Джерри Эхерн - Слуги дьявола
Капитан попытался пошевелиться, но ничего не получилось, только еще больше заболела голова — руки и ноги не двигались. Спину он тоже не сумел выгнуть — что-то мешало. Вскоре Фрост понял, что именно — жесткие веревки, которыми было опутано все его тело.
Еще некоторое время капитан старался вырваться, потом оставил эти попытки. Вместо того он усилием воли поборол слабость и тошноту, снова закрыл глаз, посчитал до десяти и открыл его. Темнота немного рассеялась, но разглядеть что-либо по-прежнему было невозможно.
Фрост принялся регулярно напрягать и расслаблять мышцы, пытаясь ослабить узлы веревок. Это дало небольшой результат — теперь он мог пошевелить запястьями. Но тут его желудок опять захлестнула тошнота, и капитан прикрыл глаз, стараясь с ней справиться.
Когда он вновь приподнял веко, то увидел свет. Яркий желтый свет, который подрагивал далеко в темноте.
“Может, мне это чудится?” — подумал Фрост.
Но свет приближался, делался все больше, и одновременно все громче становился тот тягучий протяжный звук, который он слышал раньше. Теперь капитан не мог отвести глаза от яркого пятна.
Он с трудом пошевелил головой и вдруг понял, почему ему так неудобно, — он лежал на каком-то каменном возвышении, ноги его были связаны вместе, а руки — раскинуты в стороны и так закреплены. У капитана похолодело в животе.
Крест… Его тело изображало крест. Сатанинские обряды…
А свет все приближался, но теперь рядом с ним появлялись и другие желтые пятна, их становилось все больше и больше. Заунывный вой нарастал, и наконец Фрост догадался, что это пение. Множество людей монотонно выводили какую-то тягучую мелодию, и вдруг капитан с ужасом разобрал слова этого странного гимна. Вернее — одно слово, которое повторяли вновь и вновь голоса невидимых пока людей.
— Сатана… Сатана… Сатана…
Огни — это оказались факелы — постепенно окружали Фроста. Их держали люди в хорошо знакомых ему черных балахонах с капюшонами. Лица оставались скрытыми в тени.
Они пели свою песню; капитан различал отдельные слова и понял, что это латинский язык, однако они звучали как-то странно, искаженно. В детстве Фрост часто посещал католические богослужения, но потом их сменили протестантские (так решили родители), которые проводились на английском языке. Однако и латынь он не забыл. И теперь у него создалось впечатление, что кто-то взял латинские слова, разорвал их на части, перемешал и из вновь созданных бессмысленных уродцев составил песню.
Но одно слово по-прежнему звучало привычно для уха. Фрост отвлеченно подумал, что его-то как раз и можно было изменить.
— Сатана… Сатана… Сатана… — завывали фигуры в черном.
Фрост отчаянно дернул руками, жесткая веревка впилась в запястья, выступила кровь. Лоб капитана покрылся холодным потом. Он пытался убедить себя, что это от жары, но подсознательно знал истинную причину — страх.
А ритм пения начал ускоряться. Окружавшие Фроста фигуры в черном размахивали факелами и блестящими широкими ножами. А у многих на поясе висели ножны, из которых выглядывали рукоятки мечей. Капитан узнал эти мечи — такими же были вооружены те фанатики, с которыми в последнее время ему пришлось так часто встречаться, те, которые убили профессора Уэллса, Бланш Карриган и Мэри Боулс. А сколько же еще невинных людей погибло из-за того, что этим сумасшедшим надо было совершать свои безумные обряды? А может, они вовсе не были сумасшедшими и убивали не ради обрядов? Может, именно это и хотел сообщить ФБР профессор Уэллс?
Внезапно сатанисты расступились, и в круг вошла женщина. Она была обнаженная, твердые груди с ярко-красными сосками торчали в стороны. Ее тело было разрисовано в молочно-белый, черный и красный цвета. В руках она тоже держала меч, правда, более короткий. Она — подрагивая всем телом в такт пению — двинулась к Фросту.
Капитан видел ее голову, но черты лица различить не мог — его покрывал причудливый узор из пентаграмм и других магических символов. Женщина приблизилась и взмахнула мечом — лезвие просвистело в сантиметре от лица Фроста. Искривив в дикой гримасе кроваво-красные губы, она медленно потянулась рукой с растопыренными пальцами к паху Фроста. Капитан в ужасе смотрел на нее.
Женщина продолжала выполнять мечом какие-то замысловатые движения, а ее рука ползла по телу Фроста. Вот пальцы коснулись его члена, зажали его в кулаке. Клинок взвился в воздух.
— Не-ет! — изо всех сил завопил Фрост, объятый ужасом.
Все что угодно, только не это!
Внезапно женщина замерла, меч опустился, и она убрала руку. Пение вокруг зазвучало с удвоенной силой, факелов стало больше, мелькали какие-то причудливые тени. Кольцо людей в черном разорвалось, и Фрост увидел какое-то сооружение, заменявшее, видимо, сатанистам алтарь.
Это было возвышение фута в три, к которому вели покрытые красным ковром ступеньки. Фрост машинально пересчитал их. Семь. Капитан вспомнил, как Бесс говорила что-то насчет магического для поклонников дьявола числа “семь”. “Это обозначает хаос”, — сказала она.
— Бесс! — заорал капитан, напрягая все мышцы.
Несколько закутанных в черные балахоны фигур волокли к алтарю обнаженную женщину. Все ее тело было ярко раскрашено красной краской, глаза широко раскрыты, а рот застыл в немом крике. Но крик этот все же прорвался, когда ее подвели ближе к возвышению.
— Фрост!
Капитан отчаянно дернулся, все жилы на его шее напряглись, веревка впилась в запястья и щиколотки, голова резко закружилась. Бесс продолжала кричать и повторять его имя, но это не помогало. А позади алтаря появилась еще одна фигура. Но она была одета не так, как другие.
Лицо этого человека скрывал широкий капюшон, с широких сильных плеч каскадом ниспадали складки тяжелой красной ткани. Все его одеяние было покрыто таинственными знаками и символами.
Человек заговорил громким голосом и поднял руки, красная хламида распахнулась на его груди. Под ней он оказался обнаженным — по крайней мере выше пояса, насколько Фрост мог видеть.
И голос показался капитану знакомым. Где же он его слышал?
— Смерть правит миром! Да будет тело человеческое рассечено железом! А мы, истинные святые наших дней, вкусим греховную плоть и выпьем порочной крови, дабы наказать тех, кто оскверняет имя Повелителя тьмы, нашего господина!
Женщина, которая перед этим порывалась оскопить Фроста, медленно двинулась к алтарю и взошла по ступенькам. В обеих руках она держала свой короткий искривленный меч. Человек в красном вышел из-за алтаря и направился к женщине. По пути он провел рукой по животу Бесс, которую держали двое в балахонах.
Женщина опустилась на колени и направила острие меча себе под левую грудь. Человек в красном — который был, видимо, “священником” сатанистов — подошел ближе, взял меч и поднял его над головой. А потом начал торжественно подниматься по ступенькам. Вокруг повисла мертвая тишина, только мелькали блики факелов.
“Священник” взошел на алтарь, женщина опустила голову ниже и поцеловала его ноги. Потом начала медленно подниматься, а ее губы скользили по телу мужчины, целуя лодыжки, колени, и вот, наконец, лицо женщины уткнулось в пах ее духовного наставника. Руками она раздвинула полы красной накидки, и Фрост увидел, что и внизу на “священнике” больше не было одежды.
Женщина несколько секунд сидела неподвижно, а потом отклонилась назад широко разводя колени и словно предлагая мужчине свое тело. Человек в красном резко взмахнул мечом и крикнул пронзительно:
— Сатана! Мы славим тебя!
Капитан почувствовал новый приступ тошноты, он вновь дернулся всем телом, пытаясь оборвать веревки, но опять безрезультатно. Теперь Фрост уже точно знал, кому принадлежит этот голос.
На алтаре с мечом в руках стоял доктор Лэсситер Калли.
Глава семнадцатая
Калли вернулся за алтарь, Бесс подтащили к площадке и уложили на нее. Женщина отчаянно кричала и вырывалась. Фросту было невыносимо больно слушать и видеть все это. Капитан опять дернулся, но добился лишь того, что жесткая веревка ободрала кожу на запястьях и выступила кровь. Путы по-прежнему крепко держали его.
Калли опустил лезвие меча в серебряный сосуд, который стоял на небольшом возвышении, по форме напоминавшим чашу.
— Кровь агнца, — возвестил он, — покроет сталь, дабы принял Сатана нашу жертву!
Он несколько раз окунул меч в сосуд; окружавшие алтарь фигуры в черном снова что-то негромко запели. Калли медленно и торжественно положил обагренный кровью клинок на живот Бесс.
— Нет! — хрипел капитан, вырываясь, но его никто не слышал и никто не обращал на него внимания.
“Проповедник” принялся чертить на теле женщины какие-то магические узоры, Бесс забилась, словно раненая птица, но руки сатанистов держали ее крепко.
— Фрост! — в ужасе звала она. — Где ты?
