Александр Тамоников - Бронебойный диалог
– И ничего, конечно, не слышал, ничего не видел.
– А что я должен был слышать или видеть?
– Ну, хотя бы тех, кто забирал Ламис и дочерей.
– Не видел. Мое дело маленькое. Я всего лишь был на подхвате у Атари. Вот Диар, тот знал узбека, хозяина дома.
Седов покачал головой, но ничего не сказал.
– Хорошо, – кивнул генерал, – примем пока твою версию. Что было утром?
– Утром на такси мы доехали до аэропорта.
– Долго ехали?
– Не очень.
– Дальше?
– А дальше нас взяли.
– Как это произошло?
– Неожиданно. Я проверял подходы к аэропорту, зал ожидания, подошел к Атари. Тут налетели местные полицейские. Атари убили, меня арестовали.
– На этом моменте подробнее.
– Как подробнее?
– Почему группа захвата применила оружие?
– Не знаю. Их старший выстрелил в Атари, и все!
– У подельника было при себе оружие?
– Нет! Нам же надо было пройти досмотр, а как его пройдешь с оружием?
– Тогда почему в Атари стрелял командир группы захвата?
– Не знаю. Выстрелил, и все. Может, ему показалось, что у Диара есть ствол.
Александров взял со стола лист бумаги:
– Это отчет группы захвата о проведенной акции вашего задержания. В нем командир группы утверждает, что вынужден был открыть огонь по Атари, так как тот, увидев группу, выхватил пистолет «ПМ».
– Повторяю, у Атари не было пистолета.
– Получается, его застрелили ни за что?
– Не знаю.
– Почему же тебя не убили?
– Не знаю!
Александров достал второй документ:
– Это заключение экспертизы, экстренно проведенной после твоего задержания. Предмет экспертизы – нож, обнаруженный у тебя. Надеюсь, ты не будешь наивно заявлять, что нож тебе подбросили?
– Нет, нож мой.
– Так вот на нем обнаружены на рукоятке твои отпечатки и кровь сержанта милиции и хозяйки дома. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что передал нож Атари.
– Как насчет отпечатков пальцев?
– После того как Диар убил милиционера и женщину, он, видимо, протер рукоятку и отдал нож мне. Поэтому на рукоятке мои отпечатки.
Александров отложил документы, взглянул на Белоногова. Тот повернулся к Седову:
– У тебя, подполковник, есть вопросы к задержанному?
– Есть, но я бы предпочел задать их ему без свидетелей.
– Это кто здесь свидетели? – возмутился генерал.
Но Александров понял Седова:
– Дмитрий Сергеевич, пусть Седой поговорит с Берхуни, а мы пока пойдем, кофе выпьем.
– Ну, если ты считаешь, что Седова можно оставлять с «духом», пусть говорит. В конце концов, здесь ты начальник, – пожал плечами Белоногов.
– Вот и договорились. Идемте, господа.
Александров, Белоногов и Трепанов вышли из кабинета.
Берхуни занервничал, оставшись наедине с командиром отряда спецназа, разгромившего в Афганистане базу террористов и уничтожившего Хатима с Абдаллой Муштаком.
Седой, проводив взглядом начальство, резко встал, подошел к Берхуни, схватил его за подбородок и рывком поднял его голову:
– Ты кого, пес, решил провести? Меня, который собственными руками удавил не один десяток таких, как ты, шакалов?
– Я… я сказал, как было.
– Да? Ты бы еще заявил, что тебя вынудили работать с Атари, пригрозив в противном случае убить семью. Не додумался?
– Меня…
– Заткнись, сука, и слушай внимательно. Мне плевать, какое решение по тебе примут генералы, но если ты прямо сейчас не расскажешь мне, как все было на самом деле, не назовешь имя хозяина дома в Самарканде, не скажешь, кто «из-за речки» забирал семью, то до завтрашнего утра не доживешь. Я лично приду к тебе в камеру ночью, и ты пожалеешь, что родился на этот свет. Я заставлю тебя жрать свои собственные кишки. Ну, тварь? У тебя один-единственный шанс сохранить жизнь.
Берхуни, зная, на что способен командир отряда спецназа, сдался. Он не хотел умирать. Тем более смертью страшной, мучительной, которую прочитал в глазах Седова, хотя Валерий, естественно, блефовал.
– Ладно, ладно, я скажу, я все скажу, но только в присутствии генералов и при гарантии, что мне сохранят жизнь.
Седов с ненавистью смотрел на террориста, как бы обдумывая его условия. Берхуни не выдержал этого взгляда, в котором таился холод смерти. Наконец Валерий отпустил его:
– Хорошо. Пусть будет так. Но если ты хоть в мелочи солжешь, я это пойму, и тогда жди меня ночью в гости, понял, пес шелудивый?
– Понял!
Седов достал телефон, набрал номер Белоногова:
– Дмитрий Сергеевич, Сангар Берхуни решил изменить данные ранее показания.
– Мы идем, Валера.
Глава шестая
Александров, Белоногов и Трепанов вернулись в кабинет.
– Значит, господин Берхуни решил изменить показания? – спросил заместитель директора Службы внешней разведки.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – ответил Седов.
– Ну что ж, мы слушаем.
Офицеры заняли свои прежние места за столом.
– Говори! – приказал Седов.
– Я расскажу все, что знаю, но мне нужны гарантии, – поднял голову Берхуни.
– Какие ты хочешь получить гарантии? – поинтересовался Белоногов.
– Гарантии безопасности.
– Тебя никто не тронет, – сказал Александров, – этого достаточно, мы внимательно слушаем тебя.
– В Джизаке мы должны были похитить семью Ниврая, – начал Берхуни.
– Это нам известно.
– Я находился в Самарканде в гостинице, Атари выехал на поиски семьи. До этого он говорил с кем-то по телефону, и этот кто-то, которого я не знаю, сообщил Атари адрес семьи Ниврая. Диар нашел семью. Позвонил мне и приказал срочно выехать в Джизак.
– Почему срочно? – спросил Александров.
– Сначала Атари ничего не объяснил, я задал ему тот же вопрос, а когда приехал в Джизак, он сказал мне, что с ним связывался человек Джемала, который занимает высокий пост в Ташкенте. Этот чиновник предупредил Атари, что русские спецслужбы попросили местную безопасность организовать охрану семьи, а в дальнейшем переправку ее в Россию. Диар доложил об этом Джемалу, и тот приказал провести захват немедленно. Но у дома милиция выставила пост – одного милиционера. Я спросил, как будем работать, если дом уже под охраной и внутри усадьбы могут быть еще милиционеры. Тогда Атари послал меня на разведку. Я проник на участок со стороны сада, подошел к дому, посмотрел в окна. В доме были только женщины и дети. Я вернулся к Атари и доложил ему результаты разведки. Он принял решение убить милиционера и хозяйку дома, как лишнего свидетеля. Моего мнения он не спрашивал. Мне Атари приказал прикрывать его с улицы, а затем по сигналу подогнать к воротам машины. Взял у меня нож, подошел к милиционеру, который, выкурив косяк анаши, уснул, и спящим зарезал его. Подозвал меня, приказал идти следом, подготовив газовые баллоны и маски с респираторами. Я сказал ему, где видел хозяйку. Атари зашел в ее комнату и тоже убил, потом мы разошлись, он пошел в комнату, где находились Ламис и младшая дочь, я в соседнюю – газом усыпили мать и детей. Я подогнал машины, мы одели их, перенесли в автомобили, на заднее сиденье, и выехали из города. Через час мы были в Самарканде. Остановились у дома Халбека Исмаилова, в частном секторе, недалеко от аэропорта. Исмаилов принял семью, нам же сказал, что мы на следующее утро должны вылететь в Ташкент, а далее в Термез, где нас встретит человек Джемала и проводит через границу. Затем… – Берхуни, который перевернул все с ног на голову, свалив свои действия на Атари, кашлянул и попросил: – Можно стакан воды? В горле пересохло.
Александров вызвал помощника, и тот принес воду. Жадно выпив ее, Берхуни вздохнул.
– Продолжай! – приказал генерал.
– Вечером в усадьбу Исмаилова прибыла группа Алима. Именно она должна была переправить семью Ниврая в Афганистан. Мы разговорились с ним, и он сказал, что нам будет гораздо легче вернуться на родину. Я спросил – почему? Алим ответил, что группе предстоит тащить семью не только до границы, но и до базы ее временного содержания в кишлаке Густ, за перевалом Тарган. А туда можно добраться только по ущелью от Кунбада, а еще дорога от Торкина до Кунбада. За точность разговора не ручаюсь, но в целом было примерно так. Мы поговорили еще о чем-то и разошлись спать. Исмаилов разбудил меня и Атари в 6 часов, группы Алима в усадьбе уже не было. Мы привели себя в порядок, собрали сумки с обычными вещами. Нож я положил в чехол и в сумку. Атари попросил Халбека довезти нас до аэропорта, но Исмаилов сказал, чтобы мы взяли такси. Так и сделали. Что произошло в аэропорту, я уже рассказал.
– Это все? – спросил Белоногов.
– Да, клянусь, я сказал правду.
– Вспомни, Берхуни, кто начал разговор о сложности возвращения в Афганистан? – поднял голову Седов.
– Так я уже сказал, Алим.
– И он выложил тебе маршрут переброски семьи Ниврая в Афганистан?
– Да, я об этом ничего у него не спрашивал.
– Ты давно знаешь Алима?
– Мы знакомы, но вместе никогда не работали. Я знаю лишь то, что Алим пользуется доверием у Джемала ад-Дина.
