Георгий Вайнер - Райский сад дьявола
Архипелага ГУЛАГ в то время, слава те, Господи, уже не существовало. И чтобы памяти его позорной не осталось, чтобы исправить этот прискорбный перегиб в славной нашей истории, пришлось даже вышибить за пределы отечества его летописца, пробравшегося к званию нобелевского лауреата.
Вместо архипелага ГУЛАГ функционировал вполне успешно архипелаг ГУИТУ — Главное Управление исправительно-трудовых учреждений МВД СССР. И вместо Сталинско-бериевских немереных-несчитанных легионов зэков кантовалось на островах ГУИТУ в ту пору чуть-чуть менее 2 миллионов человечков обоего полу, включая малолеток, инвалидов и стариков.
Персональный ответчик за строительство — начальник ГУИТУ генерал Чутунов — лично проверял списки этапов из лагерей в Москву на великую стройку МВДизма.
Ниже шестого разряда рабочих специальностей — слесари, бетонщики, каменщики, электрики, штукатуры, маляры, сантехники, плотники, столяры, паркетчики, кровельщики, стекольщики — на спецкомандировку в одном километре от Кремля не попадали. Лагерные «кумовья» и замполиты членораздельно втолковывали ошалевшим от надежд и испуга зэкам: малейший брак в работе или нарушение режима — так сразу обратно на шконки за Полярным кругом. Всех «проявивших себя» — в день завершения стройки — на волю. По домам! Гуляй, рванина, вволю и на воле, пока к нам снова не попадешь.
Они и вкалывали как звери. Даже инструмент финский им закупили. А стройматериалы! После Кремлевского Дворца съездов никто не видел такого и столько вместе: карельский гранит, армянский туф, киргизский мрамор, бук из Буковины, наверное, а дуб из Дубоссар. Праздник дружбы народов, населяющих бескрайнее ГУИТУ. Велико и обильно ГУИТУ, это вам не Гаити нищенская. Все чего-нибудь хорошенькое от себя оторвали, в столицу направили на строительство самого большого в мире полицейского храма, милицейского капища.
В три смены зэчня трудилась — им ведь за часы ночные да сверхурочные платить не надо, слава Богу.
Через год, накануне замечательного праздника Великой Октябрьской социалистической революции, именуемой в быту неблагозвучным сокращением ВОСР, окна нового дома — хрустальные полупрозрачные плиты фацетованного стекла из Гусь-Хрустального — были вымыты до полудрагоценного сияния, за одну ночь забор разобран. И чудо свершилось — слово министерское оказалось твердым — подарил Николай Анисимыч зэкам лагерную недоимку лет. На волю!
А сам министр кинулся в ночи к недомогающему, совсем плохому генсеку, дорогому нашему Леониду Ильичу, лично товарищу Брежневу, и уболтал, уговорил, умолил распадающегося вождя собственными ручками разрезать ленточку на входе 10 ноября, всего-то через три дня — в день 65-летия нашей славной краснознаменной милиции. Не мог архитектор разрядки отказать своему старому другану — архитектору правопорядка. Согласился.
А утром восьмого, назавтра после парада на Красной площади и праздничного ужина в Кремле, не проснулся Леня, бровастый наш маршал и многажды герой. Дуба дал в расцвете лет, сгорел на руководящей работе, можно сказать, преемникам своим и сподвижникам приказал долго жить. Но так уж все густо подгнило в нашем мудацком королевстве, что даже этот последний приказ никто не выполнил — стали наши командиры откидываться, как в детской игре «Замри!».
Но Щелоков еще не знал — и не узнал, — что будут генсеки наши мереть как мухи и каждому из них срок дан длиной с хренову душу, — и киксанул, сделал сдачу в штаны. Эх, если бы тогда продавались памперсы «Хаггис» на каждом углу, как сейчас! Может быть, и обошлось потихоньку?
А без памперсов не получилось. Крут оказался на расправу генсек Андропыч — примурлыкивая «Тэйк зэ а трейн», очешками в тонкой оправе поблескивая, вышиб Николая Анисимовича, свет нашего Щелокова, из министров ровно через месяц.
Так министр и не вошел ни разу в свой кабинет в новом, любовно отгроханном здании.
А еще через месяц выставили его из ЦК бесконечно авангардной нашей партии.
Еще месяц — отнял Андропыч депутатский мандат.
Месяца два пауза — и снова подарок судьбы: давайте разжалуем генерала армии Щелокова. Ура! Интересно было бы узнать — до какого звания кинули советского главмента? В полковники? Лейтенанты? Или совсем под нары — в солдаты?
Он зубами скрипел, но терпел, крепился. А сорвался на совершенной глупости: сообщили в «Известиях», что Всесоюзная Аттестационная комиссия подумала, обсудила и решила, что диссертация профессора Щелокова не содержала серьезных научных открытий — это только тогда и выяснилось! — и потому постановил ВАК лишить его ученой степени доктора экономических наук и научного звания «профессор». Не выдержал этого измывательства Анисимыч, вставил в рот бельгийский охотничий карабин и нажал курок — кровавыми ошметками государственного ума все стены в прихожей забросало.
А текинский ковер — посредине черно-бурые неотмывающиеся пятна — лежит сейчас на полу в кабинете Джангирова на даче…
Как память. Предупреждение. Призыв.
Щелоков Николай Анисимович, советский гос. и парт. деятель, генерал армии (1976), доктор экономич. наук (1978). Чл. КПСС с 1931. Род. в семье рабочего-металлурга. Окончил Днепропетровский металлургич. ин-т (1933). В 1933-34 и в 1935-38 работал на металлургич, з-дах на Украине (инженер, нач. цеха). В 1938-39 1-й секретарь Красногвардейского РК КП(б)У (Днепропетровск). В 1939-41 пред. Днепропетровского горисполкома. В 1941-46 в Сов. Армии, участник Великой Отеч. войны. В 1946-47 зам. министра местной пром-сти УССР. В 1947-51 в аппарате ЦК КП(б)У. В 1951-62 и в 1965 1-й зам. Пред. Сов. Мин. Молд. ССР. В 1957-58 и 1962-65 пред. СНХ Молд. ССР. В 1965-66 2-й секретарь ЦК КП Молдавии.
С 1966 министр внутр. дел СССР. Канд в чл. ЦК КПСС с 1966. Чл. ЦК КПСС с апреля 1968. Деп. Верх. Совета СССР 4-9-го созывов. Награжден 3 орденами Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, а также медалями.
Большая Советская Энциклопедия, 1978 год.21. Хэнк. Возвращение на курорт во Флориде
…С момента выхода из гарнизонной тюрьмы на Окинаве, Хэнк шел по длинной цепи унижений и мелких издевательств военных чиновников.
В госпитале сообщили, что в связи с исключением из армии по статье он не должен рассчитывать на обещанный усовершенствованный электронный протез — пока это штука слишком дорогая, чтобы раздавать бесплатно всем безруким.
В бухгалтерии отказались выплатить компенсацию «по боевым» за время плена и госпиталя.
Медицинская страховка ветерана пролетела мимо — «вы исключены из армии с лишением звания, лечитесь на здоровье, как все нормальные инвалиды».
И конца и края было не видать всему этому беспардонному обирательству и надругательствам.
Ни разу Хэнк не вступил в спор, ни разу не унизил себя до препирательств.
И отказался от натырок товарищей обратиться к бесплатному военному адвокату. Он не хотел, чтобы его нервы из звенящих стальных струн превратились в ржавую лохматую проволоку.
Хэнк боялся неосторожным поступком, крикливым взрывом расплескать в себе злобу. Он хранил ее как волшебный сосуд, как гранату со снятой чекой.
Единственное, чем он воспользовался — обратным билетом домой. В контракте под названием «Хэнк Андерсон и Народ Соединенных Штатов — Договор» было указано, что правительство обязано его доставить, при всех условиях, на родину, в любое указанное им место. Или в деревянном длинном ящике в трюме военного транспортного самолета, или экономическим классом любой авиакомпании, летающей в Америку. Когда в транспортном управлении его спросили, куда ему выписать проездной воинский билет, Хэнк всерьез задумался.
Веселый путешественник, беззаботный турист — вас нигде не ждут! Вы, дорогой друг, на хрен никому не нужны!
В Лос-Анджелес — решил он. А оттуда — в Лас-Вегас! Сначала понежимся на пляже, потом поживем на развеселом курорте. Какие-нибудь девки появятся — не может ведь быть, чтобы женская половина человечества состояла только из проституток. Черт его знает, может быть, есть бабы, которые трахаются не только за деньги?
Конечно, эти суки-эвакуаторы организовали ему билетик — люкс-класс!
Загадка, как они только смогли найти маршрут с пятью пересадками, и последний кусок — через Майами в Лос-Анджелес на «Эр Мексика». Это из Юго-Восточной Азии!
Хэнк бродил по огромному и бестолковому майамскому аэропорту, дожидаясь пересадки. На Флориду грозно накатывал ураган «Лиззи», самолетам не давали вылет. Сизая мгла давила их к земле. В терминале обитали тысячные толпы одичавших людей. Хэнк пошел выпить в баре, набитом народом, как сигарная коробка. Он уселся на полу рядом с баром, за веревочной изгородью, попросил бартендера позвать его, как только освободится место. Хэнк закурил свой «Лаки страйк», достал из мешка томик Нормана Мейлера, который он подобрал в предыдущем самолете… Полицейский похлопал его по плечу:
