Виктор Мясников - Игра по-крупному
С обратной стороны дома сразу увидели скрученные простыни, вывешенные из окна, а спустя недолгое время нашли и пистолет. Его следователь взял двумя пальчиками за те же места, что и Вовец сегодня ночью, продемонстрировал понятым, громко прочитал номер и опустил в пакет, подставленный экспертом. После этого не только прокурор, а сам господь бог велел бы вломиться внутрь. В прихожей на полу лежал мертвый главбух с вытаращенными глазами. Между ними запеклось пулевое отверстие с черным венчиком порохового нагара, а половина лысины была разбросана по стене вперемежку с мозгами.
Начальник райотдела милиции, приехавший на подведомственную территорию позже всех, только руками всплеснул и за голову схватился. У него за весь прошлый год всего три убийства, да и те бытовые. А тут уже со счету сбился, гора трупов за неделю. Да за такой рост тяжких преступлений раньше погоны снимали и из органов гнали без пенсии и выходного пособия. А все городские! Новые, блин, русские!
Пожалуй, один только Вовец точно представлял что произошло сегодня ночью и в предыдущие дни. Савватеев, заворовавшийся и собиравшийся скрыться за границу, был связан с директорским кланом, прежде всего с главбухом. Тот принудил его в интересах клана убить Салкина. Очевидно, Савватеев каким-то образом зависел от него, раз пошел на убийство. В свою очередь он сам располагал какими-то компрометирующими материалами, которые могли быть пущены в ход, если бы с ним что случилось. Поэтому его нельзя было устранить, а, наоборот, приходилось прятать на даче главбуха. Тот, видимо, был главным куратором всего мероприятия. Когда Савватеев застрелил Салкина и Мышковца, запутал в сеть и выбросил за борт, он вынужден был на этой же лодке выбираться из залива. Потом пересел в лодку главбуха, а эту "Казанку" с работающим мотором отпустили на волю волн. Но неудачно, выскочила на берег почти без повреждений. А может, спохватились, что внутри слишком много следов. Пришлось буксировать к дачному поселку и смывать следы преступления. А Савватеева прятать на даче. То, что сразу трое человек пропало без вести, давало хороший шанс одному из них тихонько исчезнуть за границей. У нас ведь на пропавших без вести не рассылают ориентировки на таможни, и не делают по ним запросы в соседние государства. Можно спокойно со своими документами ехать в любом направлении, лишь бы знакомого не повстречать. Савватеев прятался, ночью выходил воздухом подышать, общался время от времени с женой по телефону и через день уже уехал бы. Но сегодня ночью, когда он вышел погулять, началась стрельба. Естественно, он подумал, что это за ним, тем более что, как он понял, телефон прослушивается. Он и так, небось, не доверял главбуху с директором, а сегодня, вероятно, они уже расставили последние точки над "i ", может, и совершили взаимовыгодный обмен компроматом. Не зря же он по телефону сказал, что бумаги в надежном месте. А раньше где были? В ненадежном! Уж не в дипломате ли? Но это потом посмотрим. А пока дальнейшие события выглядят следующим образом. Началась стрельба из-за угла. Раздались ответные выстрелы в сторону дачи. Савватеев решил, что это в него, и открыл ответный огонь. Завязалась перестрелка, его ранили. Потом нападавшие отступили, а он вернулся в дом и пристрелил главбуха. Позвонил жене, не обращая внимания на прослушку, ситуация вынуждала. Отдал распоряжение, понятное только им двоим, и поспешил скрыться. Но Вовец оказался под окном минутой раньше.
В доме обнаружились следы присутствия человека – в чулане возле кухни. Там стояла кровать, тумбочка с телевизором, лежала кипа журналов и книг. Нашлись также бритвенные принадлежности, грязное белье и всякая мелочевка, принадлежавшие явно не главбуху. На полу валялись разные лекарства, высыпанные из коробки, выполнявшей роль аптечки. Тут же комки окровавленной ваты, обрывки бинтов и перепачканная кровью одежда. Раненый перебинтовался и переоделся прежде, чем уйти. Судя по одежде, рана располагалась в районе печени. Возможно, серьезно повреждены внутренние органы.
Количество трупов для тихого дачного места оказалось столь беспрецедентно, что дело взяла на контроль область. По следу Савватеева пустили служебную собаку, а у берега появился давешний огромный катер. Оказывается, он принадлежал базе отдыха какого-то завода на другом конце озера. Приехала ещё целая бригада специалистов и начальников в сопровождении падких на сенсации тележурналистов полудюжины местных каналов. Вовец не знал куда прятаться от всех. Спасибо, десяток надежных и преданых друзей, появившихся у него после сегодняшней ночи, пришел на помощь. Кто телевизионщикам баки забивал, кто следователям. Остальные ремонтировали двери, окна, мебель, наводили порядок в доме.
Вовец задумался, что делать с располосованной кроватью. В ней ещё и следователь покопался, извлекая дробь. Но поскольку густой сетчатой пружине ничего не сделалось, а верхний слой из плотного пористого синтетического материала легко склеивался "Моментом" в местах разрезов и дыр, следовало сменить только верхнюю обивку. Вовец порылся в сервантах и скоро отыскал роскошную льняную скатерть. Гладкая, плотная, серебристо-пепельная с тканым узором из мелких листочков, она как раз подходила по размеру. Кто-то притащил коробочку мебельных гвоздей с круглыми латунными шляпками, скатерть дружно натянули и через десять минут постель была готова к новым свершениям. Как раз к приезду Адели.
Ночью Вовец наконец-то заглянул в дипломат. Он оказался набит бумагами: учредительные документы, договора, накладные, банковские проводки, платежные требования, кассовые ордера – чего там только не было. Мелькали миллионные суммы, десятки тонн никеля и меди, вагоны металлопроката и труб. Знакомые фамилии заводских начальников встречались чуть не на каждой странице. В полиэтиленовом пакете лежало пять круглых печатей. На самом дне покоилось несколько пачек денег – рублей и долларов, а так же конверт с фотографиями. Мужики, иногда с бабами, иногда почти голые. У столов, заставленных бутылками, на лоне природы, на фоне пальм и лазурных пляжей, Эйфелевой башни и изящных азиатских храмов. И опять масса знакомых лиц. Ничего не скажешь, умеют жить начальники.
Денег он насчитал двадцать тысяч рублями и пятнадцать тысяч долларов. После некоторого размышления Вовец решил, что это его законная добыча. И спрятал в рыбацкой кладовке в старый валенок. Так закончилась суббота и началось воскресенье.
* * *
Он поехал в город с Адой. Надо было домой заскочить, позвонить бывшей жене, узнать, как там Олежка поживает, как отдыхает в деревне у её родителей, не надо ли ему чего. А ещё надо проявить пленку. Он всю её израсходовал на своих новых приятелей, чтобы ради одного кадра не проявлять. В центре города имелся сервисный пункт "Коники", работающий без выходных. Вовец сдал пленку и заплатил двойной тариф за срочность. Заодно заказал десять отпечатков первого кадра. Так, на всякий случай, даже не зная, что там ночью попало в объектив.
Потом отправились к портнихе, траурное платье подгонять. Это продолжалось больше двух часов, и Вовец смог ещё поспать в машине. Потом Ада повезла его обедать в ресторан. Последний раз в ресторане Вовец был лет пятнадцать назад и сохранил об этом визите самые отвратительные воспоминания. Сейчас его поразила вышколенность официантов, разнообразие и великолепное качество блюд. Но больше всего поразили цены. Он на эти деньги мог бы спокойно кормиться полмесяца. И это без выпивки!
После обеда Ада снова привезла его в центр, чтобы получить проявленную пленку и фотографии. Сидя в машине по пути к ней домой, Вовец открыл фирменный конверт и взглянул на снимки. В кадре были двое. Один, молодой парнишка в камуфляжном костюме, замер, отпрянув назад и всплеснув руками, словно хотел закрыться от фотовспышки. В правой руке он держал какой-то металллический инструмент. Полированная поверхность металла отразила яркий свет и над рукой зафиксировался только блик, световое пятно. Можно только предполагать, что это был нож.
Позади парнишки виднелся ещё один человек. Широкоплечий, в черном мундире с портупеей, в берете, надвинутом на лоб. Лицо почти квадратное, толстая борцовская шея. На вид лет тридцати пяти. В правой руке у него автомат, упертый откидным прикладом в локтевой сгиб. Вовец подобного оружия ни разу не видел. Магазин для патронов короткий и прямой, ствол очень толстый и довольно длинный, словно для бесшумной стрельбы, сверху оптический прицел. В отличие от юнца, мужчина спокоен, как будто ничуть не удивлен вспышкой, даже не прижмурился. Вовец мог дать голову на отсечение, что именно он из своего автомата подстрелил Савватеева.
Ада тоже заинтересовалась снимками. Взяла один, пока стояли у светофора, вгляделась, держа на отлете.
– Те самые фашисты?
– Они, родимые, – вздохнул Вовец.
