнуть воды.
Прогремел выстрел. Слава рухнул на землю, выпустив из пальцев зажигалку. Левой рукой он все так же прикрывал пах.
Смирнов в несколько взмахов достиг мостков, не сообразив, что лучше всего нырнуть под воду. Он даже не успел взобраться на помост – пуля, выпущенная из кустов ольхи, вошла ему в шею. Еще живой, истекающий кровью Смирнов сполз в воду. Течение подхватило его и, плавно переворачивая, понесло к кувшинкам.
Кровь, смешанная с водой, тянулась за ним розовым шлейфом.
Караульный, видевший, как перебирались через забор Смирнов с Кухарчуком, услышал выстрелы. Если знаешь, что именно ты должен услышать, уловишь даже отголосок звука, даже раздробленное эхо. На этот раз никто не медлил, не переспрашивал.
Шесть солдат и два офицера с автоматами бежали вдоль реки по утрамбованной гладкой тропинке.
– Товарищ майор! – глухо выкрикнул один из солдат, бросаясь к реке.
Майору Грушину хватило короткого взгляда, брошенного на Славу Кухарчука, чтобы понять, что тот мертв. На кустах висели камуфляжные штаны, на мостках стояли две пары высоких ботинок со шнуровкой.
– Где второй?
Два выстрела, две сигареты, одежда, обувь – все говорило о том, что Смирнов находится где-то рядом, но, скорее всего, уже мертвый и, скорее всего, в реке. Через полчаса по реке уже плавали лодки и спецназовцы с баграми, снятыми с пожарных щитов, ворошили водоросли, поднимая со дна клубы ила. Солдаты с автоматами стояли на берегу. Никого из местных жителей не подпускали к реке. Да никто особенно и не рвался.
Еще не успели найти сержанта Смирнова, а весь город уже облетела весть, что на реке чеченский снайпер убил еще двух спецназовцев, вернувшихся из чеченской командировки. Естественно, была объявлена операция «Перехват», проверялись все машины, выезжающие из города, железнодорожный и автовокзалы. Но в то, что удастся задержать чеченского снайпера, на этот раз не верил никто, понимая, что не затем он появился в Ельске, чтобы пытаться из него убежать, – у него тут еще остались дела.
Тело сержанта Смирнова безуспешно искали напротив огородов до четырех дня, пока из города не примчался УАЗик и подполковник Кабанов не сообщил майору Грушину, что Смирнова нашли в самом Ельске. Двое мальчишек, удивших рыбу у моста, заметили, как у сваи перевернулось тело. Они подняли крик, позвали взрослых.
Тело, зацепившееся за ржавый гвоздь, покачивалось под мостом. Шея сержанта Смирнова была прострелена навылет.
* * *Убийство сразу двух сержантов-контрактников вызвало шум уже не только в Ельске. Случайность, которая повторяется, становится закономерностью. Значит, точно, отстреливают целенаправленно тех, кто был в Чечне, причем именно в одной командировке, в одном заезде. Все трое убитых были хорошо знакомы друг с другом, служили в одном отделении. Единственный, кто ничуть не удивился, когда ему сказали о гибели контрактников, был сумасшедший Гриша.
– Я же сказал им, что они мертвые, а они не поверили, – мягко произнес он, – а меня она отпустила…
В городе появились столичные журналисты, но дальше ворот бригады спецназа их не пустили. На фоне этих ворот с красной звездой подполковник Кабанов давал скупые объяснения перед телекамерами:
– Да, убиты двое спецназовцев, предположительно снайпером.
На замечание досужего московского журналиста, что убито уже трое, Кабанов пожал плечами:
– Связь между убийствами пока не установлена.
– Да это же яснее ясного!
Кабанов ничего не отвечал, не в состоянии придумать туманную фразу, которая могла бы удовлетворить и его начальство, и журналистов.
– Выключи камеру, – сказал журналист оператору и при этом незаметно подмигнул. – Давайте сядем на лавочку, поговорим неофициально.
Оператор поставил камеру на колени, подняв окуляр, чтобы видеть, что он снимает втайне от подполковника, прикрыл коробком спичек горящую лампочку.
– Пусть камера остынет, – громко сказал он, честно глядя в глаза подполковнику Кабанову.
Журналист угостил военного дорогой сигаретой.
– Я понимаю, Виталий Алексеевич, вы человек подневольный. Армия – она и есть армия, вы не можете говорить открыто. Но теперь, когда камера выключена, расскажите честно, что случилось.
– Если честно… – уже не опасаясь камеры, произнес подполковник Кабанов. Он прислонился спиной к дереву и закурил дорогую сигарету. – Плохи дела, очень плохи. Все они служили в одном отделении, выполняли, так сказать, работу, участвовали в антитеррористической операции, уничтожая чеченских бандитов. Почти все из отряда, который мы командировали в Чечню, награждены медалями. Сам заместитель министра внутренних дел вручал им награды… А потеряли мы в Чечне немало.
– Почему они, Виталий Алексеевич, оказались за пределами части?
– Ну, знаете, парни молодые, жара-то какая стоит… – подполковник Кабанов принялся вытирать вспотевшее лицо носовым платком. – Решили искупаться. Их сам черт не удержит. Что им приказы?
