Александр Афанасьев - Одесса на кону
– Подвижная мишенная обстановка действует?
– Никак нет…
– Хорошо. Не пускать никого. Оставайтесь в здании.
– Есть!
Машины, поднимая пыль, проследовали дальше по полигону. Прапорщик вернулся в здание, снял кепку-гелетейку, вытер лоб. Несколько человек, все в камуфляжных костюмах «Гилли», смотрели на прапорщика, подобно стае волков.
– Проехали. Наверное, на директрису поедут.
– Сколько их?
– А бис их знает. Багато… пять автивок.
Один из снайперов улыбнулся, чтобы снять напряжение, и похлопал прапора по плечу.
– Добре. Добре, отец. Слава Украине.
– Мишенная обстановка работает?
– А ни хрена тут не работает!
– И как стрельбы проводить? – раздраженно спросил Кислов.
– А вон танк. По нему и стрелять можно.
Кислов посмотрел, приложив ладонь козырьком к голове, – примерно в двух километрах от них стоял старый, списанный и переделанный в мишень танк. То ли «Т-55», то ли «Т-62».
– Попадет?
– Он и на вдвое большей дистанции попадет…
Кислов по-английски переговорил с представителем завода-изготовителя, китайцем, который прилетел с ракетными установками.
– Можно поставить стрелка в кузов пикапа и стрелять на ходу, километров с двадцати скорости. Будет то же самое.
– Добре. Добре.
Кислов сделал знак китайцу, и они вместе принялись раскрывать массивные, ударопрочные кейсы, собирая систему.
– Это не «Джавелин», – сказал один из украинцев.
Кислов достал из упаковки прицельный комплекс, установил на него тубус с выстрелом, как учили его инструкторы Китайской народной армии.
– «Ред Арроу 12», это китайская, усовершенствованная версия «Джавелина». Действует по тому же самому принципу: выстрелил – забыл. Вес двадцать два килограмма, дальность стрельбы – до четырех тысяч метров, тандемная боеголовка с бронепробиваемостью в 1100 миллиметров гомогенной брони. Вероятность поражения маневрирующего танка одним выстрелом – ноль семь, при стрельбе одновременно двумя комплексами – единица. Наводится на цель за несколько секунд, после выстрела можно сразу же менять позицию.
– Китай…
– А в чем проблема? Китай делает как дешевые, так и дорогие, качественные вещи. Множество компьютеров, мобильных телефонов, прочего делается в Китае.
Гнус с кислым видом кивнул. У него Китай ассоциировался с базаром в его райцентре, на котором одевались его родители и он сам. Вещи были дешевыми, пахли химией…
– Китайское, а по цене американского…
– Зато в отличие от американских комплексов с экспортным контролем никаких проблем. Я готов поставить тысячу штук сразу.
– …
– Отойди-ка…
Кислов отодвинул подполковника СБУ в сторону, вскинул оружие на плечо и включил режим наведения на цель.
– Ты что делаешь?!
– Не веришь, что он работает? Сейчас проверим.
Перекрестье системы наведения было нацелено на один из «Ленд Крузеров» подполковника.
– Ты… чего, прекрати.
– Все в сторону!
Ракета стартовала, ее вышибло из транспортного контейнера, через несколько метров включился основной двигатель, и она пошла круто вверх, набирая высоту. В зените, почти коснувшись раскаленного солнечного диска (Кислов подумал, что эта дура может и на солнце навестись), она изменила траекторию и рванулась вниз, словно ловчий сокол, безошибочно выделяя цель. В доли секунды мирно стоящий «Ленд Крузер» исчез в облаке взрыва, в разные стороны полетели рваные куски железа. Спроектированный для того, чтобы уничтожать танки, этот комплекс уничтожил внедорожник так, как если бы из ружья выстрелили в таракана.
– Бронезащита современных танков чаще всего не превышает эквивалента одного метра, – сказал Кислов, опуская комплекс с израсходованным тубусом, – а вот крыша танка чаще всего бронирована очень легко. Как мы видим…
– Це моя автивка! Ты шо, зовсим сказився? – заорал подполковник, с ужасом глядя на горящий «Ленд Крузер».
– Только не говори, что ты покупал ее за свои деньги…
Раздался шлепок, похожий на тот, который издает добрый кусман мяса, когда хозяйка отбивает его молотком, и подполковника отбросило назад. Еще один хлопок – осел один из бойцов разведбата 79-й бригады, охранявших место проведения учебных стрельб.
– Стреляют!
– Сполох! Сполох!
Пуля свистнула, укусила – он полетел на землю, не зная, жив он или мертв. Ярко светило солнце, пылью пахла земля, а вокруг свистели пули и умирали, отчаянно дерясь за свою жизнь, люди.
– Справа! Справа!
– За машины ховайся!
– Тикать надо!
– Слава Украине!!!
Кислов понял, что он еще жив, и пополз. Больно не было, только неметь начали ноги, и еще почему-то жгло щеку. Но он полз и полз – куда помнил, в сторону танка, надеясь там укрыться и пересидеть. Как тогда, давным-давно, в донецких степях, когда так же, пылью и сухой травой, пахла сожженная солнцем земля и он, тогда еще восемнадцатилетний пацан из шахтерского городка, бросив обрез, изо всех сил полз в степь, навстречу рукотворным горам терриконов и железке, а за спиной бухали ружья и строчили автоматы. Его тогда подобрали какие-то селяне, вылечили, и с тех пор он зарекся от бандитского пути, на который, несомненно, должен был свернуть. И уже через несколько лет он кричал: «Так, Ющенко!» – а потом все пошло, и пошло, и пошло…
Но, видимо, не уйдешь от судьбы. И то, что тебе написано на роду, – то и будет…
Услышав шаги, похрустывающую под берцами траву, он замер. Нет, не спрятаться – спрятаться негде. Руки еще действовали, он потянул из кобуры дорогущий «МК-23», но тот, кто нашел его, пнул его по руке и без особого усилия отбросил пистолет в сторону.
– Какие люди!
Он повернулся на спину. Солнце безжалостно-ярко светило в лицо, и он видел человека, колоссом возвышавшегося над ним. Человека со снайперской винтовкой.
– Шукав Лиду, зустрив гниду…
Он узнал голос.
– Лео?
– Он самый. Чо, барыга, допрыгался.
– …
– Помнишь, как ты пацанам втридорога вместо баллистических панелей[30] фуфло толкал? С…а…
– Это не я. У меня фуфла не было.
– Ты или не ты, какая разница. Я тебя по фронту помню, ты со штабными ездил. Барыга, он и есть барыга.
– Тебя и под землей достанут.
– Не удивил, барыга. Но ты первый там окажешься.
– Пошел ты.
– Я-то пойду. А ты – останешься. Дай-ка…
Снайпер наклонился, ощупал карманы раненого, забрал все, что было, в том числе глушитель к пистолету, бумажник, мобилу. Пачку денег в платиновом зажиме. Поискал в траве и поднял упавший пистолет.
– За ствол спасибо, барыга.
Он накрутил на ствол глушитель, прицелился. «Марк-23» был разработан немецкой фирмой «Хеклер и Кох» как оружие нападения для спецназа ВМФ США и заслуженно считался лучшим в мире. Черная точка смотрела Кислову в глаза и была больше, чем солнце.
– Ну, стреляй, – не выдержал Кислов.
– Зачем? Ты и так подохнешь.
Снайпер заткнул ствол за пояс.
– Бывай, барыга…
И снова Кислов услышал хруст и шорох травы под ногами, они становились все тише и тише. Надо было ползти, надо было доползти до танка, добраться туда и там отсидеться. Но он попытался ползти и понял, что не может. А солнце становилось все больше и больше, вот оно заняло уже полнеба и продолжало расти.
И что самое удивительное, оно больше не жарило, а лишь ласкало своими лучами…
Украина, Донецкая область
Артемовск, ул. Советская, 57
New York Street Pizza
22 августа 2016 года
От крови Авеля до крови Захарии, убитого между жертвенником и храмом. Ей, говорю вам, взыщется от рода сего.
Лука 11:51Ноль…
Одно из основополагающих понятий Украины последнего времени.
Ноль – это не результат реформ, там все глубоко в минус ушло. Ноль – это линия фронта. То, что «наше», – называется «выше ноля», а то, что сепарское, – «ниже ноля». К этому примыкают еще два понятия, плюс и минус. Плюс – это входящие обстрелы, или «эсэмэски», как их тут называют. Минус – исходящие.
Близ ноля есть места, которые можно назвать, ну, скажем, «хабами». Или перекрестками миров. Это прикормленные места, где люди встречаются, питаются, решают вопросы, где можно встретить нужного человека и где назначают встречи. В Артемовске, шахтерском городке на Донетчине, известном раньше разве что виноделам (в Артемовске в бывших шахтах выдерживаются на удивление хорошее шампанское и виноградное вино), таким местом была «Нью-Йорк Стрит Пицца» на Советской, 57, недалеко от перекрестка с улицей Ленина – можно сказать, что центр города. Это известное еще с советских времен заведение располагалось на переделанном первом этаже банальной кирпичной многоэтажки. Внутри был кирпич, некрашеное дерево и фотографии на стенах – стиль «лофт», кажется. Раньше еще были газоны и ландшафтный дизайн, но теперь все разворотили джипы и БТРы. Здесь питались самые разные люди: журналисты, обээсешники, ооновцы, командование секторов, командированные офицеры и эсбэушники, боевики добробатов, волонтеры и прочий трущийся около ноля подозрительный люд. По молчаливому уговору здесь не допускалось никаких разборок, люди просто питались. Обычно так оно и было. Но не в этот день…
