Ли Чайлд - Джек Ричер, или Похититель
Но все было напрасно. Десять долгих часов ожидания закончились в восемь утра, однако телефон так и не зазвонил. Он не зазвонил и в восемь пятнадцать, и в восемь тридцать, и в восемь сорок пять. Не зазвонил и в девять часов. Вот так же, наверное, ждут приказа губернатора об отмене смертного приговора, – приказа, который так и не приходит. Ричер подумал, что команда, занимающаяся спасением жертвы похищения, переживает те же чувства: удивление, нетерпение, потрясение, недоверие, разочарование, боль, гнев, ярость.
А потом отчаяние.
В половине десятого телефон тоже не зазвонил.
– Бессмысленно, – закрыв глаза, сказал Лейн.
Никто ему не ответил.
Без четверти десять утра решимость покинула Лейна, словно он смирился с неизбежным. Он откинулся на спинку кресла, открыл глаза и уставился в потолок.
– Все кончено, – сказал он. – Она мертва.
Никто не произнес ни слова.
– Она умерла, – повторил он. – Так ведь?
Ему никто не ответил. В комнате царила гробовая тишина. Было тихо, как на бдении у тела покойника, на залитом кровью месте происшествия, на похоронах, на поминальной службе или возле операционной после неудачной операции. Как будто монитор сердечных сокращений, который отчаянно и храбро противостоял страшному исходу, неожиданно прекратил свое пиканье.
«Конец», – подумал Ричер.
В десять утра Лейн поднял голову и сказал:
– Ладно. – Затем повторил: – Ладно. Мы начинаем действовать. Будем делать то, что должны. Мы найдем и уничтожим преступника. Будем искать его столько, сколько понадобится. Справедливость восторжествует – так, как мы это понимаем. Никакой полиции, адвокатов и суда. Никаких апелляций. Никакого разбирательства, тюрьмы и безболезненной смертоносной инъекции.
Все молчали.
– Мы отомстим за Кейт, – сказал он. – И за Тейлора.
– Я с вами, – поддержал его Грегори.
– До самого конца, – подхватил Грум.
– Как и всегда, – добавил Берк.
– До самой смерти, – кивнул Перес.
– Я тоже с вами, – сказал Эдисон.
– Я заставлю их пожалеть, что они появились на свет, – заявил Ковальски.
Ричер обвел их взглядом. Шесть человек – это меньше, чем стрелковая рота, но их решимости хватило бы на целую армию.
– Спасибо, – сказал Лейн.
Он наклонился вперед, вновь преисполненный энергии. Его внимание переключилось на Ричера.
– Едва появившись в этой комнате, ты сказал, что мои парни в состоянии развязать войну против похитителей, но сначала нам нужно их найти. Ты помнишь свои слова?
Ричер кивнул.
– Так найди их, – приказал Лейн.
Ричер вернулся в хозяйскую спальню и взял со стола фотографию. Ту самую, на которой Кейт и Джейд были вместе. Ту, где качество печати было похуже. Он держал ее очень осторожно, чтобы не запачкать стекло. Долго и внимательно смотрел на нее. «Я сделаю это ради вас обеих, – подумал он. – А не ради него». Затем он поставил фотографию на место и тихо вышел из квартиры.
«Найти и уничтожить».
Он начал с того же телефона-автомата, из которого звонил раньше. Достал из ботинка визитку и набрал номер Лорен Полинг.
– На сей раз все по-настоящему, – сказал он, – и они не вернутся.
– Вы можете быть около здания ООН через полчаса? – спросила Полинг.
Глава 28
Из-за охраны Ричер не смог подойти к самому входу в здание ООН, но он увидел, что Лорен Полинг ждет его посреди тротуара на Первой авеню. Очевидно, у нее возникли те же проблемы: нет ни пропуска, ни разрешения, а волшебные слова неизвестны. Она выглядела великолепно в ярком шарфе, наброшенном на плечи. Полинг была на десять лет старше Ричера, но ему нравилось на нее смотреть. Он направился к ней, но тут она его увидела, и они встретились на полпути.
– Я попросила кое-кого об одолжении, – сказала она. – Мы встретимся с армейским офицером из Пентагона, который работает с одним из комитетов ООН.
– На какую тему?
– Наемники, – ответила Полинг. – Подразумевается, что мы против них. Мы подписали целую кучу самых разных соглашений на эту тему.
– Пентагон любит наемников и постоянно их использует.
– Но он любит, чтобы они отправлялись туда, куда он их посылает. Пентагону совсем не нравится, когда они устраивают собственные шоу без его одобрения.
– Именно в такой операции они потеряли Хобарта и Найта? Во время собственного шоу?
– Где-то в Африке, – ответила Полинг.
– А ваш приятель знает подробности?
– Кое-какие. Он занимает довольно высокое положение, но он там недавно. Он не назовет вам своего имени, и вы не станете спрашивать. Договорились?
– А он знает мое имя?
– Я ему не сказала.
– Ладно, так будет честно.
И тут зазвонил ее мобильный телефон, Полинг ответила на звонок и огляделась по сторонам.
– Он на площади, – сказала она. – Он нас видит, но не хочет к нам подходить. Мы должны пойти в кафе на Второй авеню. Он вскоре присоединится к нам.
Кафе было одним из тех многочисленных заведений с отделкой в коричневых тонах, где кофе можно выпить за столиком или за стойкой, а можно унести с собой в картонном стаканчике с греческим орнаментом. Полинг провела Ричера к кабинке в задней части кафе и села так, чтобы видеть дверь. Ричер устроился рядом с ней. Он всегда садился спиной к стене. Давняя привычка, которая работала даже в таком месте, как это, где полно зеркал. Они были с бронзовым оттенком, и благодаря им узкое пространство казалось широким, а все посетители – загорелыми, словно только что вернулись с пляжа. Полинг помахала рукой официантке, одними губами произнесла: «Кофе» – и подняла вверх три пальца. Официантка поставила на стол три тяжелые коричневые кружки и налила в них кофе из кофейника фирмы «Бани».
Ричер сделал глоток. Кофе был горячий, крепкий и отличного качества.
Он заметил парня из Пентагона, когда тот еще не вошел в дверь. Несомненно, это был он. Военный, но не обязательно из строевого состава. Возможно, просто канцелярист. Туповат на вид. Не старый, но и не молодой, с коротко подстриженными волосами пшеничного цвета. Одет в синий шерстяной костюм, белую рубашку с полосатым галстуком и хорошие ботинки, начищенные до зеркального блеска. Не совсем военная форма. Скорее одежда, которую какой-нибудь капитан или майор наденет на вторую свадьбу свояченицы. Возможно, он купил этот костюм именно для такой цели, задолго до того, как в его голове появились мысли о службе в Нью-Йорке.
Он остановился в дверях и огляделся вокруг. «Он ищет не нас, – подумал Ричер. – Смотрит, есть ли тут знакомые. Если увидит кого-нибудь, то сделает вид, что ему позвонили, и уйдет. В его планы не входит отвечать потом на неприятные вопросы. Значит, он не такой тупой, как кажется».
Затем он подумал: «Полинг тоже не глупа. Она понимает людей, у которых могут возникнуть неприятности только из-за того, что их увидели не с теми, с кем надо».
Но человек из Пентагона, очевидно, не заметил ничего вызывающего беспокойство. Он прошел в заднюю часть кафе и уселся напротив Полинг и Ричера. Бросив короткий взгляд на их лица, он стал смотреть в зеркало между ними. Вблизи Ричер заметил у него на лацкане значок, изображающий скрещенные пистолеты, а на щеке – едва заметный шрам. Возможно, от гранаты или шрапнели, угодившей в него с большого расстояния. Может быть, он все-таки служил в действующей армии. Или неудачно баловался с оружием в детстве.
– У меня для вас совсем немного информации, – сказал он. – Частные военные компании, нанимающие американцев и воюющие за океаном, совершенно справедливо считаются плохой новостью, особенно когда они отправляются в Африку. Поэтому эти данные строго засекречены и старательно оберегаются. Да и происходило все это до того, как я начал здесь работать, поэтому я почти ничего не знаю. Могу рассказать вам только то, о чем вы и сами в состоянии догадаться.
– Где это было? – спросил Ричер.
– Даже этого я не знаю точно. Думаю, в Буркина-Фасо или Мали. В одной из небольших африканских стран. Честно говоря, проблемы возникают в таком количестве подобных мест, что за ними почти невозможно уследить. Обычные дела. Гражданская война, испуганное правительство, кучка повстанцев, готовых выйти из джунглей, ненадежная армия. Поэтому правительство платит огромные деньги и покупает защитников на международном рынке.
– В какой из этих стран говорят по-французски?
– В качестве государственного языка? В обеих. А почему вы спрашиваете?
– Я видел кое-какие деньги. В пластиковой обертке с надписями «Центральный банк» на французском языке.
– Сколько денег?
– Больше, чем мы с вами сумеем заработать за две жизни.
– Доллары США?
– И очень много, – подтвердил Ричер.
– Иногда это помогает, иногда – нет.
– А в тот раз помогло?
– Нет, – ответил их собеседник. – Поговаривают, что Эдвард Лейн взял деньги и сбежал. И я не стал бы его винить. Они были стратегически слабы, к тому же безнадежно уступали противнику в численности.
