Михаил Нестеров - Легендарный Араб
Лев присел на кровать и дотронулся до подушки, потом опустил на нее голову и долго лежал с закрытыми глазами.
* * *По идее, Руслан должен был предоставить доказательства родства, однако Лев, поразмыслив, а вернее, промучившись два часа в номере отеля, пришел к выводу, что собирать доказательства будет сам. А чуть позже и Хачиров, сидящий на привычном месте в открытом кафе, подтвердил его мысли:
— Я ничего не буду доказывать, это скорее твое дело. Твоя дочь действительно проститутка и работает в одном из массажных салонов в Самаре. Можешь посмотреть фрагмент беседы моих людей с девушкой, только что записанный на пленку. Пока ее не трогают. Правда, кто-то перестарался, и теперь у нее, наверное, вот здесь, — Руслан указал на свой тройной подбородок, — останется шрам. Но она сама виновата.
Радзянский хорошо подготовился к разговору, на его осунувшемся лице не дрогнул ни один мускул. После непродолжительной паузы он решил напомнить о себе:
— Руслан, я знаю одну мудрую восточную поговорку: «Никогда не берись за то, чего не сможешь довести до конца». Это о тебе. Еще раз предупреждаю: я не тот человек, с которым проходят подобные вещи. Рано или поздно я убью тебя. Я умею это делать.
— Пока я жив, советую послушать меня.
Лев махнул рукой на идиотскую, претендующую на иронию фразу.
— У меня есть не очень, надо сказать, прибыльное предприятие, есть хорошая машина, квартира, есть довольно приличная сумма денег. Все это будет твоим, если ты отпустишь девушку. — Это бессмысленное предложение Араб обязан был высказать хотя бы ради того, чтобы исключить его.
— У меня такого добра навалом, — отмахнулся Руслан.
У Радзянского было время подумать, он довольно четко представил себе дальнейшие действия Хачирова. Сейчас Руслан поставит ему условия, оговорит сроки. А когда Лев справится с заданием, укажет ему место, где он сможет забрать дочь и где, собственно, его уберут или по крайней мере постараются убрать люди Хачирова. Все донельзя просто. Если не учитывать специфику работы Радзянского, его квалификацию, опыт, хладнокровие, а еще справедливую вендетту, которую Араб уже объявил Руслану Хачирову.
Опять все просто, нет ли и здесь какого-нибудь подвоха? Однажды ожегшись, Радзянский не имел права да и не мог допустить очередной промах, тем более что на карту поставлена не только его собственная жизнь.
Еще один вопрос тревожил Араба, уж его-то Хачиров должен был учесть. Но прежде чем задать его, необходимо принять условия.
Лев так и не успел задать этот вопрос, потому что на столик упала тень, а вслед за ней перед Радзянским вырос тщедушный человечек лет сорока с небольшим, одетый в белоснежную сорочку с закатанными до локтей рукавами.
— Я не опоздал? — Незнакомец, присаживаясь рядом с Русланом, уставился на Радзянского. Взгляд его был неприятным, равно как и весь облик. У него были оттопыренные уши, а под крючковатым носом и на подбородке неопрятно топорщилась ставшая модной недельная щетина.
Едва взглянув на этого человека, Лев понял, что вот сейчас случится самое страшное. Он узнал в незнакомце начальника городской милиции. За завтраком в кафе «На Тенистой» он немного развлек Радзянского, искренне удивлявшегося: сколько может влезть еды в человека!
— Ты как раз вовремя, — отозвался Хачиров, — мы еще не дошли до главного.
— Тогда представь нас. — Несмотря на отталкивающую внешность, у милиционера был приятный баритон. Если бы Радзянский услышал его по телефону, у него бы сложилось мнение, что голос принадлежит высокому человеку среднего возраста, занимающему довольно высокий пост.
Руслан кивнул в сторону гостя и отрекомендовал его:
— Вадим Поляков, начальник городского отдела внутренних дел. А это тот самый Араб.
— Наверное, я должен бояться его. Он еще не дал согласия? — спросил Поляков, снова обращаясь к Хачирову, но не спуская глаз с Радзянского. Эту тактику Араб понял: ему дают знать, что тут он никто.
— Пока нет.
— Ну, это временно, — растягивая слова и насылая на лицо благодушие, отозвался Поляков и тут же поменял стиль разговора: — Поговорим за девчонку? — Не услышав от Радзянского ответа, он переменил и выражение лица. — Ну ты не молчи как пень, речь идет о твоей дочери. Пока я еще не взял ее в обработку, Руслан говорит, рано. Ты оглох, мразь?
Когда еще так грубо обращались с Радзянским, он и не помнил. Наверное, это впервые, если не считать бесчисленные стычки в школьные годы, которым предшествовали взаимные оскорбления. Араб видел перед собой потенциального покойника. Но что-то их слишком много. Рядом с ними сидит еще один кандидат в мертвецы и еще одна жертва в уме: лощеный, с безукоризненными манерами Боря Левин. Все, что здесь произошло и происходит до сих пор, — не без его подачи.
Еще совсем недавно нетерпимый к грубости, Лев Радзянский сносил оскорбления молча, с видимой покорностью на лице. Он понимал, что рано перечить, отвечать на грубость и тем более угрожать. Одно неверное слово может навредить девушке; о себе он думал меньше всего. Хотя и это было неверно. Если с ним что-то случится, Ленке уж точно не поздоровится, помощи ждать ей неоткуда. Впервые он назвал ее Ленкой и впервые обругал: «Засранка!» И — стало вдруг легче.
А Вадим Поляков, видя, что ответа не дождется, продолжил:
— Я могу арестовать ее, завести уголовное дело на любой вкус. Например, за распространение венерических заболеваний. Если она еще незаразная, это дело поправимое. У меня есть два десятка сифилитиков, потом эти, как их, — он пощелкал пальцами, — ВИЧ-инфицированные. Прежде чем они официально укажут на нее, каждый попробует твою девчонку. А могу пришить ей что-нибудь посерьезней. Как говорится, не буду возражать, если у нее найдут героин и следы от уколов. Здесь не Москва, не крупный город, здесь провинция, здесь я хозяин. И не таких, как ты, обламывал. Мне все равно, кто ты — бывший агент разведки, депутат или космонавт.
Радзянский прекрасно понимал, что в словах начальника городской милиции не было пустых угроз. Сколько людей напарывалось на непробиваемых судей, прокуроров таких вот небольших городков, где вся власть сосредоточена в их руках. Чтобы надолго упрятать человека за решетку, особых усилий не требуется. Найдутся и потерпевшие, и свидетели. И пока беззаконие правит бал, бесполезно искать правду и защиту. Хоть у кого, в какие высокие инстанции ни обращайся. Не помогут никакие связи. Чем мельче чиновник или начальник, тем он злее — то ли от собственной неполноценности, то ли от зависти. Много причин.
— Так что подумай, — снова прозвучал голос Полякова. — Сделаешь работу — получишь девчонку. А остальное — это не наше дело. Можешь расписаться с ней. Неудобно в Москве, к вашим услугам местный загс. Здесь же и медовый месяц проведете. — Поляков рассмеялся собственной шутке, но быстро смолк. И, как в начале разговора, обратился к Руслану, продолжая буравить Араба бесцветными глазками: — Заканчивай разговор без меня, детали меня не касаются. Если что, вези девчонку ко мне в управу.
Поляков ушел, бросив на прощание тень от своей тщедушной фигуры, которая, казалось, спряталась за спиной Радзянского, готовая вылезти, как ядовитая змея, в любой момент.
Лев обернулся и увидел двух сопровождавших начальника местной милиции парней, один из которых — с одутловатым лицом и небрежной прической — также посмотрел в его сторону. Взгляд телохранителя Полякова был холоден. Льву показалось, что раньше он видел этого молодого человека, только где... Может, во время завтрака Полякова?
Встреча с начальником ГОВД едва не вывела Радзянского из равновесия, он был встревожен и старался успокоиться, думая о том, что не бывает безвыходных ситуаций, их просто не существует, нужно искать выход, искать, отбросив все эмоции.
Хачиров не мешал ему думать. Он пододвинул к себе стул и положил на него синюшного цвета ноги. Его взгляд был устремлен на море, казалось, прибой и склонившееся к закату солнце ласкают его глаза — грустные, такие же зеленоватые, как море, с навечно застывшей, едва различимой слезинкой в уголках.
Льву предстояло задать вопрос, который так и не прозвучал по вине неожиданно появившегося Вадима Полякова. Этому вопросу должны предшествовать слова, показывающие, что Радзянскому не оставили никаких шансов.
— Руслан, условия есть не только у тебя. Я берусь за работу, но... — Он долго, неотрывно смотрел в маслянистые глаза кавказца. — Надеюсь, ты сообразил не сказать Лене, кем я ей прихожусь?
— Пока она не знает об этом, — акцентируя первое слово, ответил Хачиров.
Что-то похожее на облегчение промелькнуло в глазах Араба. Слава богу, ушло сомнение, от которого его бросало в дрожь. У себя в номере он многое передумал, даже вообразил, что Лена с самого начала знала, кем он ей приходится.
![Андрей Ильин - Обет молчания [= Маска резидента]](/uploads/posts/books/243679/243679.jpg)
