Джекпот для лоха - Корецкий Данил Аркадьевич
— Нас мочить, что ли? — вызверился Чиж. — Ты чем думаешь — башкой или жопой?
— Хватит! — рявкнул Борец. — Карнаух и Бегемот обходят склад, к задней двери! Сопло с нами. Пошли!
Приоткрыв калитку, они проскользнули внутрь, держа оружие наготове. В огромном помещении царил сумрак, который немного рассеивали две лампы дневного света. Остро пахло резиной и еще чем-то острым и неприятным. Всюду стояли огромные контейнеры, аккуратными штабелями или навалом лежали блестящие шины разных размеров. Но в узких проходах с деревянными настилами никого не было видно. Где же все люди?
— Эй, хозяин! — крикнул Чиж. — Он шел первым и окончательно вошел в роль экспедитора. — Кто скаты отпускать будет?
Вместо ответа раздался выстрел, гулко разнесшийся под высоким сводом ангара. Чиж уронил пистолет и схватился за плечо. Тут же погас свет, а сверху, вначале шурша, а потом тяжело обрушиваясь на плохо оструганные доски, посыпались шины.
— А-а-а! — заорал Сопло и дал длинную очередь.
При вспышках выстрелов Борец рассмотрел, что пули вошли в скорчившегося Чижа, которого тут же засыпало резиной.
В темноте грохнули еще два выстрела, совсем рядом свистнули пули.
— Засада! — крикнул Борец. — Уходим!
С трудом, на ощупь найдя дверь, они выскочили наружу. С противоположной стороны ангара рассыпалась частая пистолетная дробь. Сопло прыгнул за руль «Газели». Озверевший Борец навел на него пистолет:
— Ты что, придурок, своих мочишь?! Сейчас я тебя завалю!
— Каких своих?! — истерично заорал Сопло. — Я двух местных положил!
Послышался топот, из-за угла выбежал Бегемот, держась за простреленную руку.
— Подстава, босс, сто процентов! Они нас ждали! Карнауха грохнули!
— Давай в машину, потом разберемся!
Через пару минут вслед за выезжающим КамАЗом они проскочили между закрывающимися воротами и на предельной скорости понеслись прочь.
Глава 4
Проблемы лоха
Придя домой, Андрей достал с балкона дрель, нашел подходящие шурупы, тут же подумал, что в комплекте должны быть свои. Но там алюминиевые, а у него стальные — красивые, прочные, блестящие. Впрочем, это ерунда! Надо будет цветы купить. И тортик с шампанским. Или неудобно? Первый раз все-таки, может, она что-то плохое подумает. А лучше сделать работу, а потом пригласить ее прогуляться. Но вдруг она не хочет с ним гулять? А тут отказать неудобно, и будет выглядеть, что он ее вынуждает. Вроде как на крючок поймал: сначала навязался со своими услугами, а потом требует ответных. Нет, так неудобно. Лучше просто установить светильник, попрощаться и уйти. Но взять номер телефона. И уже потом приглашать на свидание. Захочет — пойдет. Не захочет — откажет. Так честнее. Но если спросить Валерку Коня, он скажет, что это полная глупость. И назовет его лохом. Ну почему так?
Андрей налил полстакана спирта, настоянного на жгучем красном перце и чесноке, разбавил водой на треть и опрокинул в себя с такой жадностью, будто на стеклянном дне надеялся прочитать рецепт правильного поведения. Закусил свежей колбасой. Налил ещё немного, граммов пятьдесят, выпил не разбавляя. Тёплая волна быстро ударила в голову, как газ из баллончика врывается в воду в сифоне. Молекулы алкоголя разбежались по клеткам мозга и стали наводить там порядок, раскладывая по полочкам сумбурные мысли. Почему за правильные мысли, слова и поступки его называют лохом? И почему неправильное поведение приносит успех и достаток? Все-таки продавать основной документ гражданина России неправильно! Но если бы он этого не сделал, то не с чем было бы идти на рынок, он бы не купил стартер и не познакомился с Леной…
«Кто она такая, интересно? — гадал он. — Мужа у нее нет, любовника, скорей всего, тоже, трудится она, конечно, на чистой работе: в библиотеке, книжном магазине или конструкторском бюро (откуда при этом новая малосемейка, Андреем не осмысливалось) и ждёт именно такого парня своей мечты, как Говоров, — честного, порядочного, живущего по правилам. Только такое житье-бытье обрекает на нищету, а когда в кармане — вошь на аркане, заинтересовать красивую девушку сложно. Да и некрасивую тоже… Если Лена согласится продолжить знакомство, то надо будет повести ее в кафе, покупать цветы, делать подарки… Деньги за паспорт быстро закончатся, даже машину не получится отремонтировать. Только и останется рассматривать новый стартер и радоваться… Наверное, надо быть более гибким, приспосабливаться к идущей в стране экономической реформе… Точно, надо начинать новую жизнь! Отбросить чистоплюйство, по-быстрому заработать, или, как сейчас говорят, — срубить деньжат, и пригарцевать к ней на белой праворульной «японке»…»
Говоров в мистику не верил, но давно заметил одну закономерность: в трезвом виде можно мечтать о чём угодно, и ничего, кроме огорчения и разочарования, не намечтаешь, но стоит напрячь мозг, слегка отравленный алкоголем, как решение любого вопроса зачастую приходит само и самым неожиданным образом.
В дверь позвонили, он даже вздрогнул от неожиданности.
«Любаня. Некстати», — подумал Андрей, вставая из-за стола, и пошёл открывать, нарочито громко шаркая шлёпанцами и стараясь придать лицу болезненное выражение.
На пороге стоял муж Любани, охранник-диабетик Толя. Андрей, заулыбавшись, распахнул дверь и широким жестом пригласил соседа в дом. Это был тот редчайший случай, когда Говоров был рад мужу Любани больше, чем ей самой.
— Проходи, Толя. Здравствуй, — он крепко пожал вошедшему руку. — Как жизнь? По пять капель?
— Да нет, Андрюха, я ж не пью. Особенно спирт…
Говоров крякнул. Значит, знает, что жена любовнику еще и спирт таскает!
— Чай, кофе, ванну, постель? — дурашливо протараторил Говоров, понимая, что это уже перебор, но, не определившись ещё, как вести себя сейчас с мужем любовницы.
Толя, улыбаясь только кончиками губ, удивлённо посмотрел на Андрея: таким он его ещё ни разу не видел. Пригладил привычным движением несколько закучерявившихся волосков на лысине и, как всегда, решив не напрягать обстановку, махнул пухлой ладошкой:
— Да нет, я ж по делу.
Андрей наконец взял себя в руки и, улыбаясь уже без всякого шутовства, сказал:
— А что за дело такое?
— Перспективное, — беря деловой тон, Толя присел к столу. — У нас в соседнем доме, в полуподвале, фирма оргтехникой торгует, ну, знаешь, наверное.
— Это где вывеска большая? «Ор-ган-майзер», что ли?
— «Органайзер».
— Ну, видел, конечно.
— Так у них уволился ночной охранник. Как тебе это?
— Жаль, конечно, — сказал Андрей, не сразу ухвативший тему.
— Чё жаль-то, место освобождается. Пойдёшь? Ты ж сам хотел подработку найти. А тут рядом — пять минут ходьбы! И платят аккуратно!
Тут до Говорова дошёл смысл сказанного Толиком: ночная работа, дополнительный заработок! Как раз то, что надо!
— Конечно, пойду! Спасибо, Толя!
— Большие проблемы, шеф! — озабоченно кричал в трубку Леня Заборовский. — У моих работников изъяли пропуска и на территорию не пускают!
— Это ты называешь «большими проблемами», — тихо переспросил Семен Борисович.
После обстрела он уже сутки пил антидепрессанты, наглухо задергивал шторы и старался без крайней необходимости не выходить на улицу. Несмотря на то что он уже давно занимался деликатными делами, для улаживания которых нередко приходилось стрелять и взрывать, но занимались этим специально обученные люди, а выстрелы и взрывы гремели где-то далеко, были направлены в нехороших и неправильно действующих хищников бизнеса, к тому же он узнавал о происшествиях из газет и телепередач. А теперь грубая и страшная сторона работы затронула его лично! Это его, Семена Борисовича Храмцова, хотели убить! Это в него, порядочного партнера, человека слова, отца двоих детей и хорошего семьянина, стреляли из автомата! Он не мог спать: стоило закрыть глаза, как появлялся какой-то тип с физиономией дегенерата, который с нескольких метров палил прямо в него, и самые настоящие пули щелкали в бронестекло прямо напротив его лица! Если бы машина не имела бронирования, сейчас его бы хоронили!!
