Скотт Стоун - Песня волка
Когда он вернулся домой, ее уже не было. Вся мебель оказалась исцарапанной, а обивка дивана — разодранной. Матрас на кровати был вспорот. Зеркало в ванной — разбито, а его проигрыватель — расколот. Как он мог так ошибаться в женщине?
Он позвонил в доджа н г и попросил своего помощника заменить мебель и прибраться. Его больше всего, однако, раздражало не это, а мощный марихуанный дух. Последним штрихом была тлеющая в пепельнице сигарета с травкой — джойнт.
Дэйн собрал вещи и, поймав такси, отправился к причалу, от которого отходил паром «Стар Фэрри». С парома огни пароходов в гавани выглядели настоящими звездами, и, оглянувшись на остров, он почувствовал привычную дрожь. Это было, действительно, адово местечко.
Затем он снова на такси добрался до аэропорта «Каи Так» и взял билет до Бангкока. Нож он положил в футляр с бритвенными принадлежностями и легко прошел таможню. Крошечная китаяночка в опрятной белой униформе проштамповала его паспорт, и Дэйн вошел в зал ожидания. Через полчаса он садился на самолет компании «Пан Америкэн».
Он сидел в первом классе и, потягивая американское шампанское, одобрительно посматривал на длинноногих американских стюардесс. Думал о девушке. Потеря. Жаль. О работе в доджанге. О мастере Киме и мастере Сонге. Интересно, а что бы Таводи подумал о его теперешней работе и понял бы ли его? Но тут же улыбнулся: старик был мастер на сюрпризы, и его практически ничто не могло шокировать. От Уайя-юнутци он хотел лишь одного — чтобы тот не терял своего достоинства. Остальное его не волновало.
Он откинулся в кресле и постарался заснуть. Через несколько часов он прибудет в Индокитай. Интересно, на что он похож? Через некоторое время сон отлетел, и Дэйн погрузился в медитацию. После нее он почувствовал себя много лучше и, освеженный, выпрямился, спросил чашку кофе и стал смотреть на солнце, окрашивающее облака в безумные цвета, собиравшиеся над Южно-Китайским морем.
Бернье сидел в холле гостиницы «Отель Азье» и с удовлетворением думал о перспективах на будущее. Ситуация во Вьентьяне не могла бы быть в большем развале, что было ему как раз-таки на руку. Бернье поднял бокал первоклассного божоле, отмечая цвет, букет и вкус вина. Огляделся по сторонам: ну есть ли на свете человек более удачливый?
Где-то там, сидя по кустам, хлопотливые маленькие коммунистки строили свои планы. Суфанувонг отличался поразительной активностью; заговоры следовали один за другим, величайшие решения претворялись в жизнь. Здесь же тоже действовали прависты и нейтралисты. Далеко-далеко американское ЦРУ со своей авиакомпанией «Эйр Америка» посылало сюда черные, без опознавательных знаков самолеты и вертолеты. А где-то рядом, в яростно-переплетенных джунглях Лаоса, в хайленде, оккупированном полудикими племенами, мео покупали людей. И это, Бернье это было известно, — все из-за торговли опиумом — все эти семейные разборки, вендетты и прочее.
Скрестив ноги, он подлил вина в бокал и, откинувшись на спинку стула, стал размышлять обо всех этих сложностях, суливших ему дальнейшие прибыли. Трудные времена требовали решительных действий. Неуверенность правительств в завтрашнем дне говорила о том, что человек вполне мог безбоязненно перебегать со стороны на сторону, в особенности если человек был достаточно осторожен.
Бернье, живший в Лаосе дольше, чем кто-либо из его знакомых, поместил свой штаб в холле этой гостиницы. Люди приходили и уходили — летчики, корреспонденты, торговцы опиумом, случайные молодые и накачанные наркотиками до одурения экспатрианты. Но сам Бернье оставался, проводя свой бизнес с галльской небрежностью. Ему нравилась каждая его секунда. Торгуясь и договариваясь с фанатиками, с владельцами информации, предавая и обманывая всякого, кто имел глупость показать свои уязвимые места, и зарабатывая достаточно того, что называлось здесь кипом, чтобы ощущать себя покойно, Бернье был своего рода учрежденном, которому никто не доверял и в котором все нуждались. Небольшого росточка образованный человек с вьющимися черными волосами и аурой безразличия, которая поначалу страшно раздражала, а затем затягивала ничего не подозревающего человека в свои хитрые тенета. Бернье отнюдь не был актером, играющим какую-то роль: пресыщенная манерность речи была отнюдь не внешней, а присущей натуре этого человека, потому что в сердце Бернье лежала глубоко спрятанная страсть ко всякого рода интригам и заговорам, и в этом деле он был непревзойденным мастером.
И сейчас, в любой момент, составляющие его нового плана могли появиться в дверях, выйдя из ослепительного полуденного солнца. Этих частей будет четыре — четверо людей, нанятых его друзьями для выполнения труднейшего и опаснейшего задания.
Бернье знал с точностью до части секунды, когда все они прибыли в Нонг Хай, находящийся на другом берегу реки Меконг в Северо Восточном Таиланде. Сейчас они должны уже переправиться через реку и направиться сюда. Их везут сюда в крошечном такси, и они, видимо, проклинают жару и неудобства и не доверяют друг другу.
— Мсье Бернье, — негромко позвал его бармен.
Он оторвал взгляд от стакана и увидел их. Встал.
Четверо мужчин заполнили пространство большого холла. Он был знаком с ними по предоставленным досье. Ему хотелось узнать, который из них наиболее опасен.
— Джентльмены, — сказал он. — Же зуи Бернье.
Все четверо подошли к его столику, и он улыбнулся всем по очереди и стал представлять их по-английски.
— Американец Джон Дэйн. Два моих английских друга — Ян Клэйборн и Джон Хэнсли. А, и мой соотечественник — Габриэль Ланже. — Вся четверка неловко расселась, разглядывая Бернье.
— Куэль вин пренен сез мсье? — спросил бармен.
— Воду, — ответил Дэйн.
Бернье развернулся в его сторону.
— Буле ву дэ'ль эе минераль?
— Эвьян вполне сойдет.
— Очень приятно услышать от вас понимание французского, мой друг, — сказал Бернье.
— На самом деле, всего лишь несколько фраз.
Клэйборн откинулся на спинку плетеного кресла и сказал:
— Юн бютелль де Сен-Жюльен.
Бернье улыбнулся: они уже начали борьбу, своего рода соревнование.
— Расскажите о себе, — попросил он, чтобы заполнить паузу.
Клэйборн вызвался говорить первым.
— Вы ведь читали наши досье, иначе бы мы здесь не сидели.
Бернье ловко отразил атаку, заметив:
— Но я плачу за то, чтобы узнать несколько больше.
Клэйборн положил ногу на ногу и свел вместе пальцы рук.
— Ян Клэйборн, бывший военный британской армии. Парашютно-десантная подготовка. Диверсионная школа. Работал в Африке, рано пошел на повышение. Получил чин капитана, был откомандирован в часть Африканских Разведчиков. Дважды ранен. Способности к языкам. — Бернье смотрел, как он говорил, этот высокий, светловолосый англичанин из среднего сословия, имевший криминальное досье, о котором не упомянул. Когда Клэйборн закончил, Бернье перевел взгляд на Хэнсли — приземистого, загорелого крепыша с акцентом, в точности повторяющим акцент Клэйборна. У Бернье даже мелькнуло предположение, что они вместе пошли воевать.
— Джон Хэнсли, бывший британский военный Экс-спецдиверсионной школы. Служил сапером на Ближнем Востоке. Вожу танк. Обучал арабов тактике ведения боя, пока нас всех не вышвырнули оттуда коленом под зад. Работал телохранителем у нескольких шейхов.
Подошел бармен, поставил напитки и отошел. Несколько секунд все были заняты питьем и вздохами, а затем Бернье повернулся к французу.
— Габриель Ланже, бывший взводный Французских вооруженных сил. Вьетнам. В Азии, мсье, нахожусь очень долго. Манго предпочитаю дыням, а одну-единственную азиатку — компании европейских шлюх. Бегло говорю на нескольких горных диалектах и вьетнамском. Как и на английском.
Все повернулись к Дэйну.
— Джон Дэйн, — сказал тот. — Бывший морпех.
В последовавшем за этим молчании Дэйн отпил свой эвьян и откинулся на спинку, ожидая так и не последовавшего вызова с чьей-нибудь стороны. Вместо этого, Бернье потер пальцы перед лицом и слегка улыбнулся.
— Прошу за мной, — наконец сказал он. Пода» знак бармену, он встал и пошел прочь из отеля — остальные последовали за ним.
Очутившись на ослепительном солнце, Дэйн прищурился и оглядел улицу. Вьентьян находился в разгаре строительного бума. Везде сновали строительные рабочие, высились бамбуковые леса. Дэйн перекинул свой маленький чемоданчик в левую руку и отправился следом за остальными.
Бернье привел их в комнатку на боковой улочке возле гостиницы. Когда они входили, из тени возле дома вышла молодая женщина. Бернье жестом отослал ее, сказав что-то хриплым, грубым голосом. Проходя мимо, Дэйн увидел, что она молода и довольно привлекательна, но шла тяжелой походкой рисоводши.
