Александр Маркьянов - Адепты стужи
Решив проблему с проживанием, Джейкоб Донован перешел к списку визитов.
Список был большой, и это само по себе затрудняло работу охраны. Шесть суток визита — это очень много по любым меркам, предельно много. Список визитов не умещался на листе А4 — господи, да все эти места сразу и не упомнишь. Лондонская школа экономики, Букингемский дворец — ну там относительно безопасно, какого то черта Тауэр. Несколько встреч с капитанами бизнеса в различных зданиях лондонского Сити — вот там может быть опасно. Обед с королевой на новой королевской яхте, стоящей на якоре в порту — господи, а это то зачем…
27 августа 1996 года. Атлантический океан. Ударный авианосец «Цесаревич Николай»
Восходящее солнце сначала высветило тонкую полоску на горизонте, там где морская гладь сливается с небесным простором — словно кто-то полоснул бритвой, разрезая бархатистую ткань ночи. Подчиняясь непреложным законам природы, разрез начал расширяться, ночь отступала, уступая место очередному дню. С наступлением дня штилевшее всю ночь море едва заметно заволновалось, шелк воды покрылся едва заметным узором ряби — не волнами, именно рябью. Корабли эскадры, идущие полным ходом к североамериканскому берегу, гасили ходовые огни…
Сами того не зная, современные мореплаватели почти повторяли путь легендарного испанских галеонов, отправлявшихся в новый свет несколько веков назад за его богатствами. Во главе второй ударной эскадры, один из самых современных кораблей на Российском флоте, ударный авианосец Цесаревич Николай, прошел Гибралтарским проливом и взял курс на порт Нью-Йорка. Обычно, трансатлантическое плавание военные корабли совершают на скорости примерно две трети от крейсерской — сейчас же эскадра шла полным ходом…
Сейчас, на стальном острове у самого обрыва, на носу огромного авианосца, названного в его честь, стоял молодой человек в простой матросской форме. Форштевень корабля упорно врезался в водную гладь, вода с шумом и пеной расступалась под напором стального, сотворенного людьми острова — а он смотрел на горизонт, встречая рассвет. Он служил не на флоте, его выбором был бескрайний простор воздушного океана, а не стальная гладь морского. Но сейчас, стоя на палубе и встречая рассвет, цесаревич Николай вдруг подумал, что его друг сделал правильный выбор…
При мысли о князе Александре Воронцове, наследник слегка поежился…
Они уже выросли, беззаботные игры в Крыму были давно в прошлом. Он готовился принять престол, усердно работая в Генеральном штабе и одновременно вникая в дела министерств, его сестра торговала всем, что пользуется спросом, усердно выстраивая свой купеческий дом, еще один его друг по тем играм жил в Варшаве, последний из «поросят» — тянул лямку службы в Багдаде. Их разбросало, разбросало рано, но он все равно поддерживал с ними связь, понимая что когда придет его час взойти на престол, у него сразу появится много, очень много друзей. Ему же нужны будут всего несколько — но настоящих, искренних. Проверенных.
И только Сашку Воронцова он не мог нигде найти. После бейрутского ада он пропал почти сразу и последнее, что ему удалось узнать о своем старом друге — то, что он выполняет специальное задание. И все…
— Ваша светлость…
Цесаревич обернулся.
— Завтрак готов. Без вас не начинают.
Цесаревич отвернулся.
— Передайте мои извинения — но пусть начинают без меня…
Моника…
В этом браке совершенно не было политического расчета — кто бы что не говорил. Политический расчет было бы, если бы он выбрал своей невестой знатную даму из немецкого высшего света. Вот это был бы политический брак — наверное на это и рассчитывал отец, не раз отправлявший его с получениями в Берлин. Но рассчитывал напрасно. Он влюбился в красивую девушку на экране еще три года назад, когда совершенно случайно зашел в синематограф в Туркестане где давали новый фильм из североамериканского Голливуда. Отец не одобрил бы даже это — он считал, что лицу императорской фамилии, тем более наследнику престола следует посещать лишь театр или оперу, но никак не синематограф. Но нелегкая занесла его именно туда и…
И он воплотил в жизнь свою мечту…
Им было сложно понимать друг друга — даже сейчас. Они ломали барьеры один за другим — барьеры условностей, предрассудков, зависти, чужого мнения. Против них были всё, они были разными, такими разными, какими только можно было быть. Моника, например, боялась России, по североамериканским телеканалам то и дело крутили фильмы, как злодеи русские вторгаются с автоматами, бомбами, ракетами — ужасно, но в это верили и вымысел принимали за правду. Цесаревич тоже многого не понимал в североамериканской жизни, несмотря на то что какое то время жил в Лос-Анджелесе — он не показывал свое раздражение чем-то но от любимого человека не скроешь, верно ведь.
Но любовь в конечном итоге победила. И Моника Джелли, одна из наиболее известных голливудских актрис меньше чем через месяц покинет свою родину на борту русского атомного авианосца — чтобы венчаться по старинному обряду в древнем Кремле.
— Ваша Светлость, извольте отойти. Сейчас будем сажать самолет, здесь опасно…
Наследник престола послушно отошел следом за офицером ближе к острову, вдыхая соленый аромат моря. Когда начнутся полеты — здесь будет вонять керосином и выхлопом, дышать будет совершенно нечем…
Самолет появился над морем как раз в тот момент, когда солнце окончательно покинуло стихию вод, воссияло полным диском и начало медленно карабкаться к своему полуденному апогею. Маленький, похожий на игрушечный — «сорок четвертый», маленький двухмоторник используемый для перевозок срочных грузов с берега на авианосец.
Пилот самолета мастерски, с первого захода притер самолет к стальной палубе, выпущенный крюк зацепил трос аэрофинишера. Клюнув носом, самолет остановился…
Сам не зная почему, Николай зашагал к остановившемуся на палубе самолету.
— Ваша светлость!
Николай махнул рукой.
Он подошел к самолету как раз в тот момент, когда полностью остановились, замерли винты, и экипаж откинул аппарель. И на аппарели появился человек, которого Цесаревич уже и не ожидал увидеть…
— Здравствуй, старший поросёнок! — сказал человек совершенно не то, что полагалось бы сказать русскому флотскому офицеру при встрече с наследником Российского Престола.
Какая-то сила бросила их — друзей с детства, почти братьев — навстречу друг другу…
30 августа 1996 года. Великобритания, Норхолт. База Королевских ВВС Бленейм Кресчент
— Господа, самолет заходит на посадку, просьба всем пристегнуть ремни!
Агент Секретной службы Марианна Эрнандес оглянулась — свободное кресло было только рядом с замом протокольного отдела, неприятной дамой по имени Сельва, которая Марианну терпеть не могла. Но делать было нечего — правила едины для всех даже для агентов Секретной службы. Самолет садиться — надо пристегнуться. Вздохнув, Марианна уселась в кресло VIP-салона, проигнорировав недобрый взгляд «мисс гениальность». Кресло было у самого прохода и это ее более чем устраивало — полетов она боялась, и ничего не могло заставить ее выглянуть в иллюминатор. Кроме разве что угрозы жизни президента…
Вообще то, приземляться они должны были не здесь, для самолетов прибывающих с визитами в Великобританию глав государств выстроен спецтерминал в Хитроу, называется Роял Сьютс, это сразу на четвертым, общим терминалом аэропорта. Там отработаны меры безопасности, там двадцать четыре часа в сутки охрана, там же стоит королевская «Каравелла». И мало кто знает, что на самом деле ее Величество обычно пользуется не Роял Сьютс — ее настоящий самолет стоит чуть дальше, на базе ВВС Бленейм Кресчент, севернее небольшого городка Норхолт [прим автора — это соответствует действительности]. Туда, на эту маленькую и неприметную, с двумя длинными, расположенными крест-накрест взлетно-посадочными полосами и перенаправили самолет Президента САСШ уже в воздухе.
Самолет был привычным, Боинг-747, президентская модификация известная как VC-25, правда уже списанным. Всего четыре месяца назад честь возить президента САСШ перешла от фирмы Боинг к ее извечному конкуренту — МакДонелл-Дуглас, предоставившей для президентского авиапарка три новейших, только что вышедших из сборочного цеха ДС-12 [это и в самом деле так. МакДонелл-Дуглас ДС-12 был разработан еще в конце восьмидесятых и поразительно был похож на появившийся парой десятилетий позднее Аэробус-380. Фирма не рискнула поставить его в производство — а потом и сама обанкротилась]. Двухпалубный самолет этот был настолько огромен, что Марианне в нем было даже неуютно. Но у него были и свои неоспоримые достоинства — теперь кресла для агентом Секретной службы были куда удобнее и просторнее, совершенно не походящие на мучительный эконом-класс, а кроме того в этот самолет удалось вместить все оборудование, которое раньше было только на «самолете Судного дня», проходящим в переговорах спецслужб под кодовым названием «коленная чашечка». [Это Е4, национальный воздушный центр командования в критических ситуациях, сделанный на базе Боинг 747. На английском это National Emergency Airborne Command Post, NEACP, почти то же самое что и kneecap, коленная чашечка. Название «самолет судного дня» придумали журналисты, спецслужбы его называют «коленная чашечка»]
