Энди Макнаб - Русский
Солдаты переглянулись.
— Вы что, не знаете, кто я такой?
Дима сунул свой потрепанный иранский паспорт прямо в лицо охраннику.
— Ты же знаешь, что там творится. — Он раздраженно махнул рукой назад, в сторону холмов. — Целый отряд вражеских солдат пробрался в горы. Вам сейчас следует их искать, а не мешать чиновникам ССО ехать по делам. Где ваш командир? — Дима вытащил телефон. — Я сейчас позвоню ему!
Охранники снова переглянулись. Тот, что был повыше, слегка поклонился:
— Прошу прощения, я не узнал вас, господин.
— Значит, вы не из охраны. Ну и беспорядок. Уберите эти грузовики. Пропустите нас. Ну, живо, сейчас же!
Глядя на охранников в зеркало заднего вида, Дима расхохотался:
— Ну как тебе представление?
Владимир пожал плечами:
— Надо было побольше махать руками.
— В следующий раз ты пойдешь.
— Где этот гребаный Харванах?
— Да чтоб я сдох, если знаю.
Главная улица Меликшаха была покрыта колдобинами и толстым слоем пыли. Следов землетрясения видно не было, но городишко выглядел опустевшим. Только два каких-то старика сидели на скамейке под кипарисом и пристально разглядывали чужаков, вылезавших из машин.
Все магазины заперты, окна закрыты ставнями. Здесь было слишком тихо. Грегорин вызвался присматривать за машинами. Кролль взял с собой рацию. Чайная находилась на втором этаже, к ней вела узкая лестница. Там были люди, несколько человек пили чай. При появлении Димы все замолчали и уставились на него. Зирак кивнул и заговорил. Услышав его произношение и имя Дарвиша, люди потеряли интерес к новоприбывшим и вернулись к своим разговорам.
По лестнице, пыхтя, поднялся толстый мужчина в переднике и поприветствовал их, словно братьев, которых не видел много лет. Затем появился Дарвиш.
— Зима, дорогой, — произнес Дарвиш, обнимая его и называя старым кодовым именем. — Пойдем, я занял для нас комнату.
Они последовали за иранцем по коридору в тесную комнатку с низким потолком и облупившимися стенами. В комнате стояли две скамьи и древняя прялка, по полу расхаживали куры, копавшиеся в рассыпанных опилках.
Хозяин принес поднос с чаем в маленьких чашечках, тарелку лепешек, белый местный сыр, варенье, гранаты и инжир. Зирак едва удерживался, чтобы не наброситься на еду.
— Прошу извинения за убогую обстановку, — произнес хозяин.
— Нет-нет, все прекрасно. Вы очень гостеприимны.
Дарвиш подождал, пока он уйдет, закрыл за ним дверь и запер на замок. Любезная улыбка исчезла с его лица. Он воздел руки к потолку, словно обращаясь к Аллаху:
— У вас большие, большие неприятности.
— Это мы знаем, — сказал Дима.
Дарвиш схватился за голову и покачал ею.
— Вас уже ищут. Описания нет — просто группа вооруженных иностранцев. Но стрелять будут без предупреждения. За сведения о вас объявлена большая награда, и еще большая — за ваши трупы. Я вам искренне советую как можно быстрее пересечь границу. ССО использует землетрясение для того, чтобы взять власть в стране в свои руки.
— Ты сказал «иностранцев». А почему не «русских»? Они должны знать, кто мы.
Иранец яростно замотал головой:
— Нет-нет. Тут все хитро придумано. Они заявляют, что вы диверсанты и что за вами стоят американцы. Людей это разозлит гораздо больше, и многие склонятся на сторону ССО.
Он с выражением отвращения покачал головой и с жалостью посмотрел на них:
— Пока вы играете на руку Аль-Баширу. То, что вы сделали… — он махнул в ту сторону, где находилась разгромленная база, — только подтверждает его слова об иностранном вмешательстве, и он воспользуется этим против вас. Зачем вы это сделали?
Он снова сжал голову в ладонях и закрыл глаза.
Дима взял его за руку:
— Во-первых, спасибо тебе за то, что рисковал жизнью ради встречи с нами. Мы этого не забудем. Но мы пока не собираемся домой. Что тебе известно об Амире Кафарове?
Дарвиш прищурился:
— До появления Кафарова такие прогрессивные люди, как я, сочувствовали Аль-Баширу. Мы думали, что ему тоже нужны перемены. Мирные перемены. Но сейчас Аль-Башир потерял интерес к построению цивилизованного общества; теперь ясно, что он просто хочет захватить власть для себя и своей клики. Теперь для него самое главное — демонстрация силы, своего могущества. Некоторые винят в этом Кафарова. Кафаров пришел со своим оружием, и Аль-Башир уже не может без него обойтись. Если здесь начнутся какие-нибудь неприятности, он вернется и… — Дарвиш хлопнул ладонью по столу. — Поэтому, Дима, нам совершенно не нужны неприятности. Вы должны уходить.
Дима не отводил взгляда от лица друга:
— У нас есть одно дело.
Дарвиш собрался было протестовать, но Дима приложил палец к губам. Он рассказал о смертоносном грузе Кафарова и отмененной встрече с Аль-Баширом.
— Время уходит. Нам нужна информация сверху. Нам нужен кто-то из высшего командования ССО. Причем это должен быть такой человек, на которого можно надавить.
Он взял Дарвиша за плечи и повернул лицом к себе:
— Ты влиятельный человек. Ты знаешь многих людей. Помоги нам.
Дарвиш покачал головой, протянул руку к чашке, стоявшей на столе, и одним глотком осушил ее, словно это была его последняя чашка чая в этой жизни.
— Последнее одолжение, в память о старых временах.
— Дима, ты мне как брат. Ты знаешь, что я за тебя умру, но…
— Если я не найду эту бомбу, то мы все умрем.
Дарвиш снова поднял руки к потолку и уронил их на колени.
— Люди верны Аль-Баширу, но только из страха. До недавнего времени он был народным лидером, надеждой нашей нации. А теперь… — Он с выражением полного отчаяния покачал головой. — Многих его старых соратников казнили. Теперь его окружают другие люди — иностранцы…
— Да, я знаю. Иностранное влияние. Но чье именно?
— Ты же знаешь Тегеран, чего там только не рассказывают. Некоторые говорят, что за границей у него родился сын.
Нет, так не пойдет. Нужно найти другой подход. Дима улыбнулся:
— Дарвиш, ты знаешь в Иране всех, у тебя много влиятельных родственников… Может, кто-нибудь из них…
Но это тоже не подействовало. Дарвиш трясся, обливаясь потом. По всему видно было, что он уже сожалел о решении помогать русским.
— Ты попросил меня сфотографировать лагерь. Ради нашей прежней дружбы. Хорошо. Это опасное дело, но я его сделал. Потом ты устраиваешь там крушение вертолета, гибнет куча народу. А сейчас ты просишь меня стать предателем…
Дима, продолжая улыбаться, перебил его:
— Ты же бизнесмен, Дарвиш, у тебя большие связи. Ты все это время играл по правилам. Очень немногие из нас всю жизнь верны присяге. Ты согласился открыто встретиться с нами в момент национального кризиса. Я делаю вывод, что ты не слишком-то боишься ССО. Никто ничего не узнает. Ты сделаешь это не для меня — для своей страны. Подумай об этом.
Дарвиш думал, но не о том, что было нужно Диме. Пока нет. Дима решил надавить на него, заговорил более холодным тоном:
— У нас нет времени на сбор информации, наблюдение за людьми, поиски их слабостей, компромата. На это нужны недели и месяцы, а у нас есть всего несколько дней, а может, только несколько часов, чтобы найти Кафарова и его бомбу. Брат, не заставляй меня давить на тебя.
Дарвиш отпрянул, охваченный негодованием:
— Ты меня шантажируешь. После всего, что я…
Дима ледяным взглядом заставил его замолчать. Их взаимоотношения были далеко не тривиальными. Играя роль спецназовца-инструктора в Революционной Гвардии, Дима на самом деле вел разведывательную работу, а Дарвиш был его источником в правительстве. Он поставлял ГРУ весьма ценную информацию и был щедро вознагражден. Дарвиша так и не раскрыли, и благодаря этому Дима до сих пор имел над ним власть.
— Некто очень близкий к Аль-Баширу знает о Кафарове, — снова заговорил Дима. — Мы знаем, что связь есть, потому что прошлой ночью они собирались встретиться лично. И если Аль-Башир был готов ехать сюда ради этой встречи, значит, он считает Кафарова ценным союзником. Очень ценным. Давай же, Дарвиш, вспомни старые времена. «Все возможно» — так ты говорил раньше. «Ты получишь все, что тебе нужно, Дима». Помнишь?
Дарвиш в отчаянии уронил голову на руки. Прошло несколько секунд, затем он вскочил на ноги:
— Подожди пять минут, пожалуйста.
Когда Дарвиш ушел, первым заговорил Владимир:
— Неплохое шоу, Дима. Ну и какой нам с него толк, а?
Дима скрестил руки на груди:
— Сейчас увидишь.
Настала очередь Кролля:
— Поскольку у нас очень мало времени, может, будет проще переломать ему ноги?
Дима бросил взгляд на Зирака, который с сосредоточенным видом жевал лепешку.
— А ты что думаешь?
— Плохое варенье; моя мать варит гораздо лучше.
Дарвиш вернулся через две минуты. Он принес свадебную фотографию и визитную карточку. Положив фото на стол, он указал на жениха — крупного, мускулистого мужчину лет сорока с жестким взглядом. Рядом с ним стояла улыбающаяся, счастливая невеста.
