Валерий Рощин - Подвиг разведчика
— А теперь приведи сюда остальных старейшин, да помни: одно неверное движение и ты труп. Тебя держат на прицеле, уяснил?
Чеченец снова скользнул недоверчивым взором по пустынному рельефу гор, с четырех сторон возвышающихся над аулом, и в глазах его мелькнуло сомнение. Тогда русский поднял правую руку, и через секунду по мастерку звонко ударила пуля, выбив инструмент из перепачканной ладони и основательно испортив полезную в хозяйстве вещицу. Этот серьезный аргумент возымел немедленное действо — мужичок присел и стал затравленно озираться. Так и не поняв, откуда был произведен выстрел, он согласно закивал и метнулся прочь со двора исполнять поручение…
Вскорости пятеро аксакалов весьма преклонного возраста восседали дружным рядком на деревянной лавочке вдоль серой каменной стены одноэтажного сооружения. На всех были одинаковой формы папахи, немного отличавшиеся оттенком мерлушки.
— Тебя как зовут, строитель? — повертев в руке дырявый мастерок, спросил спецназовец.
— Салех.
— Так вот послушай меня, Салех. Я со своей десантной ротой возвращаюсь на военную базу Моздока. Возвращаюсь, никого не трогаю… А тут, понимаешь, приотстал один мой человек, и какие-то абреки хватают его, можно сказать крадут из-под моего носа и уводят неизвестно куда…
Молодой кавказец всем своим видом хотел возразить: мол и ведать не ведает, кто бы мог отважиться на такую глупость. Однако офицер не дал ему раскрыть рта, упредив приказанием:
— Сейчас ты возьмешь лошадь, отправишься в лагерь этих разбойников и обрисуешь им ситуацию. А ситуация, Салех, скверная, — если ты вернешься без моего человека, или же затеешь глупые игры с помощью тех полоумных абреков, я тут же — в две с половиной секунды расстреляю всех старейшин вашего села. Понял?
Говорить, возможно, тот на русском и не умел, да понимал его преотлично
— брови мусульманина поползли на лоб; губы приоткрылись, обнажив щербатый ряд зубов; перепачканные раствором пальцы слегка задрожали. Он передал услышанное старикам; те коротко посовещались, после чего один из дедов — в самой светлой папахе, сказал надломанным сухим баритоном:
— Наша тебе не верит, руса.
— А чему конкретно /ваша/ не верит? — возжелал уточнить Яровой.
— Рота — эта… сильно много, — с трудом подбирая слова и глядя на военного из-под всклокоченных насупленных бровей, пояснил старик. — А сильно много народ… в наша горах не спрячешь. Наша бы их… видеть. Да и пленный ты бы отбил сам — без наша помощь…
— Точно — отбил бы. Только мертвого, — подтвердил русский. — Недосуг мне затяжные бои и осады затевать — не воевать я в горы ходил, а по другой задаче. Да и человечка они моего при первой же атаке убьют, долго раздумывать не будут.
— Убьют, убьют… — довольно закивали носами столетние деды.
— А мне-то он нужен живым и здоровым.
— Рота сильно много… Наша тебе не верит… — насмешливо взирали на незваного гостя старейшины все с той же довольною миною на помятых временем лицах.
Да, с мудрой старостью местного происхождения спорить было сложно, но сколь плохо горцы воспринимали логику, столь же отменно понимали язык несметной силы.
— Хорошо, сейчас я частично приоткрою для вас секретную дислокацию моей роты, — безмятежно молвил майор, извлекая из кармана «лифчика» «Вертекс» — портативную радиостанцию в черном кожаном чехле. Нажав на кнопку «Передача», громко — так чтобы было слышно всем присутствующим, позвал: — Лейтенант Скрябин!
Динамик рации прошуршал в ответ вполне разборчивым голосом Ниязова:
— Лейтенант Скрябин на связи, товарищ командир.
— А ну-ка обозначь позицию первого взвода.
Сей же миг с горы, что была по левую руку от старейшин, в небо взмыла белая ракета. Аксакалы медленно повернули смуглые морщинистые лица влево и, задрав головы так, что куцые бородки приняли почти горизонтальное положение, проводили равнодушными взглядами ярко-белый шар, потухший на обратном пути к матушке-земле. Костя немного помедлил, мысленно представляя, как улем Чиркейнов скрупулезно и через правильные промежутки считает до тридцати, а Паша стремглав и незаметно несется на соседний холм.
— Старший лейтенант Рахманинов!.. Рахманинов, мать твою! — ласково прорычал «командир роты» в микрофон секунд через двадцать.
— Слушаю, товарищ майор! — отвечал тот же Ниязов, только голосом изменившимся от быстрого бега — бедолаге предстояло в темпе преодолеть еще метров пятьсот.
— Где у нас твой взвод? На какой возвышенности ты занял позицию со вторым взводом?
— На северной.
— Не умничай, Рахманинов, а пульни ракетой, — недовольно отчитал «командира взвода» сотрудник «Шторма», поторапливая про себя богослова.
И табарасан не сплоховал — со склона горы, находящейся справа от престарелой «зрительской аудитории», весьма своевременно взлетела желтая ракета. Папахи старейшин одновременно колыхнулись — все пять голов обратились вправо. Пять пар подслеповатых глаз следили за огненно-желтым шаром внимательно, и равнодушие в них понемногу сменялось задумчивостью…
— Капитан Прокофьев!.. Сергей Сергеич! — сделав небольшую паузу, вновь прокричал русский офицер.
— Здесь… Прокофьев, — раздалась совсем уж прерывистая и неузнаваемая речь Павла.
— Сергей Сергеевич, ты у нас с третьим взводом на какой высотке закрепился?
— Сейчас подсвечу…
Теперь чеченским дедам не было нужды вертеть головами — ракета красного цвета ушла в голубую высь из какой-то неприметной складки горы, нависавшей над селом прямо перед ними. Их бороды опять торчали горизонтально, а на лицах все отчетливее читалось недоумение…
— Так как, уважаемые ветераны Кавказской войны? Еще сомнения имеются? — насмешливо вопрошал Костя. — Полторы сотни моих десантников сидит по холмам, и ждут маломальского повода для штурма села. Ну а то, что вы их не видите… — он многозначительно пожал плечами, — с данной проблемой — к окулисту. Да и ребята у меня подготовленные, опытные — не так-то просто их засечь.
По прошествии десяти минут Салех появился на лошади и, выслушав установку «командира десантной роты» где и как разыскать бандитский бивак, рысцой отбыл из села Гомхой в южном направлении. На поездку до берега Шароаргуна, переговоры с бандитами и возвращение, решительный русский офицер отпустил ему ровно два часа и ни минуты больше…
Глава восьмая
/Санкт-Петербург/
Серебряков взволнованно мерил шагами мизерное пространство бывшей ординаторской в ожидании сотрудников Центра оперативного анализа. Час назад профессор с густыми пшеничными усами навестил его в палате и милостиво отпустил на три дня домой — встретить Новый Год, пообщаться с близкими, отдохнуть от скудного палатного убранства. Но покинуть клинику генерал не успел, столкнувшись в дверях лифта с нарочным офицером связи, доставившим из Управления текст последнего донесения Ярового. И Сергей Николаевич, скоренько пробежав строчки там же у лифта, отложил поездку к семье. Над интересным сообщением, не взирая на поздний час, стоило поразмыслить незамедлительно. Потому-то он не стал откладывать совещание ни до утра, ни, тем более до третьего января, а известил координатора группы о срочном сборе сейчас и здесь — в бывшей ординаторской.
— Во-первых, приношу свои извинения за прерванную подготовку к празднику, — молвил он, дождавшись покуда запоздавший Князев прошмыгнет к столу и усядется. — Полагаю, вы не станете роптать, памятуя о наших товарищах, коим предстоит «накрывать стол» в заснеженных горах. Во-вторых, примите мои поздравления с наступающим Новым Годом. Надеюсь, наше общение не затянется, и вы успеете наполнить свои бокалы шампанским там, где и планировали. Итак, приступим… — Серебряков подал одну распечатку находившемуся справа Альфреду Анатольевичу, вторую передал тем, что сидели слева. — Сдается, нашим разведчикам удалось-таки добыть нечто ценное. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь…
Координатор, он же генерал-майор контрразведки, отодвинул листок с мелким шрифтом подальше от глаз, прищурился и начал читать.
Текст сообщения гласил:
/«В Центр оперативного анализа/
/Секретно/
/Генерал-лейтенанту Серебрякову/
/Лично/
/31 декабря; 11.45/
/Яровой/
Группой захвачен и допрошен Салман Солгаев 1970 года рождения — боевик незаконного вооруженного формирования Али Абдуллаева (кличка «Абдул-хан», бывший «дудаевец»). Банда Абдуллаева общей численностью до 150 человек перешла российскую границу со стороны Грузии 25 декабря сего года.
Цель перехода:
1. Основная часть банды (более ста человек) должна передислоцироваться и разбить лагерь в окрестностях села Шарой;
2. Оставшимся в перевалочном лагере у реки Шароаргун людям надлежит заниматься поиском, сбором и скупкой вышедшей из строя брошенной военной техники для дальнейшей переправки в северные районы Грузии. Несколько групп по 4–6 человек уже отправлены для выполнения данного задания (предположительно одна из таких групп уничтожена нами 28.12.2004 г. сразу после десантирования, а вторая — 30.12.2004 г. при подходе к перевалочному лагерю). Найденная техника без промедления и скрытно отправляется через перевалочный лагерь по правому берегу реки Шароаргун в южном направлении (данный факт установлен!) до ближайших приграничных грузинских сел.
Дальнейшая судьба техники Салману Салгаеву неизвестна».
В ординаторской воцарилась тишина.
— Прошу, коллеги, высказываться, — нарушил ее поставленный голос Серебрякова. — Какие на сей счет будут соображения?
