Владимир Соловьев - Зачистка. Роман-возмездие
Да, я в чем-то педант и зануда. Уж извините. Как говаривал Егор Лигачев, «чертовски хочется поработать!». Фраза в контексте борьбы с бесами, бесспорно, двусмысленная, но из песни слов не выкинешь.
Так, стоп, что я несу?! Какой ужас! Из какой песни слов не выкинешь?! Да из половины нынешних песен надо все слова выкинуть, так только лучше будет. Вот эти говнопопсы у меня дождутся когда-нибудь! Разберусь с бесами корпоративными и возьмусь за гонителей литературного русского языка. Ведь именно через речь в сознание проникает дьявол и начинает свою тлетворную работу. Как послушаешь: «ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже», или «чумачечая весна», да все эти «рюмки водки на столе»… Мрак! А народ как набухается, ему и разницы нет, что орать за столом истошными голосами.
Признаюсь, я не эксперт в вопросах современной музыки. Помню, как-то раз в программе Соловьева выступал священник Михаил Ардов. Страшно ругал рок-музыку. Ведущий его спрашивает: «Отец Михаил, что вы так на рок набросились, попса-то еще хуже». А он отвечает: «Знаете, Владимир, в сортах дерьма не разбираюсь».
Что-то я отвлекся. Извините, вам это все, конечно, неинтересно. Вам подавай секс, насилие, кровь фонтаном… Будет. Все будет, дорогие читатели, но чуть позже. В данный момент я развлекаю вас беседой, а сам, как обычно, отслеживаю ситуацию.
Пока все штатно. Контроль прошли спокойно, обычные вопросы, никакого пафоса. Ни пентагоновских машин. Ни свиты. Ни лишних людей. Ничего. Значит, Сью-Эллен не доложила начальству о том, что я оказался чуть умнее, чем выгляжу. Маленький плюсик.
Машина ждала. Штатный «кадиллак». Прислали из отеля, в котором у нас заказан номер. Сью-Эллен в чем-то права. Друзей держи близко, а врагов еще ближе. Не решил пока до конца, кем мне приходится Сью-Эллен, но один номер отлично соответствует обоим вариантам. Ну и пошленькие очевидные мотивы, конечно, присутствуют. А что делать? Я многое в жизни повидал, но такое… такое… да что вам объяснять. Если сам не испытаешь — все равно не поймешь. Так что просто тихо завидуйте.
— Где твои коллеги?
— Встретят нас в гостинице, передадут информацию и познакомятся.
— Мне надо о чем-то знать?
— Нет. Говорить пока ничего не буду. Не хочу портить первое впечатление. Думаю, что вы друг другу понравитесь.
— Как трогательно! Понравимся и будем дружить до моего последнего вздоха — который наступит сразу после выполнения задания, то есть дней через пять?
— Ты всегда такой противный?
— Ну ты же знаешь, что нет. Только когда меня зачем-то хотят убить.
— Все совсем не так линейно, как ты пытаешься представить. Совсем. Все увидишь сам. Просто сразу не груби человеку.
— Знаешь, мы вроде совсем недавно знакомы, а такое чувство, что женаты лет сто.
— Вот уж не думала, что супружеская жизнь подразумевает отстрел жен при неправильном ответе на вопросы. У меня, конечно, были романы, но еще никогда ухажеры не размышляли о том, как поудобнее выстрелить мне в голову, чтобы пуля не повредила обшивку самолета.
— Видишь, какой я заботливый и предусмотрительный!
— Ценю.
— А теперь по работе. Твои могут делать что хотят и как хотят. Я работаю в своем режиме и один. Когда и если мне понадобится помощь, я дам знать. Понимаю, что твои будут следить и слушать. Меня это не беспокоит. Совсем. Но не обещаю, что, если понадобится, я их не «потеряю». В момент ликвидации любое вмешательство я буду расценивать как враждебное, с очевидными последствиями для тех, кто будет путаться у меня под ногами. Повторю еще раз: если мне будет нужна помощь, я дам знать.
— Знаешь, дорогой, по-моему, ты не совсем точно оцениваешь ситуацию. Давай так: ты побеседуешь, а потом мы решим.
Глава 44
Оформили нас по прибытии очень быстро. Выбор места мне понравился — прекрасная гостиница «Пьер», выходящая на Центральный парк, в пяти минутах ходьбы от «Плазы», где разместился Сулик со свитой.
Посторонних я не заметил. Только постояльцы и гостиничный персонал. Никого из моих потенциальных собеседников не видно. В таких ситуациях суетиться не надо. Понадоблюсь — отыщут.
Мы поднялись в номер. Роскошный! Ни одно государственное агентство таких затрат себе уж точно не позволило бы. В номере шампанское, сладости. Чем не медовый месяц?
Сью-Эллен с дороги отправилась в душ. А через несколько минут и я к ней присоединился. И вот что я вам скажу: не верьте фильмам. Заниматься любовью в душевой кабине совсем не так удобно, как это изображают в Голливуде. И скользко, и тесно, и то и дело бьешься о стекло разными частями тела. С другой стороны, струя воды из душевой головки — бесспорно, неплохая альтернатива фену, так что, невзирая на сложности, и в таких условиях очень даже можно почудить.
Начали мы в душе, а закончили, мокрые и уставшие, уже на гигантской кровати. И как только я, счастливый и удовлетворенный, собрался откатиться на бок и прикрыть глаза, где-то в ворохе вещей Сью-Эллен зазвонил телефон.
Можно и не спрашивать. И так все ясно. Через пять минут в лобби.
В лобби нас ждала очень милая барышня лет тридцати. По виду — совершенно обычный персональный помощник большого руководителя, только чуть дороже и изысканней одета. Подошла первой. Вежливо поздоровалась со мной. Назвала по имени. Сью-Эллен чуть кивнула. Не пренебрежительно, но и без особой симпатии.
— Прошу за мной.
Вопросы задавать я не собирался и просто последовал за дамой. На улице нас не ждал автомобиль. Мы прошли метров сто и, как мне показалось, вошли в здание, примыкающее к отелю. Дворецкий в роскошном фойе нас просто не заметил. Мы подошли к холлу. Лифты. Четыре. Наша сопровождающая выбрала номер третий и нажала кнопку вызова. Двери открылись, внутри кабины оказалась милая темнокожая женщина. Не задавая вопросов, но одарив нас сверкающей улыбкой, она надавила старинного вида кнопку с надписью «пентхаус». Лифт нехотя отправился вверх.
Мне вся эта история начала напоминать дурную постановку по рассказам Эдгара По. Я посмотрел на Сью-Эллен. Такой напряженной я ее не видел еще никогда. Так-с. Понятно. Сценарий основан на произведениях Эдгара По в пересказе Стивена Кинга. Режиссер — Альфред Хичкок. Ну а я — главный герой этого фильма ужасов.
Лифт докондыхал до последнего этажа и со скрипом остановился. Милая дама-лифтер открыла дверь и, еще раз улыбнувшись на прощание, выпустила нас в роскошный холл. Метров сто, не меньше. Высоченные потоки. Колонны. Золото, мрамор, итальянские люстры. Богато и со вкусом. Точно не бюджет Пентагона. В самом конце холла находился щедро изукрашенный стол, за которым восседал мужчина примерно моего возраста и очень серьезного телосложения. При нашем появлении в дверях лифта он встал и сделал несколько шагов нам навстречу. На его лице появилась доброжелательная улыбка — как у добермана при виде куска мяса.
Наша сопровождающая сделала незаметное движение рукой, и доберман попятился, пропуская нас к нише, в которой была спрятана еще одна лифтовая дверь, инкрустированная золотой фольгой. Этот лифт поднимал только на один этаж.
Когда моя мама была маленькой, года четыре, к ней на день рождения пришли гости. Взрослые. И какая-то жена кого-то из сослуживцев моего деда принесла подарок, упакованный в гигантскую коробку. Когда мама ее раскрыла, там оказалась еще одна коробка, и еще одна, и еще одна, и еще… настоящая матрешка из гребаных картонных коробок. И в последней, самой крохотной коробочке лежала милипусечная серебряная ложечка. Тетке это казалось дико смешным, и она искренне веселилась, глядя на процесс открывания. Выудив наконец ложечку, мама серьезно посмотрела на подарок, на коробки, на ржущую великовозрастную кобылу и спросила: «Тетя, ты дура?»
Похоже, гены начинали брать свое. Меня ситуация уже не смешила, а скорее подбешивала, с каждой минутой все сильнее. Какой-то лохотрон. Ну ладно, досмотрим шоу до конца. Итак, очередные двери раскрылись, и мы оказались в тамбуре. Довольно скромном. Из него перешли в облицованную дорогим деревом безлюдную приемную. Стол, стул. Принтер, компьютер. Напротив — дорогой итальянский диван. Кресла. Кофейные столики. Зона ожидания. По тому, как по-хозяйски наша сопровождающая подошла к столу и нажала кнопку селектора, стало ясно, что ее рабочая зона находится как раз в этой приемной, но в данном случае ее попросили встретить «дорогих гостей», что бывает крайне редко и не вызывает у злючки никакой радости.
— Проходите, вас ждут.
Я посмотрел на Сью-Эллен. Она отрицательно покачала головой. Понятно. Ждут меня одного.
Я открыл массивную дубовую дверь и вошел, наверное, в самый роскошный офис, который я когда-либо видел в своей жизни. Дворец. Богато — не то слово. Но со вкусом. Видно, что поработали итальянские затейники.
Во дворце был один обитатель. Плотный мужчина моего роста. На вид лет шестидесяти. Седой. Похож на Марлона Брандо в фильме «Крестный отец», только гораздо крепче физически и одет в костюм «Бриони». Удивила шелковая рубашка розового цвета и идеально подобранный галстук. Мужчина выглядел очень серьезно. Энергично подошел ко мне, протянул руку для рукопожатия и посмотрел в глаза. Взгляд пронзительный. Умный. От этого человека исходила колоссальная уверенность. Чувствовалось, что он обладает поистине звериной силой и незаурядным интеллектом, и видно было, что за свою жизнь он и насмотрелся всякого, и решения принимал тяжелейшие, от которых зависели жизни людей и судьбы целых государств.
