Дон Пендлтон - Встреча в Кливленде
Болан поднялся по сходням и пробрался сквозь толпу. Никто ему не мешал — всех словно гипнотизировал вид причалившего катера. Не теряя времени, Болан начал пробиваться к главной палубе. Если кто-то из корабельных офицеров и остался в живых, то сейчас никого из них не было видно. Большинство же встреченных по дороге людей вообще не являлись матросами — это были обычные головорезы, нанятые для конкретной операции, в основном итальянцы, которые ко всему прочему совершенно не владели английским. Болану удалось заметить только двух настоящих матросов, но они, как и остальные, были охвачены паникой.
Добравшись до палубы с каютами, Болан принялся ударами ног распахивать двери. Огонь свирепствовал палубой выше, однако уже начал проникать и сюда. Завернув за угол, Болан нос к носу столкнулся с парнем в куртке стюарда. От неожиданности тот что-то выкрикнул по-итальянски.
— Где Морелло? — свирепо спросил Болан.
— No parlare Inglese!
— К черту Inglese! Мне нужен Морелло! Morello! — Болан сделал движение рукой, будто крутил ручку допотопной кинокамеры. — Cinema, Кристина, порно!
Это уже было в пределах понимания парня.
— О, порно! Si, Don Morello! — расцвел он в сияющей улыбке.
Болан судорожно пытался мобилизовать весь свой скудный запас итальянских слов:
— Dove e Don Morello?
Стюард стрельнул глазами куда-то вбок.
— Ponte due! — выкрикнул он и тотчас бросился бежать.
Болан не понял, что такое ponte, но зато он знал, что due — это «два». Наверное, палуба номер два. Это, должно быть, где-то в трюме.
Он отыскал трап и устремился вниз — главная палуба, первая палуба, вторая палуба — и оказался глубоко в недрах корабля. Именно здесь и находилось нужное место. Вокруг были расставлены декорации для съемок кинофильмов, да не простые, а словно взятые из романов маркиза де Сада: цепи, колодки, крюки и прочие гнусные устройства, способные пригрезиться лишь поврежденному уму.
Морелло отсутствовал.
Болан услышал стон и быстро шагнул в глубь страшного помещения. По всей видимости, раньше здесь был обычный трюм, в котором хранились какие-то грузы. Но теперь трюм превратили в форменную киностудию. За перегородкой находились столик монтажера и различные съемочные принадлежности, а также проектор и небольшой экран. Возле проектора стояло режиссерское кресло. На ощупь проектор был еще совсем теплым. Болан снова услышал стон — почти рядом с собой.
Нечто, завернутое в черное сатиновое покрывало и засунутое в темный угол проекторской. С замиранием сердца Болан сдернул покрывало.
Да, это была она.
Одетая в черное трико с разрезами в намеченных для экзекуции местах, закованная в кандалы и рабские колодки, с резиновым мячиком во рту вместо кляпа, Сьюзан являла собой душераздирающее зрелище.
Впрочем, беглый осмотр показал: если не считать нескольких новых синяков и ссадин, девушка пока особенно не пострадала.
Болан выдернул дурацкий мячик и освободил ее от пут, затем сел на пол рядом с нею и нежно привлек к себе.
— Все в порядке, — прошептал он. — Ну-ну, все в порядке.
Она громко зарыдала, уткнувшись лицом ему в плечо, однако скоро успокоилась и чуть дрожащим голосом забормотала:
— Я знала, что ты придешь. Я все время твердила себе: держись, девочка, держись. Твой великан спасет тебя. Этот псих, эта гадина... Он снимает здесь садистские порнофильмы. Он прикрутил меня к этим штукам и заставил посмотреть кое-что из сделанного. О, Мак, это сущий кошмар! — Лэндри передернулась. — Он сказал, что я его новая героиня. Это я-то, представляешь?! Восходящая звезда... Хотя какая там восходящая! У них ведь снимаются всего только раз, да? А потом...
— Нам нужно уходить, — озабоченно произнес Болан. — Сможешь найти какую-нибудь одежду?
Она сделала неопределенный жест в сторону кресла возле проектора и прошептала:
— А он где?
— Понятия не имею.
Тем не менее Морелло мог появиться откуда угодно и в любой момент. Люди вроде Тони Морелло перестают нападать, лишь испустив последний вздох. Болан нашел одежду и помог Лэндри облачиться в нее. Затем поднял девушку на руки и понес к выходу из трюма.
— Я слышала взрывы, — окончательно успокоясь, болтала она по пути. — И я подумала: это мой мальчик, он уже здесь. Психопат накинул на меня покрывало и огрел чем-то тяжелым. А потом я услышала, как он убегает. Но ты все не шел и не шел. Наверное, не знал, где меня искать, да? А тут еще этот проклятый мячик во рту — я еле дышала. Больше всего я боялась: вдруг заложит нос? О, Мак, какой кошмарный фильм мне показали, ты бы видел! Даже вообразить невозможно, чтобы человек проделывал такое с другим человеком! Надо быть... ну, я не знаю!..
Болан все-все понимал и многое хотел бы, в свою очередь, поведать ей. Но вместо этого он лишь прижал ее к себе покрепче и нежно шепнул:
— Я рад, что нашел тебя.
— А я как рада!.. Обещай же, обещай, что никогда не отпустишь меня снова!
Но как раз этого Болан и не мог ей обещать...
* * *В одной из кают на главной палубе раздался отчаянный стук.
Болан поставил девушку на ноги и, вскинув автомат, ударом ноги вышиб дверь.
Плача и громко причитая по-итальянски, на пороге появились две милашки, которых Болан заметил еще днем, когда «Кристина» только готовилась к отплытию из порта.
Вероятно, это были «звездочки» — постоянные участницы бесконечного восьмимиллиметрового порнопотока, хлещущего с монтажного стола Тони Морелло. При ближайшем рассмотрении девицы оказались сущими подростками, едва ли не детьми.
Что ж, Тони Морелло ввозил с Сицилии не только головорезов...
Болан с грехом пополам умудрился отдать несколько резких приказаний на итальянском, снабдив свою речь выразительной жестикуляцией. Девчонки все мигом поняли. Их словно ветром сдуло: похоже, они знали, куда лучше всего идти.
Болан устремился следом, таща за собой Лэндри.
— Когда выберемся наружу, — скомандовал он, — беги к ближайшему борту. Не жди меня и не оглядывайся. Прыгай в воду и чеши от корабля.
— А что... с тобой? — пролепетала она.
— Если меня нет рядом, детка, значит, я очень занят.
— Я подожду тебя!
— Да, черт побери, делай как тебе говорят!
Болан выскользнул из люка с поднятым на изготовку автоматом и вытянул на палубу Лэндри.
— А ну, пошла! — прошипел он. — Не стой, как дура!
Не глядя по сторонам, они побежали на корму. Здесь также находились размещенные веером каюты. Место было относительно свободным, над палубой на несколько футов возвышались колонны люков, а между ними располагались лебедка и стрелы грузовых кранов.
На верхней палубе и в носовой части корабля бушевал огонь. С подветренной стороны к «Кристине» быстро приближались два небольших судна береговой охраны. Множество лодок и маленьких катеров тревожно курсировали по глади залива.
Болан и Лэндри почти уже достигли борта, когда из кормовых кают полезли громилы, стреляющие на ходу. Прикрывая собой Сьюзан, Болан выпустил из «отомага» восемь крупнокалиберных разрывных пуль, что на какое-то время охладило пыл негодяев и позволило девушке добежать до бортовых поручней. Но там она вдруг замерла и резко обернулась, с мольбой глядя на Палача.
— Уходи же, черт возьми! — рявкнул он, меняя опустевший магазин на новый.
— Только с тобой, — выкрикнула Лэндри в ответ.
И тут Болан увидел Грязного Тони. Или, вернее, Грязный Тони сам показал себя во всей своей красе. Откинув крышку грузового люка, он внезапно выскочил на палубу с полуавтоматическим «томпсоном» в руке и принялся поливать свинцом собственных же сообщников, буквально ошалевших от страха.
— Malacarni на мою задницу! — вопил он. — Говнюки и недоноски! Все просрали, все!
Конечно, все эти разыскиваемые полицией бандиты были еще попросту зелеными юнцами, никогда не попадавшими в настоящие переделки вроде этой. Их паскудная жизнь только начиналась, им бы набираться опыта, мужать, а тут вот... Нет, Болан не испытывал к ним особого сочувствия, они и вправду заслуживали наказания. Но ведь не от руки же своего свихнувшегося босса! Фредди был, конечно, прав: Морелло стал безумцем. И ничто ему на этом свете не поможет.
Болан вскинул «отомаг» и спустил курок. Один-единственный выстрел, звук которого слился с грохотом «томпсона», пляшущего в волосатых руках Тони.
Громадное красное отверстие появилось там, где еще мгновение назад у кливлендского босса торчал дрянной сопатый нос. Тяжелая пуля продавила, словно масло, мягкие хрящи и пробуравила широкий коридор в мозгу, который никогда нормально не работал. Пробив заднюю стенку расколовшегося черепа, она полетела дальше, как будто не желая даже хоть на миг задерживаться в эдаком паскудном, непристойном месте.
Грязный Тони умер, так и не выпустив «томпсона» из рук.
Мак Болан не стал «выяснять» у тех, кто уцелел, испытывают ли они чувство благодарности к нему. Он подхватил девушку и резким движением перебросил ее через поручни, после чего с удовольствием последовал за ней.
