Санкция на жизнь - Палий Сергей Викторович
– У меня здесь есть одна медсестричка знакомая…
– Симпатичная?
– А то! Особенно в униформе. Но это тебя, кобелина старая, не касается… Так вот. – Рик понизил голос. – Она мне на ушко нашептала: несколько дней назад карантинный корабль подобрал возле Точки грузовой шаттл.
– Ну и?
– Дошли слухи, будто он… – Диаз замялся, покручивая ус. – Ну– у… Будто этот шаттл вылетел… оттуда.
Костя перестал бессмысленно возить курсором по монитору и посмотрел на коршунообразный профиль напарника.
– Сбрендила твоя медсестричка, – наконец произнес он. – Трахай ее почаще, а то к ней мускулистые инопланетяне наведываться начнут.
– У меня самые большие кохонес в открытой части Вселенной, амиго! – ответил Диаз. – Никакие пришельцы рядом не валялись.
Костя усмехнулся и продолжил вертеть мышку, нарезая курсором замысловатые спирали по рабочему столу.
Пискнул зуммер вызова с поста начальника дежурных смен.
– Оператор дальнего поиска Диаз на связи, – ответил Рик.
– Полковник Ленуан говорит, – донеслось из динамика. – Сейчас с вами будет общаться начальник смен, а потом я почту вас личным визитом, отверну тупые черепушки и засуну их вам в задницы.
Глаза Рика округлились. Костя тоже недоуменно уставился на решеточку динамика.
Оттуда раздался разъяренный голос их непосредственного шефа – интеллигентного британца мистера Вудстока:
– Мать вашу, вы чем там занимаетесь? Минетите друг дружку, что ль?
– Мистер Вудсток… – начал Костя.
– Заткнись, сибирское говно, и слушай меня очень внимательно. Живо разворачивай резервную трубу. Координаты передаю на ваш терминал.
Обескураженный Костя быстро глянул на экран и машинально вбил полученные цифры в окошке программы, управляющей механикой телескопа. Через несколько секунд пришло подтверждение, что координаты приняты. Труба развернулась.
– Кассиопея? Что им там надо? – еле слышно пробормотал Диаз.
– Широкодиапазонное сканирование и поиск соответствия спектрально-волновой картинки по всей местной базе данных! – гаркнул Вудсток. – Живо, лоботрясы! За что вам только бабки платят, тунеядцы, если вы не можете техсредствами целой орбитальной станции обнаружить то, что два сопляка из российской глубинки засекают в сраный любительский окуляр!
– Да нам ресурсы подрезали… – заикнулся было Костя, но тут же замолк, услышав, как яростно засопел шеф в интерком. – Рик, ты сканишь?
– Сканю. Инфа обрабатывается. Не удивительно, что мы не выявили ничего подозрительного в этом направлении. Там же радиант Кассеопеид. А сейчас их активность приближается к максимуму…
– Я тебе дам радиант Кассеопеид! – взревел Вудсток. – Я тебе кохонес на уши натяну, ацтек недобитый!
Лицо Диаза вытянулось. Костя не сдержал смешка.
– Есть, – проговорил Рик наконец. – Начинаю идентификацию спектрально-волновой гистограммы.
Компьютер погнал полученную с датчиков телескопа информацию через миллионы возможных соответствий. Операция обсчета заняла несколько долгих секунд.
– Ну? – нетерпеливо прорычал Вудсток в интерком.
На мониторе высветился результат.
Костя и Рик вытаращились на числовые столбцы и цветные переплетения графиков.
– Пересчитай, – выдавил Костя.
Диаз повторно запустил программу. Результат оказался тот же.
– Получили, болваны? – вскричал Вудсток.
– Вот те на… – пробубнил Рик в усы. – Это что же получается? Там еще одна Точка, что ль?
– Живо трансферьте данные на центральный, идиоты! – приказал Вудсток. – Пацаны-любители общелкали! Позор!
Три боевых корвета класса «Стервятник» в сопровождении эскадрильи истребителей и неказистого с виду корабля обнаружения «Визор-17» патрулировали прилегающее к Точке пространство в радиусе нескольких световых секунд. Они являлись лишь малой частью огромных сил барража, согнанных за последние дни в окрестности Марса. Почти весь объединенный флот Земли был здесь. Авианосцы, тяжелые крейсера и линкоры, застоявшиеся на орбитальных верфях инженерные суда и шаттлы дипломатических корпусов России, Китая, США, Франции и Японии. Туристические маршруты, проходящие через Марс, были закрыты полностью, грузовые перевозки направлялись диспетчерами и операторами боевых станций через перевалочную базу на Деймосе.
По Солнечной, желало того командование или нет, начали расползаться слухи о возможном ограничении допуска гражданских судов на основные марсианские орбиты и наложении карантинного режима на прилегающие территории.
Крупнейшие туристические и карго-агентства немедленно подняли шумиху и принялись посылать гневные письма в пресс– службы американской и российской СКВП, в ответ на которые приходили грамотно составленные успокоительные релизы без какого-либо объяснения причин предпринимаемых мер.
Ситуация обострялась с каждым днем…
Егор Лабур – старший офицер боевого патрульного расчета – находился на борту одного из «Стервятников». Он расхаживал по рубке, заложив руки за спину и сердито глядя на плотно пригнанные сегменты ламината на полу.
Не успели корабли под его командованием эскортировать к Земле какого-то мутного пилота на грузовом «пеликане», как их снова перебросили к Марсу. А мотаться на предельных ускорениях от планеты к планете – занятие не из приятных даже с учетом исправных компенсаторов.
Да и сверхурочные были – не фонтан.
– Товарищ капитан второго ранга, – обратился к Лабуру вошедший офицер связи. – «Визор-17» вызывает.
– Чего им?
– Не доложили. Капитан-лейтенант Неров хочет лично с вами говорить.
– Переключи на мою каюту.
– Есть.
Лабур быстрым шагом направился в жилые отсеки.
В последнее время кавторанг чувствовал себя погано: не давала покоя язва, мучила бессонница, все чаще накатывало необъяснимое раздражение и злость на всех и вся. Внутри зрело мерзкое предчувствие близкой беды, и тревожные мысли без спроса лезли в голову.
Его уверенность в себе вдруг пошатнулась после неприятного разговора с командующим шестой эскадрой СКВП контр– адмиралом Рухом, имевшего место накануне. Контр-адмирал ни с того ни сего спустил на Лабура собак и отчитал его за опоздание к месту сбора, не стесняясь резких выражений. Выслушав резонные оправдания подчиненного, Рух только еще больше разошелся и чуть было не отстранил кавторанга от командования расчетом.
Лабур чувствовал: наверху что-то назревает, – но даже по своим альтернативным информационным каналам не мог выяснить – что именно. Ясно было одно: штаб СКВП зажужжал, словно потревоженный улей, и связано это было не только с необычным пилотом, которого пришлось конвоировать, но и с этой проклятой Точкой. Неизвестно было, откуда она взялась и что из себя представляла. Но Лабур позвоночником чувствовал: штабные крысы не на шутку испугались. А прямой приказ Министерства обороны, завизированный главой СКВП, о введении особого режима несения службы на всех боевых кораблях мог означать только одно: назревал вооруженный конфликт.
Старшим офицерам оставалось лишь гадать – кто вероятный противник? Марсианские сепаратисты? Обнаглевшие корсары? Ведь все оперативные данные относительно Точки держались в строжайшем секрете. И командирам расчетов пришлось влезть в шкуры сильных, но слепых ротвейлеров, которые чуют, что враг где-то рядом, а разглядеть его лица не могут…
Открыв дверь к себе в каюту, Лабур снял китель, швырнул его на койку и закурил. Экран внешнего коммуникатора настойчиво мерцал сигналом вызова с «Визора-17».
– Связь, – громко сказал кавторанг.
– Привет, Егор. Отвлек?
Командир «Визора-17» Петр Неров был давнишним приятелем Лабура и, несмотря на разницу в званиях, возрасте и служебном положении, позволял себе обращаться к нему не по уставу. Егору не очень это нравилось в силу врожденного честолюбия и заносчивости, но он терпел, потому что именно Неров был нужен ему на должности кэпа «Визора» для обеспечения прикрытия в делах с контрабандой оружия, время от времени приносивших левый доход.
