Родерик Торп - Крепкий орешек
— Один из наших сообщил, что видел, как в лифт садились двое. В цокольном этаже они соорудили нечто вроде баррикады.
— Нет, я видел одного. Будем считать, что их осталось шестеро. Я не могу полагаться на то, в чем не уверен. Теперь скажите, что со зданием?
— Взрывом полностью разрушены семнадцатый и восемнадцатый этажи, во всем здании выбиты стекла.
— Кто-нибудь ранен?
— Взрывом — нет. У нас двое раненых. Взрывной волной многие вещи разбросало по всему району. Сила у этой взрывчатки просто убойная. Я видел, как стол и стул перелетели через весь бульвар. Оставайтесь на связи. Не уходите.
Пока Лиленд ждал, он поискал глазами разрушительные последствия взрыва. В щите, рекламирующем сигареты, была пробита дыра размером с небольшой автомобиль, а на противоположной стороне улицы стояло небольшое приземистое здание, фасад которого напоминал истерзанную жертву разгульного мятежа.
— Эй, непобедимый наш, вы меня слышите?
— Счастливого Рождества, — ответил Лиленд.
— Я тоже желаю вам счастливого. Рождества. Передаю рацию своему командиру, капитану Дуэйну Т. Робинсону, хорошо?
Он говорил так, словно представлял приглашенного оратора.
— Хорошо, — засмеялся Лиленд.
— Говорит Дуэйн Робинсон. Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно.
— Я не об этом. Кто вы? Как ваше имя?
— Сейчас я не могу этого сказать.
— Почему?
— Следующий вопрос.
— Вы передали нам некоторую информацию. Как вы ее получили? Почему оказались в здании?
Лиленд молчал. Этот парень хотел контролировать ситуацию, находясь на улице, если ему это удастся, вот именно — если. Старина Дуэйн Т. явно плохо соображал.
— Вы слышите меня?
— Да. Позовите того, другого парня. Я буду говорить с ним.
— Нет, здесь приказываю я. Мы больше не нуждаемся в вашей помощи. Я хочу, чтобы вы сложили оружие и укрылись где-нибудь. Ваш взрыв причинил огромный материальный ущерб и угрожал жизни очень многих людей. Это законный приказ полицейского, а если вы не подчинитесь, вас придется арестовать и подвергнуть наказанию.
— Позовите к рации того парня, — сказал Лиленд, — с вами я не буду разговаривать.
— Послушай, ты, мерзавец!..
— Нет! — пронзительно крикнул Лиленд. — Это ты послушай меня. Шесть психов держат под прицелом семьдесят пять человек. У них столько мощнейшей взрывчатки, что они весь район сотрут с лица земли. Но у них нет детонаторов. Они у меня. Пока я остаюсь в игре, они не могут сделать то, за чем пришли сюда. Думаете, находясь за пределами здания, вы сможете остановить их? Ну, ответь мне, ты, ублюдок! Если ты думаешь, что я буду выполнять твои дерьмовые приказы и не заставлю твое начальство послать тебя к чертовой матери, то, значит, ты не знаешь меня. Передай рацию тому парню! Сейчас же!
Молчание.
— Я слушаю, — сказал чернокожий. — Как самочувствие?
— Надо бы поберечь силы. Что это за дерьмо?
— Давайте не будем говорить об этом. Понимаю, что вы устали и находитесь в постоянном напряжении, но нам кажется, что вы несколько перестарались. Вы понимаете, о чем я говорю?
Было что-то успокаивающее в здравомыслящих словах этого парня, который на несколько десятков лет моложе его.
— Очень сожалею о случившемся. Но вы говорите об этом спокойно, нормально, не то, что этот...
— Понимаю вас, напарник. Расслабьтесь, отдохните немного, хорошо?
— Давно меня не называли напарником. Вы патрулируете улицы?
— Нет, работаю в помещении.
— Все годы, что работал в полиции, я был патрульным.
— Сколько вам лет?
— Я вам в отцы гожусь.
Он засмеялся:
— Только не мне!
— Вы бы посмотрели на меня сейчас! Чем вы занимались по заданию Холленбека?
— Подростками. Там было настоящее торжество.
— Вы любите детей?
— Да, люблю. Послушайте, с кем можно связаться, чтобы подтвердить вашу личность? Когда мы убедимся, что вам можно доверять, мы займемся этими людьми.
— Очень мудрено изъясняетесь, но я вас понял. Позвоните Билли Гиббсу. Он живет в Юрике, Калифорния. Расскажите ему, что произошло и где, и он вам сразу назовет мое имя.
— Понятно. Еще кто-нибудь?
— Мисс Кэти Лоуган, — Лиленд назвал код ее округа и номер домашнего телефона. — Скажите ей, что я желал ей счастливого Рождества, когда оборвалась связь. Она поймет.
— Сделаю все в точности, как вы сказали. Об этом не беспокойтесь. Почему бы вам не отдохнуть?
— Нет, надо переговорить с противником.
— Как вы это делаете?
— На двадцать шестой частоте. Будьте начеку. Они понимают по-английски.
— Мы слышали только немецкую речь, но никто из нас не владеет языком. Мы все записываем на магнитофон. О чем вы с ними говорили?
— Малыш Тони считает, что может перехитрить меня и убедить в чем-то. Я вам сказал все, что знал. Все объясняется очень просто: он думает за меня, а я за него.
Опять раздался смех.
— Я настроюсь на эту частоту.
— Что за черт! Люди умирают, а вам все шуточки.
— Вот именно.
Лиленд переключил рацию.
— Тони, ты слышишь меня?
— Да, мистер Лиленд. Мне понадобилась всего минута, чтобы перехватить вас. Мистер Лиленд, вы слышите меня?
— Да. Да, — едва прошептал он.
— Здесь ваш коллега, мистер Эллис.
Лиленд закрыл глаза.
— Как вы себя чувствуете, Эллис?
— Нормально, Джо, — в его голосе слышался ужас.
Лиленд не помнил имени Эллиса.
— Послушайте меня, — сказал Эллис, повторив слова Лиленда, которыми тот пытался вразумить Дуэйна Т. Робинсона, капитана Лос-анджелесского управления полиции. — Послушайте меня.
Это звучало как сигнал бедствия.
— Послушайте, вы должны сказать им, где детонаторы. Они знают, что нас слышат. Им нужны детонаторы, или они убьют меня, Джо. В последнее время я сделал вам немало одолжений. Подумайте об этом. Вы понимаете, Джо. Вы слышите меня?
«Одолжения? Он хотел сказать, что прикрывает Стеффи, но разве это называется одолжением? Если Лиленд не вернет детонаторы, он скажет, кто такая Стеффи, и останется жив?»
— Да, я слышу.
— Скажите им, где детонаторы. Полиция уже прибыла. Это ее дело.
— Я не могу сказать. Мне придется показать. А что потом? Что будет со мной?
— Мистер Лиленд, — это был Малыш Тони. — Мистер Эллис постеснялся сказать вам, что мы убьем его прямо сейчас, если вы не вернете детонаторы.
— Здесь люди, Джо, — сказал Эллис. Он имел в виду Стеффи. Он уже дал понять, что не выдал ее.
«Он угрожает? — Лиленд закрыл глаза. — Прощай, Эллис».
— Я им не верю, — сказал Лиленд по рации. «Господи, прости меня», — подумал он.
По рации выстрел прозвучал так, словно просвистел порыв ветра, а раздавшиеся затем пронзительные крики доносились, казалось, издалека.
Лиленд нажал на кнопку.
— Хорошо. Я верну все, что вам надо.
— Нам нужны детонаторы, — сказал Малыш Тони.
— Мне надо взять их и положить туда, откуда вы их заберете.
— Прекрасно. И где это будет?
— Я брошу их и скроюсь, потом скажу по рации, где это.
— У вас есть пять минут.
— Мне надо больше времени, — сказал Лиленд. — Далеко идти, а я не совсем в форме.
— Десять минут.
— Нет, мало, не так скоро.
Пауза, затем Тони спросил:
— Сколько времени вам нужно?
— Двадцать, может быть, тридцать минут.
— У вас есть 20 минут, после чего мы расстреливаем следующего. Возможно, на этот раз — женщину.
Молчание. Лиленд нажал на кнопку.
— Вы все слышали?
— Переключитесь на девятый канал, — решительно сказал чернокожий офицер.
* * *— Теперь я знаю, что они слышат меня, но мне хотелось бы знать, чем, черт возьми, вы там занимаетесь? — это был Дуэйн Робинсон. — Сначала вы отказываетесь назвать себя, а потом этот подонок именует вас Лилендом. Это ваша фамилия?
— Да. Билли Гиббс расскажет вам остальное.
— Мы побеседуем с ним. Но к чему все это? Я требую объяснений сейчас же!
Лиленд молчал. Все, что он скажет, окажется на руку Малышу Тони.
— Послушай, ты, сукин сын, — зарычал Робинсон. — Все, о чем ты говорил с этим подонком, записано на пленку. Из-за тебя погиб человек. Мне плевать, кто твои друзья, но я найду способ засадить тебя за решетку. Я сделаю это.
— Иди ты к чертовой матери! — крикнул Лиленд и выключил рацию.
Он знал, что это убьет его, но не видел другого выхода. Надо было выйти из укрытия, идти напролом и не делать глупостей. На одной ноге он доскакал до юго-западной лестницы, решая на ходу, стоит ли попытаться подняться наверх и выбить всех, кто там есть. Если он победит, у него будет хорошая позиция.
Сколько времени? Было почти три утра, самое темное время перед рассветом, когда умирают люди. Он не хотел умирать. Он не был к этому готов. Сначала он хотел бы принять ванну. В морге покойников обмывают, а вот гробовщик протирает, как правило, только голову и руки да так и хоронит — грязным.
Он не хотел умирать, пока опасность угрожала Стеффи и внукам. Эта мысль приводила его в ярость. Не он первым начал убивать. Первым умер Риверс. И разве он плохо сделал свое дело? Он уложил пятерых еще до прибытия полиции. Если бы ему пришлось начинать заново, он поступил бы точно так же. Черт возьми, а как можно было поступить иначе?
