Валерий Рощин - Черная бездна
Прохаживаясь вдоль высоченного борта, регулярно оглядываюсь на трап. Наконец замечаю машущую рукой Леону.
Подхожу, забираю у нее документы. И тут же предъявляю их морячкам на трапе.
Те проверяют их и слегка обалдевают: почему документы на судне, а их хозяин на берегу?
Старший вахты возмущается по-итальянски. Я «включаю дурака» и пожимаю плечами:
– Понятия не имею. Ваши товарищи не спрашивали, а я о них и не вспомнил…
Полагая, что допустили оплошность, не зафиксировав пассажира при сходе, вахтенные торопятся исправить ошибку и приглашают подняться на борт:
– Si prega di passare…
– Давно бы так, – прохожу вместе с девушкой в первый холл.
У лифта Леона берет меня под руку, улыбается, а когда двери отрезают нас от внешнего мира, нежно прижимается к плечу:
– Как же ты не разбился, упав в воду с такой большой высоты?
– Видишь ли, чудес не бывает, а фигня случается.
– С ума сойти. Как же ты выкарабкался, оказавшись ночью один в открытом море?
– Оно было не совсем открытым.
– В каком смысле «не совсем»?
Пользуясь замешательством девчонки, целую ее пухлые губки.
– Говоря языком обывателя, открытое – это когда не видно берегов. А там, где я приводнился, до ближайшей суши было рукой подать – километров двадцать или двадцать пять.
– Двадцать или двадцать пять?! Это же кошмарно далеко! – В ее глазах полный восторг. – И ты доплыл?!
– Почти, – обвиваю руками ее тонкую талию.
– Как это «почти»?
– К рассвету в море вышло много рыбацких катеров. Добравшись до ближайшего, я попросился на борт. Хозяином оказался сговорчивый старик – он и подбросил до Мальты.
– Ты не врешь? Все так и было?
– Клянусь многослойным гидрокостюмом.
Пока в ее глазах тают остатки сомнения, я сильнее прижимаю к себе хрупкое тело…
Уверен, мы занялись бы с нею любовью прямо в кабине лифта, если бы поездка заняла не десять секунд, а минут пятнадцать, но… Лифт мягко останавливается, двери бесшумно разъезжаются, открывая вид на бесконечный коридор с узкими каютными дверьми и ровным желтоватым освещением.
Беру спутницу под ручку:
– К тебе?
– Зачем? – кокетливо глядит на меня Леона.
– Как зачем?! Нас ждет насыщенная программа: кино, вино и домино.
– Домино?! Что это?
– Не важно. Объясню на месте.
– Нет, давай лучше… – на секунду задумывается она.
– Опять на площадке у клуба Conte Grade?
– Если ты предложишь встретиться на твоей территории, я приму приглашение, – громко смеется девушка.
Киваю, ведь ее согласие в любом случае является широченным шагом в наших зарождающихся отношениях.
– Только мне нужно полчаса, – немного смутившись, говорит Леона. – Я проведаю Сальвадора и приведу себя в порядок. Хорошо?..
Попав в свою каюту, я прямиком направляюсь в душ, где тщательно отмываюсь от поднадоевшей морской соли. Затем подбираю подобающий гардероб: натягиваю свободные шорты и футболку с сексуальной дырой под большой грудной мышцей. Довершает подготовку мой лучший парфюм. Несколько минут уходит на оформление столика, и вскоре на нем появляется бутылочка дорогого вина и ваза с фруктами.
Поглядев на часы, падаю в кресло и принимаюсь ждать истечения обещанных тридцати минут…
Большинство моих сослуживцев давно женаты, у многих подрастают дети. Кому-то из мужиков повезло, но таких катастрофически мало, кто-то вздыхает и терпит узы Гименея из-за тех же детей, а некоторых откровенно приходится жалеть. С хорошей-то женой хоть куда – хоть в космос, хоть штурмовать Эверест, а с плохой выше унитаза не залезешь. Ну а я слишком долго прожил холостяком, поэтому привык к молодым и красивым женщинам. Привык, как те рыбы, которых генетическая память ведет на нерест в одно и то же место.
Услышав осторожный стук в дверь, улыбаюсь, встаю и, топая к двери, довольно шепчу:
– Чутье подсказывает, что до завершения круиза спокойного сна у меня не будет…
Ровно в шесть вечера лайнер дает прощальный гудок и отшвартовывается от причала. И вот уже часа два он идет хорошим ходом на северо-запад, чтобы к полудню завтрашнего дня войти в акваторию обширного Залива Кальяри.
Низкое вечернее солнце заглядывает в окно каюты и ласкает нежным розовым светом обнаженную грудь Леоны. Она чертовски хороша! Я в восторге от ее внешности даже сейчас – после бурной близости. У нее идеальная фигура, умопомрачительные формы, дивно пахнущие длинные волосы и атласная кожа. А личико божественно красиво и без макияжа.
Сначала, сидя за столиком, мы наслаждались холодным вином и не спеша проигрывали по нотам прелюдию. Потом переместились в постель, где провели несколько часов кряду. Отдав последние силы, Леона лежит, прикрыв глаза, а я запрокинул руки за голову и рассматриваю потолок. Мысли вяло текут вокруг череды последних событий: неожиданных, трагичных, удачных, приятных…
Девушка легко касается пальчиками моего бедра:
– Знаешь, сегодня мне было очень хорошо. Правда…
Боже, какой у нее бархатистый голос!
Медленно повернув голову, она глядит на меня огромными миндалевидными глазами с сияющими брильянтами хрусталиков и улыбается, показывая ослепительно белые зубки. Глядит долго и с игривой благодарностью.
Много у меня было красивых женщин, но таких… Я мечтал о ней с момента полового созревания и, чтобы не упустить знатную добычу, плету кружева паутины:
– Ты – совершенство. Ты моя богиня. Все продал бы ради тебя: душу, родину, друзей, Тараса Бульбу…
– Кого?
– Книжка такая – ценная и очень жизненная.
– Умеешь ты говорить приятные слова, – обвивает она руками мою шею и страстно шепчет: – Иди же ко мне!..
Эко тебя расквасило! Слушай меня, девочка, слушай – я знаю много приятных словечек.
Внезапно в дверь каюты кто-то стучит – робко и негромко.
– Какого черта?.. – приподнимаю я голову.
– Тс-с, – прикладывает Леона ладошку к моим губам. – Не отвечай. Сделаем вид, будто в каюте никого нет…
– Ты действительно моряк? – доносится из ванной комнаты.
Там шумит вода, и мне приходится кричать:
– Скорее подводник!
Поток воды смолкает. Леона выходит из душевой кабинки, тянется за полотенцем.
– Подводник?!
– Да, в некотором роде. А что в этом удивительного?
– Нет, ничего, – выплывает она из ванной комнаты, покачивая бедрами, обернутыми влажным полотенцем. – Просто невероятно интересно. Я никогда не встречала человека столь редкой профессии.
Звучит настолько хорошо, что закрадываются сомнения в том, что это может быть правдой.
Вкрадчивым голосом обещаю:
– Если навестишь завтра, так и быть, расскажу о своей профессии в деталях и ярких красках.
– Серьезно? – хлопает она длинными ресницами.
– Абсолютно.
– Что ж, постараюсь, – говорит она после секундного раздумья. – Посижу завтра подольше с Сальвадором на верхней палубе, а к вечеру приду. Старик всегда крепко спит, надышавшись свежим морским воздухом.
– Отлично, – улыбаюсь я.
А сам теряюсь в догадках – ведь когда гормоны успокаиваются, эрогенной зоной становится мозг. «Почему она так часто спрашивает о моей профессии? Чего на самом деле она ждет от нашего знакомства?..»
Нет, доставлять удовольствие женщинам я умею, и Леона стонала на моей широкой кровати по-настоящему, без театрального притворства. Тем не менее что-то в наших стремительно развивающихся отношениях настораживает. Интуиция, знаете ли. Как учил генерал Горчаков: думать надо головой, любить сердцем, а чуять задницей. И самое главное, ничего в этой простенькой формуле не перепутать.
Одевшись и приведя в порядок волосы перед большим зеркалом, девушка грустно улыбается:
– Знаешь, если бы наши отношения имели некоторое продолжение…
О чем это она, господи?! Если о браке, то я сойду в первом же порту!
– Ты о чем?
– Мы могли бы встречаться и после круиза, – вкрадчиво говорит Леона.
– Что ж, я не против, – бодро пожимаю плечами, будто и сам хотел предложить эту безумную идею. – Будем жить долго, счастливо и умрем в один день – ты от диабета, а у меня печень откажет.
– Мне пора, – смеется она.
В этот момент в дверь опять кто-то стучит. Только теперь неизвестный гость делает это настойчиво и громко.
Быстренько облачаюсь в свой круизный наряд – шорты и футболку.
– Не открывай, – испуганно шепчет девушка.
– Почему?
– Не надо.
– В чем дело? – подхожу к ней, обнимаю. Она дрожит и с опаской смотрит на дверь. – Думаешь, это опять те люди, которые преследовали вас в Неаполе?
– Я не знаю… Давай подождем, пока они уйдут.
Ладно, подождем. Присаживаемся к столику, допиваем остатки вина…
