Сергей Самаров - Двойная засада
– Понял, товарищ полковник. Сейчас сделаю… – вынужден был согласиться Капустин. – Как скажут, я сразу сообщу…
Он положил трубку и посмотрел на старшего следователя.
– По тому же вопросу… Торопят по поводу номера… Подсказали, как найти…
– Ладно, – встал старший следователь и поставил на подоконник бокал, – я не буду мешать… Я тоже хотел бы поговорить с руководителем московской следственной бригады… Как только он с вами свяжется, предупредите меня. Встретимся и сообща обсудим вопросы…
– Да-да, конечно… – поторопился Капустин выпроводить Ивана Дмитриевича.
Дверь за старшим следователем плотно закрылась.
Подумав секунду, кому сначала звонить – Буслаеву или «01», подполковник выбрал второй вариант, нашел в справочнике номер ответственного дежурного, представился и задал свой вопрос.
– Минутку, товарищ подполковник, я ваш номер на принадлежность проверю… – отозвался ответственный дежурный. – Все в порядке… Сейчас, посмотрю по компьютеру… Так… Записывайте… Номер, кстати, не нашего региона…
Капустин даже записал, хотя обычно необходимые номера запоминал легко. Он сразу понял, что это совсем не тот номер, с которого ему звонил Буслаев. Но и этот почему-то казался знакомым. И сразу же передал полученный номер в приемную генерала Рябушкина. И только после этого позвонил по уже запомнившемуся ему действительному номеру Буслаева. Тот ответил через пару секунд, словно держал трубку около уха.
– Андрей Васильевич… День добрый… Подполковник Капустин… Вы, помнится, утром обещали объявиться для совместного завтрака. Кроме того, я жажду поговорить, и желательно на нейтральной территории… И есть, о чем поговорить серьезно…
Игорь Евгеньевич опять отчего-то перешел в разговоре на «вы», словно за минувшую ночь подполковник спецназа существенно отдалился от него.
– Я как раз собрался вам позвонить… – встречно точно так же начал говорить и Буслаев.
– Видите, ментальная связь… – пошутил Капустин совсем не веселым голосом. – Как у вас обстоят дела?
– Плохо обстоят дела… И по нескольким показателям плохо… Самый первый показатель вам, видимо, наиболее понятный… Мне уже звонил полковник Баргузинцев. Это наш командир бригады, как вы знаете… И сообщил, что вы и ваши коллеги очень не желают, чтобы я принимал активное участие в розыске преступников…
– Этого не я хочу… Я даже не дал ваш номер телефона своему генералу, чтобы он смог настоять на этом решении… – оправдался Капустин. – Полковник Баргузинцев сказал нашему генералу, что не имеет с вами связи… Кстати, а чей это номер?.. – Игорь Евгеньевич прочитал номер, переданный из диспетчерской «Службы спасения».
– Понятия не имею… – честно сознался Буслаев.
– Вы с этого номера звонили вчера на «01» после первого покушения…
– А… Понял… Это номер одного из чеченцев… Того, что с двумя руками остался…
– Вот и хорошо… Этот номер моими стараниями у генерала есть… Пусть вас по нему разыскивает… Против вашего активного участия выступает, как я понял, московская следственная бригада, которая вылетела в наш город… То есть московская бригада выступает вообще против любых не согласованных с ними действий… Я сам лично не вижу ничего плохого в том, что вы желаете предпринять активные поисковые действия… Я вас вполне понимаю… – Капустин не пожелал сказать, почему именно он сам за то, чтобы предпринимать активные действия. Но сам себе впервые дал точный мысленный ответ. Да, он боялся той угрозы арестованного чеченца. Он боялся уехать и оставить без защиты семью. И потому предпочитал не затягивать дело надолго даже в ущерб большому, всероссийскому или даже международному поиску, а покончить со всеми бандитами здесь, в городе, как можно быстрее, до своего отъезда. – И готов поддержать, хотя и не полностью открыто…
– У меня уже нет другого пути, Игорь Евгеньевич… – сказал Буслаев твердо. – Они похитили моего брата… Видимо, как раз в надежде, что я начну самостоятельный поиск и выйду на них… Сам выйду, а не они будут меня искать, что им сделать, конечно, труднее… Теперь у меня нет возможности прятаться… Так и передайте своему генералу… Мой номер можете не сообщать… Я вам, насколько мне помнится, с таксофона звонил… Можете дополнительно даже дать им самую свежую информацию относительно человека, который наделал столько шума. В городе работает Шарани Гочияев…
– Это кто такой? – Для Капустина, отправляющегося впервые в Чечню, это имя ни о чем не говорило.
– Полевой командир эмир Гочияев находится в федеральном и международном розыске. Репутация нехорошая. Жалости не знает. Именно он захватил моего брата… Ты объясни москвичам, кто похитил моего брата, и они поймут, что я оставаться в стороне не могу… Они тоже люди, и должны меня понять. Кроме того я в отпуске, и никому не подчиняюсь… Так и скажи… Я сейчас – частное лицо… И ты сам должен понимать, что такое родной брат…
Спецназовец снова перешел на «ты». Так уж получалось, что с обеих сторон эти переходы происходили, когда ситуация обострялась.
– Я понимаю… – сказал Капустин. – Они, значит, не брезгуют против членов семьи работать. Это очень неприятно. Я понимаю тебя, и можешь на меня рассчитывать…
– Они не брезгуют ничем…
– Но, таким образом вызывая огонь на себя, они же не только против тебя выступают… Они же и нас против себя сразу поднимают… Откуда такая уверенность в собственных силах!.. – Капустин не совсем понял ситуацию.
– Здесь не все так просто… Они мне устроили «мышеловку» и заставили брата позвонить мне, чтобы меня в «мышеловку» заманить… Я уже был, кстати, на месте… То есть в самой «мышеловке», когда он позвонил, и сумел оттянуть время… Такая мышка, как я, оказалась слишком зубастой для чеченской кошки… Время у меня есть только до вечера…
– Что ты собираешься предпринять? – Подполковник готов был помочь и спрашивал, видимо, с этой целью.
– Пока не знаю… Я расскажу тебе, когда предприму… А пока приезжай на квартиру к моему брату… Адрес, если не помнишь, есть в первом протоколе… Приезжай официально, со следственной бригадой… Здесь есть труп и есть полутруп… Забери их… Полутруп еще можно допросить… Труп едва ли уже что-то скажет… Это они готовили для меня «мышеловку»… И еще… Будь готов, что на месте появятся новые бандиты… «Мышеловку» могут усилить… Оставь здесь засаду…
– Что я должен сказать своему начальству? – спросил Капустин.
– Скажи, что звонил кто-то по моей просьбе… Сам я на связь не выхожу и мобильника не имею… Здоровье берегу, а мобильник для головы вреден… Приезжай сюда быстрее, я оставлю дверь открытой. Она плотно закрывается… Толкни сильнее – откроется… Если не откроется, значит, в квартиру пришли другие боевики… Или смена первым, или просто подмога…
– А твоему пленнику позвонить не могут?
– Мобильников нет ни у живого, ни у мертвого…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Мы были готовы встретить именно такую неожиданность. Выключенный лифт насторожил меня, и насторожил не напрасно. Лифт обычно выключают, чтобы случайно не открылись не вовремя двери и не преподнесли неприятную неожиданность в виде свидетелей. Свидетелей никто не любит… Включить лифт и привести его в рабочее состояние просто не нашли нужным, опять пренебрегая правилами или даже просто мелочами. Они не посчитались с тем, что работают против опытного человека. Они просто никогда не работали против опытных, специально обученных людей, умеющих прочитать опасность в малейшем несоответствии фактов. Другой бы, обычный человек, на моем месте посчитал, что лифт ремонтируют, и это дорого обошлось бы ему. Я предпочел проверить. И подумал, что ремонтники, во-первых, работали бы в подъезде, во-вторых, открыли бы лифтную клетку, а не пользовались бы палкой, чтобы нажать на кнопку магнитного пускателя. И вообще ремонтникам иногда свойственно вывешивать табличку с надписью: «Лифт не работает»…
– Кого надо? – спросили из-за двери.
– Это сосед снизу… Ты, брат, нас затапливаешь… – с легким возбуждением и возмущением сказал старший прапорщик Волосняков. Когда человека затапливают, он обязательно так говорить будет, и не иначе.
– Никого я не затапливаю… – Теперь в голосе явственно слышался кавказский акцент, и вопрос наших дальнейших действий уже более-менее прояснился. – Чего надо?..
– Выйди, сам посмотри… – Олег уже говорил грубо, с напором. – Слышишь, ты… Иди… Сам посмотри… – И в подтверждение того, что зол, еще и ладонью в дверь стукнул.
Тот или те, кто находился по ту сторону двери, легко сообразили, что если тон становится агрессивным, то может подняться шум. А ему или им никак не хотелось поднимать шум. Теоретически всегда кажется, что с одним человеком легче справиться тихо, чем с целым подъездом. Но это только теоретически. В действительности все может оказаться совсем не так…
