Чингиз Абдуллаев - Завещание олигарха
– Кошмар, – эта новость не испугала Шарипова, а скорее позабавила. Плавник не знает, что Глущенко жив и не позволит какому-то хозяину магазина отнять у него столько сотен миллионов долларов. Он его просто в порошок сотрет. К тому же он давно ищет подонка, от которого родила его погибшая жена. Кутявин напрасно вылез со своими претензиями.
– Алло, вы меня слышите, – продолжал Плавник. – Мы сейчас готовимся ответить на их исковое заявление. Но нам придется очень сложно. Может быть наложен арест на все имущество. Вам обязательно нужно сегодня в пять часов вечера быть в «Асторе». Я тоже туда приеду. Мы должны продумать систему мер, чтобы предусмотреть все возможные варианты. Это очень серьезно.
– Сейчас уже четыре, – вздохнул Ринат, – вы меня просто достали. Быть миллиардером – гораздо более трудная задача, чем я думал. Хорошо, я приеду. И учтите, что мои телохранители вас просто убьют. Я отпустил их два часа назад немного отдохнуть. Они тоже не спали уже несколько суток.
– Я зову вас не в лапту играть, – обиделся адвокат, – если вам все равно, то можете не приезжать. Это очень важно. Претензии Кутявина могут оказаться камешком, который обвалит весь ваш дом. На все имущество и банковские счета будет наложен арест. Если бы не решение московского городского суда о признании отцовства Кутявина, мы могли бы еще побороться. Но у нас есть два юридических документа, о которые разобьются все наши доводы. Первый – это решение суда о признании отцовства Кутявина. И второй документ, подтверждающий, что Владимир Аркадьевич Глущенко официально усыновил мальчика. Я уже консультировался с другими адвокатами, у нас очень слабая позиция.
– Ничего, – сказал Ринат, – мы еще поборемся. Можете не сомневаться.
– Приезжайте в «Астор», – еще раз попросил Плавник. – Это очень важно.
– Приеду, – пообещал Ринат. Он уже понял, что поспать ему не удастся.
Закончив разговор, он перезвонил Талгату и попросил его снова приехать. Кажется, тот не удивился. Он был готов к любому развитию ситуации. И даже не поинтересовался, куда делась певица, с которой Ринат поднялся в дом.
Теперь до приезда его машины нужно было одеться. Но Ринат решил, что должен перестраховаться. Он позвонил по мобильному Кариму, старшему брату Талгата. И услышал его далекий голос.
– Здравствуй, Карим, – торопливо сказал Ринат, – у нас возникла проблема. В Москве объявился какой-то Кутявин, который является отцом сына Ренаты. Биологическим отцом, что было доказано в суде. И теперь он хочет свою долю имущества. Хочет получить двадцать пять процентов со всех активов Владимира Аркадьевича. Ты все понимаешь? Я не знаю, что мне делать. И мне нужен ваш совет.
– Кто такой этот Кутявин? – спросил Карим.
– Откуда я знаю? Думал, что кто-нибудь из вас знает.
– Никто не знает. У Ренаты были свои секреты. Я все понял. Ты будь осторожен. Сегодня будь очень осторожен. Я Талгату сказал, он твою охрану сам проверять будет.
Карим отключил телефон.
– Бред какой-то, – прошептал Ринат, – я ему про Ивана, а он мне про Болвана. Вместо того чтобы подумать, как спасти активы своего хозяина, он мне советует быть осторожнее. Они все с ума посходили из-за этого параноика, моего дяди. Ему мало, что он отправил на тот свет стольких людей, так он еще и дергает всех остальных. Пошли они к черту. Если Кутявин хочет, пусть все отнимает. Это не мое дело. В конце концов Глущенко не погиб и сам вполне может постоять за свои интересы.
Ринат отправился одеваться. На другие телефонные звонки он уже не отвечал. Через полчаса у дома стояли не две машины, как обычно, а три. Впереди бронированного «Мерседеса» находился еще тяжелый джип «Чероки». Шесть человек охранников внимательно следили, как Шарипов выходил из дома.
– Может, вы еще танк вызовите? – разозлился Ринат. – Зачем такой эскорт? Кто мне угрожает?
– Мне позвонил мой старший брат, – пояснил Талгат, – он считает, что я обязан обеспечить вас надежной охраной. И мой брат никогда не ошибался. Поэтому я вызвал дополнительно еще несколько человек.
– Поехали в «Астор», – решил не спорить Ринат. – Мало того, что везде пробки, так у нас теперь еще и три автомобиля. Представляю, с какой скоростью мы будем двигаться по городу.
Он уселся в машину и отвернулся. Насчет скорости Шарипов оказался прав. Их процессия доехала до «Астора» с опозданием на двадцать минут. Охранники высыпали из автомобилей и окружили его. Ринат вошел в здание и направился к кабине лифта. На шестом этаже его уже ждали. Прямо в коридоре, выстроившись словно для приема гостей. Рядом с Плавником стояла Надежда Анатольевна Попова, генеральный директор «Астора», и Тамара, его личный секретарь. Он торжественно пожал всем руки.
Тамара была в привычном деловом костюме светло-бежевого цвета. Стильная прическа, яркая помада, большие красивые глаза. Впечатление несколько портил немного изогнутый нос и тонкие губы. Плавник был среднего роста, лысоватый, холеный, с короткой бородкой, подстриженными усами. Попова была высокого роста. Она всегда строго одевалась и не любила злоупотреблять косметикой на работе.
– Куда пройдем? – спросила Надежда Анатольевна. – В ваш кабинет или в мой?
– Мне больше нравится ваш, – признался Ринат, – но боюсь, что эти двое заставят меня пройти в свой. Идемте ко мне.
Он бывал здесь не так часто. Но кабинет отремонтировали, обставили тяжелой офисной итальянской мебелью, изготовленной из качественных пород дерева и обтянутой натуральной кожей. За стеклами книжных шкафов выстроились фолианты по юриспруденции и экономике, как будто у него было время все это читать. На огромном столе в идеальном порядке выстроились письменные наборы для работы. Здесь же были уникальные швейцарские часы, одновременно показывающие время в разных часовых поясах.
Рината смущал этот кабинет. И потому он бывал здесь не так часто, словно не хотел занимать чужое место. Но на этот раз он уверенно вошел и уселся во главе стола. Кресло пахло новой кожей. Он качнулся в кресле, поднялся и перешел к большому столу, установленному у стены. Сел во главе стола, разрешив остальным садиться. Попова села с правой стороны. Плавник и Тамара – с левой.
– Начнем наше совещание, – усмехнулся Ринат, – итак у нас объявился наследник, о котором мы не знали. И теперь мы должны его бояться как возможного претендента на наши деньги. Я все сказал правильно, Иосиф Борисович?
– Почти все, – согласился Плавник, – если не считать того обстоятельства, что он подал иск в суд, и через две недели суд может вынести решение не в нашу пользу. А это значит, что может быть наложен арест на банковские счета и на ваше имущество.
– Меня выгонят из квартиры?
– Нет. Но остальное имущество перепишут. В том числе и компанию «Астор». Могут даже прислать внешнего управляющего. Это зависит от решения суда. Если Кутявин – наследник первой очереди, а мальчик был несовершеннолетним сыном Владимира Аркадьевича, то тогда Вениамин Алексеевич может претендовать и на все имущество Глущенко. Ведь тот не оставил завещания. И его единственным законным наследником, которого он не может лишить наследства, был его сын.
– Это какой-то дурацкий юридический казус, – заметил Ринат, – с одной стороны, доказано, что он биологический сын Кутявина, а с другой – юридический сын Глущенко. И теперь, как сын погибшего отца может способствовать передаче денег последнего своему живому отцу? Но это же сумасшедший дом.
– В практике случаются и не такие парадоксы, – вздохнул Плавник, – если бы у нас было завещание вашего дяди, то нам было бы легче отвергнуть все претензии Кутявина. Ведь ваш дядя был французским гражданином, а по их законам завещание умершего является его единственной волей. При этом у мальчика было лишь временное разрешение на проживание во Франции. Мы могли бы зацепиться за эти противоречия. А пока нам очень сложно. Вы сын единокровной сестры Глущенко, с которым у них были разные матери. Вы же должны понимать, что родной отец гораздо ближе, чем сын сестры. По любому наследственному праву.
– Я его кровный родственник, – возразил Ринат, – а этот Кутявин просто жулик. Несчастный мальчик не был родственником Глущенко, он вообще не имел к нему никакого отношения. Так почему этот Кутявин решил, что может претендовать на деньги погибшего Владимира Аркадьевича?
– По закону погибший мальчик был сыном Глущенко, так как тот официально его усыновил, – твердо ответил Плавник.
– Ничего не понимаю, – отмахнулся Ринат, – делайте, что считаете нужным. Готовьте любые документы, я подпишу.
– В этих условиях французский суд может взять под сомнение законность документов, подписанных вами с господином Леру, – продолжал адвокат, – вы не имели права на передачу такой части активов этому бельгийцу, пока существуют споры в отношении наследства. То есть пока не определено, кому именно принадлежат все деньги, вы не имеете право ими распоряжаться.
