Игорь Волознев - Когда боги рыдают (СИ)
Подслушивал? - в бешенстве зарычал Габай. - Подслушивал, да?
Над головой доктора занёсся разводной ключ. Позеленевший от ужаса, со сползшими с носа очками эскулап попытался отпрянуть, но сил у него не было...
Послушайте меня, - сдавленно забормотал он, - я скажу вам всё...
Глаза Габая налились кровью, лицо перекосилось в злобной гримасе.
Подохни, сука!
Вы ничего не зна...
Блеянье перепуганного доктора прервалось на полуслове. Разводной ключ обрушился на его голову и она с хряском раскололась. Эскулап безжизненно поник, распластавшись на лестничной площадке. Брызнувшая кровь залила его бледное лицо, бородку, зелёный халат, разбитые очки и пол вокруг.
Габай перевёл дыхание, вытер пот со лба. Но в следующий момент снова насторожился. По лестнице кто-то быстро поднимался. Причём, судя по звуку шагов, поднимался не один, а двое или трое!
Увидев вышедшего из-за лестничного поворота Нугзара с двумя братками, он отпрянул от неожиданности и выронил ключ. Замер и Нугзар при виде окровавленного трупа.
Пару мгновений Габай и Нугзар стояли, молча глядя друг на друга. Первым опомнился Габай, метнулся в лабораторию, захлопнул за собой дверь и запер её на щеколду. Нугзар и братки с яростным воплем ринулись за ним.
Габай, как затравленный зверь, заметался по лаборатории. В дверь барабанили.
Габай, хана тебе! - кричали из коридора. - Лучше открой по-хорошему!
Габай бросился к кабинету, но его дверь была заперта. Ассистентка наверняка видела, как он расправился с доктором, и успела запереться. Он грохнул по двери кулаком.
Сучка, открой!
Нет! - взвизгнуло из кабинета.
Бандит, тяжело дыша, огляделся. Отступать было некуда, разве что через окно. Он бросился к ближайшему окну, но по дороге наступил на михалёвский мозг, слизью растёкшийся по кафелю, нога заскользила, и бандит, не удержавшись, с воплем полетел на пол.
Входная дверь трещала от тяжких ударов. Нугзар с братками били по ней брошенным убийцей разводным ключом.
Габай катался по полу, воя от боли и отчаяния. Добрался до своей палки, схватил её, подполз на четвереньках к опрокинутой кушетке и, держась за неё, поднялся на ноги. Опираясь на палку, вскрикивая от боли при каждом шаге, подковылял к окну. За окном внизу маячили три нугзаровских бойца. Они спокойно стояли на травке, курили и посматривали на здание морга. Габай подобрался к другому окну. Оно выходило на ограду. Внизу буйно росла зелень и не было ни души.
Оглянувшись на ходящую ходуном дверь, бандит шире выдвинул раму, сбросил вниз палку, перевалил ноги через подоконник и некоторое время лежал на нём грудью, не решаясь спрыгнуть. Его ноги болтались в воздухе.
Дверь проломили насквозь, но она ещё каким-то чудом держалась. Из чёрного отверстия в ней, проделанного ударом разводного ключа, высунулся ствол пистолета...
Испустив стон, Габай оттолкнулся от подоконника.
Он свалился в гущу лопухов и крапивы, умудрившись не слишком повредить раненую ногу. Всё же рана отозвалась резкой болью, и Габай ещё целую минуту лежал на спине, покачиваясь и тихо мыча сквозь сжатые зубы. Из окна, откуда он только что спрыгнул, неслись глухие звуки ударов: Нугзар с братками никак не могли высадить упрямую дверь.
За углом морга послышались чьи-то голоса. Габай затих, перевернулся на живот и пополз к ограде, не забыв подобрать по дороге палку. Сквозная ограда, крашеная в чёрную краску, была не слишком высокой. Ещё совсем недавно он перемахнул бы через неё за пять секунд. Но сейчас ему пришлось напрячь все силы, чтобы подтянуться и перебросить за её гребень больную ногу.
Животный страх раненого зверя, чующего за собой погоню, заглушил все остальные чувства, притупил боль. Мысли и действия Габая были направлены только на то, чтобы как можно быстрее удрать. В ноге постоянно что-то взрывалось, но боль тут же тонула, заглушаемая страхом. Спрыгивая с забора, Габай даже на минуту ощутил прежнюю лёгкость. Весь в ледяном поту, задыхаясь, ничего не видя перед собой, кроме каких-то расплывающихся чёрных и зелёных пятен, он свалился с забора и метнулся к ближайшим кустам.
Едва он скрылся в их гуще, как из окна высунулись две стриженые головы. Габай услышал, как одна громко сказала другой: "Вроде не видать", и головы исчезли.
Нугзар с братками занялись запертой дверью кабинета, решив, что беглец там. Это позволило Габаю выиграть время и благополучно удалиться от больницы. Улепетывая через какой-то пустырь, он успел заметить, как к воротам подъехал джип и из него выскочил Жихарь. Но законник уже не интересовал Габая. Сейчас он думал только о том, как бы унести ноги.
Глава 19
В Подольск он прибыл на следующий день, ближе к вечеру. Только что прошёл дождь, всё небо было в тучах. На привокзальной площади царило оживление, у автобусных остановок стояли очереди, но ларёчники уже сворачивали свою торговлю. Среди толп и отдельных снующих пешеходов виднелись их тележки, набитые сумками и тюками. Шофёр такси, доставивший сюда Габая из Москвы, остановился, полагая, что его неразговорчивый пассажир сойдёт здесь, но тот не торопился вылезать.
Увидев проходившего подростка, Габай свистнул ему и подозвал к себе.
Пацан, ты местный? - спросил он. - Где тут монастырь с часами на башне? Тут где-то должна быть старинная башня, а на ней часы. Не знаешь?
Парень не знал.
Габай раздражённо засопел, выбрался из машины и добрых четверть часа стоял возле неё, останавливая прохожих и спрашивая, где находится башня с часами. Наконец кто-то сказал, что такая башня есть на другом конце города и посоветовал ехать в объезд через окраины. Руководствуясь этими указаниями, водитель долго колесил по городу, пока не наткнулся на старинную кирпичную стену с башней, окружённой какими-то угрюмыми нежилыми строениями, которые не походили ни на церковь, ни на монастырь. Снова зарядил дождь. В узких улочках, куда заехала машина, фонари не горели.
Да вон же они, часы, - водитель показал на угол улицы, где в потёмках смутно виднелась приземистая башня. - По-моему, это не церковь, а пожарная каланча, - прибавил он.
Габай вгляделся в башню и различил на её верхушке циферблат.
Давай туда, - велел таксисту.
Они подъехали ближе. Габай расплатился с водителем, договорился с ним, что тот будет ждать его тридцать минут, вылез из машины и зашагал, опираясь на палку, к видневшейся невдалеке подворотне.
Покойный Михалёв оказался прав: в глубине подворотни, слева, обнаружилась дверь, которая, вне всякого сомнения, вела на башню.
Габай подёргал ручку. Дверь была заперта. Он стучал минут десять и уже собрался было отправиться на поиски кого-нибудь, кто мог бы сказать, как попасть в неё, как вдруг за дверью послышалось шевеление.
Габай снова застучал.
Откройте! - крикнул он. - Мне по делу!
Голос его прозвучал глухо и почти сразу стих под низкими сводами подворотни. В скважине завозился ключ. Дверь со скрипом подалась вовнутрь.
В проёме показалась невысокая сутулящаяся женщина в каком-то монашеском длиннополом чёрном платье, чёрной блузе и с белым шарфом, обмотанном вокруг шеи. Под блузой топорщилась высокая грудь. Лицо женщины, полускрытое кольцами шарфа, тонуло в сумерках, но Габай разглядел, что оно было обильно напудрено, а губы и глаза ярко подведены. По всему чувствовалось, что эта стареющая красотка из последних сил старается сохранить былую привлекательность.
Увидев Габая, она улыбнулась - как ему показалось, с оттенком кокетства, - и повела плечом.
Вам кого? - спросила она высоким напряжённым голосом, видимо стараясь, чтобы даже голос её звучал молодо.
Смекнув, что красотка не без комплексов, бандит игриво подмигнул ей.
Мне женщина нужна, которая здесь работает.
Так я здесь работаю, - Габаю показалось, что и она подмигнула. - Я смотрительница здесь. Чем могу быть полезна?
Папанина знаешь?
Славика? Конечно... - Она изумлённо уставилась на бандита. - Слушайте, а вы, случайно, не тот, кто должен прийти...
Она осеклась и умолкла, но Габай уже вошёл в тёмную, пахнущую подвальной сыростью пустую прихожую. Он закрыл за собой дверь и его сразу окружили потёмки, которые почти не рассеивало бледное пятно света от небольшого зарешёченного окна.
Да, да, я тот, кто должен прийти! - проговорил он, задыхаясь от нахлынувшего волнения. - Ты правильно подумала. Мне Папанин велел взять то, что он передал тебе двадцать пятого августа. Помнишь? Мешочек.
Такой коричневый, замшевый?
У бандита ёкнуло сердце. Значит, не зря он притащился сюда, рискнув остаться в Москве ещё на один день. Чутьё с самого начала подсказывало ему, что на этот раз Михалёв не лгал. Камни и деньги действительно должны находиться где-то здесь, в башне, а эта увядающая красотка может навести на их след.
