Повелитель Ижоры - Егоров Александр Альбертович
– Кого наряжали?
Парень смутился. Начал перебирать русские слова, какие знал. Наконец выдавил из себя что-то вроде «крепость».
Помог его разговорчивый друг. Выяснилось, что лет тридцать назад шведские пираты повсюду в этих местах строили свои дозорные башни – «костры». При башне обыкновенно имелась ограда в виде земляного вала. Всё это вместе по-свейски называлось «борг», – припомнил Янис чужое слово («поори», – повторил его друг на своем наречии). В ограде ставились дома и домишки и вот такой общий дом, для пиров и собраний.
Сторожевых крепостей шведы понастроили не одну и не две. Здесь была Извара, потому что стоит на пригорке. Не так далеко отсюда (Янис махал рукой куда-то на закат) был городок Коупори [15], оттуда и до моря рукой подать. Там вокруг живет ижора. А совсем в другой стороне, где вепсы, у озера Нево – старая столица, шведский Альдегаборг [16], он и сейчас там.
Долго ли, коротко ли, но шведы покинули Извару (об этом парни поминали с гордостью, будто сами их выгнали). Земляные валы заросли кустарником, башни обветшали. Местные повадились пасти в крепости коз.
Легенды гласили, что в один прекрасный день все изменилось. В тот год, говорят, гремели большие грозы, много леса сгорело от молний. И в этот самый год, в разгар лета, пришли в Извару могучие конунги Ингвар и Ники – родом варяги, как полагали местные жители, – хотя и говорили те на вендском языке, который сами называли «русским». Конунги не приплыли с дружиной на кораблях, как до них свеи-руотси, они не пришли лесом, как новгородцы. Они просто явились, и все.
И не просто так явились: привезли с собой множество таких вещей, о которых ижора и не слыхивала. Они научили местных своему языку, ну, кого получше, кого похуже (тут Янис ухмыльнулся горделиво), дали имена всем вещам, установили закон и порядок. Они поставили на жертвенной поляне своих богов и главного, Перуна, – совсем как у соседей, «венелайсет», – правда, их боги оказались посильнее вендских, потому что умели сжигать людей на месте, а также возвращать их живыми… Мало того: конунги посылали во все края дозоры, торговали с проезжими купцами из греков и арабов и мало-помалу заставили всех соседей уважать и себя, и все ижорское племя. К ним, в Извару, потянулись «утеклецы» со всех окружных племен, только не всех сюда принимали.
Вскоре побратим Ингвара, конунг Ники, вернулся в свое княжество, а Ингвар остался править. Они сами, Янис и Торик, были в те времена совсем еще детьми, но теперь, как гости видят, стали настоящими дружинниками, и их даже отпускают в ближний дозор. Потому что служить конунгу Ингвару почетно и приятно.
Конунг ждет их в башне, пояснил Янис. Оказывается, он уже успел послать нарочного к повелителю, с радостным известием.
Филипп зауважал долговязого разведчика.
За поворотом открылась крепость. Главная башня напоминала разжиревшую шахматную ладью. Она была сложена из разнокалиберных кусков белого и желтого известняка, похожих на лепешки; эти никудышные кирпичи были кое-как скреплены глиной, и все сооружение смахивало на замок из песка, какие любят выстраивать дети на пляже. К счастью, была эта башня невысокой и разваливаться вроде не собиралась: для пущей прочности к ней пристроен был длинный кирпичный сарай, подозрительно похожий на гараж. Фил уже не удивился, заметив в стороне вполне современный ветряк – крыльчатку электрогенератора на отдельной высокой мачте. Свежий ветерок и сейчас вращал ее довольно резво.
За башней виднелись остатки земляной насыпи. Пространство перед укреплением оставалось свободным, чтобы никто не мог подойти незамеченным, а за башней кончалась и крепость – зато начинался крутой берег, который обрывался к уже знакомой речке: как и предполагал когда-то Ник, городок был построен на самой излучине. Дальше тянулись зеленые луга, за которыми темнел лес.
В стену башни была врезана крепкая стальная дверь. Окна были похожи на бойницы, зато над дверью в неприметном углублении пряталась панорамная видеокамера. Их уже заметили: дверь медленно отворилась им навстречу. Провожатые, как по команде, расступились в стороны, а в дверях показался парень постарше, в камуфляже и с легким карабином за плечами.
– Привет тебе, молодой ярл, – отрывисто произнес он. – Привет и вам, гости. Я Корби, сотник дружины. Дозор свободен.
Торик с Янисом вытянулись в струнку. Но Янис скосил на Фила тоскливый глаз: тот понял. Незаметно слазил в карман.
– Увидимся, – сказал он, вкладывая обойму Янису в руку.
Сотник Корби распахнул дверь пошире.
Внутри было темно и свежо, но сыростью не пахло. Когда же двери за вошедшими захлопнулись, на стенах сами собой зажглись электрические свечи. Каждая выхватывала из темноты участок выбеленной каменной стены: зал, в котором оказались гости, был абсолютно круглым. В центре же зала была устроена винтовая лестница с деревянными перилами, причем Филу показалось, что ступени ведут не только вверх, но и вниз.
Стуча подкованными ботинками по известняковым плитам, сотник Корби проводил гостей к лестнице и объявил негромко, но торжественно:
– Конунг Ингвар ждет вас.
Он включил фонарик и двинулся первым, освещая путь. Дощатые ступени поскрипывали под ногами. Ступив на последнюю, Фил уже видел дверь, открывавшуюся ему навстречу, и за дверью – просторный полукруглый зал с высокими стрельчатыми окнами, в которые врывался солнечный свет (снаружи окна эти казались узкими бойницами).
Из-за обширного стола, прихрамывая, вышел человек лет сорока, с длинными пегими волосами, собранными в косичку, и аккуратной седой бородкой. В прицельном свете солнца его лицо казалось необычайно бледным. На щеках, однако же, проступал мало-помалу особенный румянец, свойственный едва ли не до старости тем людям, чьи волосы от природы были рыжими, – особенно тем, кто с возрастом так и не разучился краснеть от волнения.
– Здравствуйте, мальчики и девочки, – сказал он. – Здравствуй… Филик.
– Гм… это ты, – проговорил юный ярл, вмиг потерявший голос.
Ник, встрепанный и тоже отчего-то покрасневший, вылез вперед и радостно пожал руку Ингвару, как старому знакомому («Привет, Ники», – бросил тот рассеянно).
– Да отойди ты, – шепнула брату Ленка. – Пойдем вообще погуляем.
А Фил вглядывался в великого конунга Ингвара, повелителя Ижоры, и все пытался вспомнить что-то… но так и не вспомнил.
– Мать про тебя ничего не рассказывала, – пробормотал Фил. – А у нас и видео не осталось.
– Не думай об этом, – ответил отец. – Все это было давно. И не с нами. А ты совсем взрослый, и тоже рыжий… Это твоя девушка?
Ленка отвернулась.
– Симпатичная, – продолжал конунг Ингвар. – Познакомишь?
– Ее зовут Лена.
– Меня не зовут, – ровно сказала Ленка. – Я сама к вам пришла. Привет вам от отца, Игорь Сергеевич.
Глава 2,
в которой Фил готовится ко сну, но зря, а наутро приступает к осмотру новой земли
«Никогда я не мог ее понять, – думал Фил. – Бесполезно даже пытаться. Она умная и взрослая, хоть и младше меня на полгода. И еще… кажется, она совсем меня не любит».
Он ворочался под легким пуховым одеялом в гостевом доме – громадном шведском бараке, в той самой гостинице, про которую толковал Янис. Бревенчатый домище оказался вполне пригодным для жизни. Каждому здесь достались своя комната и громадная постель, слишком мягкая для спокойного сна. Кажется, перины здесь набивали гусиным пухом.
«А я люблю ее, – шептал Фил беззвучно. – Именно потому, что она такая. И меня не волнует, что она обо мне думает… я ведь сын конунга, и я должен быть твердым…»
Тут юный ярл не выдержал. Смял пуховую перину в один объемистый ком. Обхватил его руками, прижал к себе. Потом опомнился, резко перевернулся на спину и сел на постели. Несколько минут, тяжело дыша, глядел на чадящее пламя свечки. Старался думать о другом.
