Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак
Урусов сел без приглашения в мягкое кресло и мрачно отрезал:
— Именно, голубушка. По самым что ни на есть делам службы. Выйди вон! — сказал, как выстрелил, он в сторону топчущегося в дверях мордатого охранника.
Мильва поняла, что сладкоречивым сюсюканьем сейчас Урусова не проймешь, и приняла серьезный вид, строго поджав губы.
— У нас проблемы? — многозначительно поинтересовалась она.
— У вас проблем пока нет. Но могут быть, — не менее многозначительно отозвался Урусов и помахал перед носом Мильвы видеокассетой.
— Что это? — По лицу Мильвы было видно, что эта проницательная женщина и так уже все поняла и задала свой вопрос просто для порядка.
— То самое! — усмехнулся Урусов. — Давай, Гаврилова, не будем терять время. Оно сейчас дорого — мне и тебе. На прошлой неделе убили Юрия Соловьева — ты в курсе?
По лицу Мильвы пробежала тень.
— В курсе, — осторожно ответила она.
— А в курсе ли ты, что Соловьев поставил в твоем заведении скрытые видеокамеры? В общем зале, где стриптиз, и в кабинетах, где… — Он выразительно пощелкал указательным пальцем по левой ладони. — И собрал у себя гигантскую коллекцию…
— Его поэтому убили? — жестко спросила хозяйка элитного борделя.
— Нет! В том-то и дело, что нет. Вся его коллекция осталась на месте. Ее даже не тронули!
— Соловей был педик! — подняла соболиную бровь Мильва. — Может, «голубые разборки»?
— Не исключено, — хмуро кивнул Урусов. — Но меня сейчас интересует другое. Я просмотрел вот эту кассету — там есть любопытный эпизод… Давай-ка поставим и вместе поглядим. Видак есть?
— Да вон стоит! — Мильва взяла кассету и вставила ее в щель видеоплеера.
Оба смотрели забавы главного бухгалтера «Госснабвооружения» с одноногой девкой без комментариев.
— Ну и что вас интересует? Клиент или моя бабочка?
— Клиент. Я его узнал. Это Валерий Авраменко. Но сначала объясни мне, Мильва, что это за путанка такая странная. Это ведь Маринка Хромоножка?
— Маринка, верно, — улыбнулась та. — И вы все видели?
Урусов немного растерялся: что имеет в виду эта хитроумная бандерща?
— Что значит «все»? Как она протез ноги отстегнула — видел. Как Авраменко на ней скакал, словно Чапаев на белом коне, — видел. Так что это за извращенные забавы с девками-инвалидами?
Мильва покачала головой:
— А вы и не знали, товарищ генерал, что путанки-ампутанки сейчас у нас ценятся подороже, чем вокзальные мальчики и дедочки младшего школьного возраста?
— Путанки-ампутанки! — усмехнулся Урусов. — Это. еще что за прикол?
— Девочки — симпатичные, смазливые, фигуристые девочки, у которых имеется какой-нибудь физический дефект. Скажем, нет руки или обеих рук, нет ноги или обеих ног…
— Нет груди или обеих грудей… — иронически подхватил Евгений Николаевич, вообразив себе эту картину, и ощутил нарастающее возбуждение. Он поерзал в кресле, чтобы высвободить своего нахохлившегося бойца из трикотажного плена. Боец радостно ткнулся головой в брюки.
— Вот как раз с грудями-то все в порядке! — подмигнула Мильва. — Даже более чем! Хотя отчасти вы правы — наши особые клиенты приветствуют силиконовые протезы у бабочек.
— И кто же лакомится этими вашими путанками-ампутанками? — поморщился Урусов. — Неужели есть любители?
— Да не любители, Евгений Николаевич, а самые настоящие профессионалы! Пойдемте, я вам кое-что покажу!
И хозяйка клуба повела гостя по винтовой лестнице в подвал — туда, где Урусов еще никогда не бывал. В подвале, вопреки его ожиданиям, располагались не хозяйств венные помещения, а фешенебельные номера. Мильва завела его в комнату и, плотно затворив за собой дверь, предложила ему сесть. Он утонул в мягчайшем кресле из крокодиловой кожи.
— Дианочка! — громко Позвала Гаврилова и нажала невидимую кнопку. Одна из четырех стен вдруг осветилась откуда-то изнутри голубым сиянием. За прозрачной стеной оказалась высокая японская ширма, из-за которой появилась, вернее сказать, выкатилась девушка лет восемнадцати-девятнадцати в инвалидном кресле-каталке. На ней была легкая длинная юбка, как та, что носила Маринка Хромоножка. Урусов так и обомлел. Девушка подкатилась вплотную к освещенной стене и медленно сняла юбку. Под юбкой не оказалось ничего, кроме двух коротких культей. Потом Диана с совершенно бесстрастным лицом скинула с верхней части тела блузку — и Урусов, сглотнув горячую слюну, вперился в пару прекрасных грудей, похожих на легкие пушечные ядра.
— Она инвалид детства? — хрипло прошептал он.
— Она инвалид по заказу, — жестко ответила Мильва. И пояснила: — Мы нашли ее в Керчи. Она торговала на колхозном рынке. Привезли в Москву, показали кое-кому из наших клиентов особого назначения. Он был в восторге, только изъявил пожелание, чтобы девушке немного увеличили груди и… — она помялась, — убрали ноги выше колен.
Полностью обнажившаяся Диана тем временем ловко вскочила на сиденье своего кресла и изящно выгнула спину, так что ее феноменально огромные груди бесстыдно выкатились вперед, но не повисли, а встали торчком.
— То есть как «убрали»? — Чем дольше Евгений Николаевич смотрел на Диану, тем все больше возбуждался. Причем он поймал себя на том, что возбуждало его в Диане именно это странное, страшное сочетание невероятно сексапильных грудей и уродливых коротких культяшек, между которыми отчетливо-виднелся тщательно выбритый холмик лобка.
— Ампутировали, дражайший Евгений Николаевич! Чик — и нету! Что вы, не знаете, как появляются все эти убогие инвалиды-попрошайки в московском метро? Подбирают пьянчугу где-нибудь в Сыктывкаре, выламывают ему ногу, а потом напяливают камуфляжную форму, сажают в каталку — и полный вперед! Мол, подайте ветерану афганской войны, Так и у нас с Дианочкой вышло. Что, впечатляет?
— Да, нечего сказать, — прохрипел Урусов, изнемогая от звериной похоти. — И что, она так и трясет своими причиндалами за стеклянной стенкой?
Милъва рассмеялась:
— Трясет, голуба. А потом идет к клиенту и ублажает его вовсю. Она у нас уже полгода. Первое время стеснялась, комплексовала, а потом привыкла, теперь она у нас звезда — всегда нарасхват. Диана Горячий Рот… — И, обратившись к девушке за стеной, она громко приказала: — А теперь, Дианочка, станцуй, как ты умеешь!
Безногая начала ритмично изгибаться во все стороны, бесстыдно тряся ядрами-грудями и резко запрокидывая голову, отчего ее длинные густые волосы золотистыми всполохами замелькали в воздухе… Зрелище было завораживающее.
Урусов с трудом отвел взгляд от прозрачной стены.
— И кто же западает на Диану и таких, как она?
— Как ни странно, ампутанок любят самые нормальные мужики. Женатые. Богатые. Высокопоставленные. Оч-чень высокопоставленные. Их не очень много, но это наши клиенты особого назначения. Клиентура ви-ай-пи. Причем они нас ценят именно за качественные услуги и за полнейшую конфиденциальность.
— Ты не забыла, что Соловьев снимал ваших высокопоставленных клиентов на видео и набрал целый Госфильмофонд? Не боишься?
— Но ведь этот фильмофонд сейчас находится у вас, Евгений Николаевич? Мы-то с вами всегда сумеем договориться? — игриво заметила Мильва и как бы невзначай погладила ладонью его горячую промежность.
— Не исключено, — в тон ей ответил Урусов. — А что Авраменко? Он у вас тоже ви-ай-пи?
— Валера привел к нам год назад двух очень больших людей. Замминистры. Не скажу, из какого министерства, — но очень большие люди. Так что Маринка досталась Валере в качестве комиссионных. И он не жаловался. Потом еще раза три к ней приходил.
— Значит, и ему ампутанка пришлась по вкусу? — рассеянно заметил Урусов, жадно разглядывая безногую проститутку за стеной, которая теперь стояла на своих обрубках и, закрыв глаза и приоткрыв рот, похотливо гладила себя по коричневым соскам…
— Так ведь и вам, я вижу, наша Дианка пришлась по душе! — хохотнула Мильва и потрогала горячий холм под ширинкой генеральских брюк. — Хотите? По старой дружбе предлагаю вам на десерт Диану… за счет заведения.
На тонких губах Евгения Николаевича зазмеилась сладострастная улыбочка.
— Знаешь, Мильва, пока не дошло до десерта — ты дай ка мне на закуску адресок или телефончик Авраменко.
Та сразу посерьезнела и развела руками:
— Евгений Николаевич, дорогой, мы, конечно, добрые друзья, я вот вам даже Дианочку предложила поиграться. Но наши клиенты, сами понимаете…
— Вот что, Гаврилова. — Урусов, по своему обыкновению, мгновенно пришел в ярость. — Сегодня я твой самый главный клиент, и если ты не хочешь на ближайшие месяцы стать клиенткой следственного комитета МВД, то советую тебе быстренько выдать мне телефон господина Авраменко, чтобы сэкономить мое время! Он проходит по делу об убийстве Соловьева, усекла? И кроме того, не забудь, что фильмотека «Ночной бабочки» в моем распоряжении — и я живо твою хваленую конспирацию расколю. Захочу — завтра же по всем каналам начнут крутить это кино! И вот тогда тебе, сестричка, несдобровать. Тебя твои же клиенты специального назначения колесуют!
