Николай Иванов - Спецназ, который не вернется
— Земля им пухом. А мы им не судьи.
Лес настолько привык к путникам, что перестал вслушиваться в их шепот, занимался сам собой — шорохами, вздохами, перекликами. На общее благо поблизости не оказалось дур-сорок, и никто ни за кем вроде не подсматривал и не верещал об увиденном на всю округу. Овчарка, вон, попыталась показать свою удаль и осведомленность — и что?
Все, что не ваше, — не трогайте…
В то же время тишина не давала никаких подсказок, и когда спецназовцы услышали стрельбу, обрадовались: значит, посты близко. Российские солдатики, посланные умирать неизвестно за что, без знамен и четких приказов, более всего не любили ночи и стреляли в темноту на каждый шорох, лишь бы обмануть судьбу и продержаться до рассвета. При дневном свете умирать вроде не так страшно…
Беспорядочная стрельба напомнила пограничнику его недавние заботы:
— Мне однажды на заставу пришло указание из отряда: в целях экономии при выполнении начального упражнения сократить количество патронов. А на выполнение упражнения выдается всего-то три патрона. Долго думали, как выискать в них тридцать процентов.
— Нашли?
— А как же! Отрапортовал: резервы найдены, распоряжение выполнено. Похвалили. Какое же идиотство творится в верхах!
Заремба лишь вздохнул, чтобы не бередить душу. Уж ему-то, вроде без войны заимевшему на грудь четыре боевых ордена, не знать, какие дыры латать посылают армию. Личная преданность становится главнее ума. Ох, аукнется это армии и стране. Уже аукнулось в Чечне!..
Вздох подполковника Туманов расценил по-своему:
— Не согласен?
— Куда уж не соглашаться! — махнул рукой Заремба. — Чай, глаза на месте.
На данный момент важнее было, чтобы на месте находились уши. По стрельбе, понемногу приближающейся, пытались определить расстояние до поста и в какую сторону чаще всего стреляют. Немного помог сориентироваться какой-то сумасшедший бронетранспортер, неизвестно чей и неизвестно почему раскатывающий ночью по трассе. Пулеметчик тоже не мог оставить его без внимания, и по гулу машины, стрельбе, ее сопровождавшей, мысленно прочертили трассу и наметили сбочь ее пост.
— Все, дальше опасно, — остановился спецназовец. — Дальше пойдут минные поля, да и свои еще перестреляют.
Пограничник глянул удивленно: а до этого нас кто расстреливал, не свои?
— Имею в виду — по дурости.
Пограничник склонил голову еще удивленнее: а ребята убиты разве не по дурости?
— Короче, готовим ночлег, — отмел философию подполковник.
Первым делом произвели ревизию оставшегося. Из еды — фляжка воды, немного соли и НЗ — два тюбика с какой-то кашей от космонавтов. Плюс грецкий орех.
С боеприпасами вышло повеселее — по автомату и пистолету. «Король джунглей», с десяток гранат, пять рожков с патронами. «Крона», «Туман», брезентовые подстилки, запасные носки, трико, присыпка. Ею первым делом посыпали ноги, дали им проветриться без носков.
Разом провели по щекам — побриться бы, но отложили это до лучших времен. Отсосали полтюбика каши, напоминающей гречку с тушенкой, запили водичкой — совершенно никакой после обеззараживающих таблеток, бросили на пальцах очередь на дежурство.
— Извиняйте, дядьку, — развел руками Туманов и первым улегся под «Крону».
Какое-то время еще повозился, заодно примериваясь к автомату — как до него быстрее всего дотянуться из разных положений, и уснул.
Заремба вытащил нож, срезал под корешок веточку, принялся вырезать на ней всякие змейки. Ночь долгая, а цепь мыслей еще длиннее. Думать хватит о чем…
— С вашего позволения.
— Что? Только быстро.
Однако Вениамин Витальевич урвал мгновение, чтобы осмотреть опустошенный кабинет шефа. Неуютные стены у начальника — неуверенность в душе подчиненного. Хотя, с другой стороны, какой он теперь подчиненный? Стало еще хуже — шеф начнет смотреть со стороны и требовать больше, потому что сам окажется отрезанным от первичной информации из Кремля и Белого дома. А знать, на кого вовремя поставить, — это выиграть миллионы и миллиарды. Или хотя бы не проиграть их. И, разумеется, долларов, на свои «деревянные» власть не играет. Бывший начальник стоял с одним кейсом около выдвинутых ящиков письменного стола, словно там могла проявиться некая бумажка, которая превратит все в шутку и вернет ситуацию со снятием на круги своя.
Вместо бумажки-Указа появился он, Вениамин Витальевич, что было явно неравноценно. И потому столь нелюбезно встретили его в кабинете. Зато у него есть что сообщить…
— Нашли военного корреспондента. Работает в журнале. Вот все данные — от размера обуви до последних публикаций в прессе, — Вениамин Витальевич выудил из подмышки первую папку. Хозяин скосил на нее глаза и поинтересовался главным:
— Что у него по связи с группой? Какие-то проявления есть?
— Поискали. Для этого, правда, пришлось организовать комплексную проверку редакции, — на свет извлеклась вторая папка. — В тематическом плане журнала есть заявка на проблемный материал о спецназовцах, которых уволили из армии. Главный рассказчик и герой материала — подполковник Заремба.
На этот раз человек-памятник протянул руку — даже низвергнутый с пьедестала он продолжал оставаться монументом. Вениамин Витальевич послушно протянул ксерокопию редплана.
— С вашего позволения: главному редактору могут порекомендовать не печатать подобный материал. И вообще не касаться темы.
— Ерувда! Времена иные. Публикацию с удовольствием отнесут или в «Московский комсомолец», или к Проханову в «Завтра». И там наделают еще больше шума.
Насчет шума шеф, наверное, погорячился, сам понял перегиб и добавил с иной тональностью:
— Даже если шума не случится, материал могут прочесть два-три человека, которым хватит малейшей зацепки за «Кобру». А значит, и за нас.
— Тогда как быть? — Вениамин Витальевич, не видя выхода, полез за платком.
Хозяин оторвался наконец от стола. Прошелся по кабинету, собираясь с мыслями. Что-то придумал, но выкладывать сразу идею не торопился. Некоторое время постоял около окна, поглядывая на кремлевские звезды. Когда-то он рьяно настаивал на том, чтобы их заменили двуглавыми орлами. Уродцы, конечно, но на подобных идеях — переименование улиц, замена символик, создание всевозможных фондов и движений, обязательно поддерживающих идеи демократии и общечеловеческие ценности, можно было дополнительно продержаться на плаву месяц-другой. А вот с орлами не успели. Жаль. Очень и очень жаль…
— Как быстро можно зарегистрировать новый журнал?
— Совершенно новый? Наверное, неделя.
— Он должен появиться на свет послезавтра. Обязательно с патриотическим названием, типа «Защитник Отечества». Перекупи материал о Зарембе и парочку других для отвода глаз. На правах эксклюзива — то есть чтобы больше нигде не печатал. И тисни в «Защитнике Отечества».
— Но это же все равно…
— Не все равно. Тираж заяви тысяч в пятьдесят, реально отпечатай экземпляров сто, раздай их авторам и пусть этим довольствуются. В нашем деле даже в гениальном произведении запятые должен расставлять редактор. На гонорар не скупись.
— Сделаем.
— Это первое. Второе — заменить корреспонденту номер домашнего телефона. Если посчитаешь нужным, сотвори это на всей лестничной площадке, чтобы не светиться. На МГТС выход есть?
— Найдем.
— Через их первый отдел во всех справочных Москвы поставьте против его фамилии звездочку — чтобы никому никогда о нем не давали никаких сведений. Зарембу нужно отрезать от твоего журналиста.
— С вашего позволения, а если ему на работу…
— Так обеспечь ему командировку куда подальше. За границу куда-нибудь. Что он любит?
— Экстремальные ситуации. Пишет об этом.
— Значит, придумай для него или под него какую-нибудь экспедицию. На необитаемый остров на предмет выживания. Или организуй экспедицию на Северный полюс, туда сейчас шляются все, кому не лень. Да еще доверьте ему нести знамя московских журналистов. Сейчас же все можно сделать!
— Не волнуйтесь, минимум на месяц из Москвы уберем. А дальше посмотрим…
— Так, что мы еще упустили? — Шеф оглядел письменный стол, и непонятно стало, о Зарембе продолжает думать или снова занялся собой. Оказалось, о спецназе: — Старый телефон журналиста перебрось на своих людей. Что еще?
— Вы… вы считаете, что «Кобра» цела? — задал основной вопрос Вениамин Витальевич.
— Не считаю. Но перестраховываюсь. И потому последует вторая, не менее трудоемкая задача — попытаться отыскать все связи, всех знакомых спецназовцев. Предугадать, куда они могут вернуться, если все же остались живы.
Вениамин Витальевич откровенно поник: объем наваливающихся задач такой, что денежки полетят огромные. А выпускать их по нынешним временам на ерунду ох как не хотелось… Тень недовольства не ускользнула от внимания хозяина, но объясняться и уговаривать подчиненного посчитал ниже своего достоинства. Кассира никогда не должны волновать деньги. Подпись на их выдачу ставит руководитель и главный бухгалтер.
