Сергей Зверев - Антидиверсанты
Полковник Калмыков шел по выжженной степи, вспугивая кормящихся перепелов.
В голове был полный сумбур. События последних суток словно раствором кислоты уничтожили воспоминания о прежней, довольно стабильной жизни. Мощным смерчем ворвалась в его судьбу эта чудовищная фантастическая история. Дорога с Полигона, убитый водитель Бобриченко, темный подвал, допрос, бессонная ночь и раннее утро, когда Калмыков мысленно уже себя похоронил. Завершение этих злоключений поражало больше всего – невероятное благородство командира диверсионной группы трудно было объяснить какими-то рациональными мотивами…
Полковник не мог ответить себе даже на простейший вопрос: совершил ли сегодня предательство или нет? С одной стороны, нет. Действительно, если поиск планов размещения закрытых помещений на территории Полигона связан с давними делами, тогда командир этой странной группы абсолютно прав. Но…
Калмыков остановился. Они убили его водителя, военнослужащего срочной службы. Самая настоящая диверсионная акция. В сложившихся обстоятельствах полковник должен немедленно оповестить командование. И как можно скорее выслать на территорию Полигона спецназ для захвата этого отряда.
Полковник не считал себя образцом нравственной чистоты. Он очень на многое вынужденно или из осторожности закрывал глаза и даже не гнушался получать некоторую финансовую помощь от прапорщиков своей части, отвечающих за административно-хозяйственное обеспечение подразделений, которые ухитрялись открыто воровать военное имущество в особо крупных размерах в течение многих лет и ни разу не загреметь по соответствующей статье. Да и сам процесс присяги новому государству сопровождался таким количеством мелких, но довольно омерзительных деталей, что Калмыков откровенно не мог ответить самому себе на такой простой вопрос: «А сколько раз ты изменил боевому знамени, сколько раз перешел через линию фронта?» Очень может быть, ни разу. В принципе полковник был почему-то убежден в том, что предательство – категория сугубо личной оценки. И защищал собственное «я» набором формальных оснований.
Однако на сей раз происходило нечто из ряда вон выходящее. Какая-то неведомая диверсионная группа, однозначно засланная сюда из-за границы (возможно, что из России, хотя вряд ли со стороны официальных властей) для того, чтобы получить планы подземных сооружений давно уже не действующего Полигона, нападает на армейскую машину, убивает водителя и начинает планомерный допрос начальника штаба. Невероятное событие! И главное, какими словами докладывать о случившемся командиру части?
Калмыков представил, сколько в ближайшее время соберется здесь всяких проверяющих. Можно ожидать и прибытия комиссии из Министерства обороны. Приедет какой-нибудь «западенец», который терпеть не может восточные районы, и устроит показательную порку всего командного состава. А крайним окажется как раз он, не обеспечивший должной защиты своих рекогносцировочных поездок и по непонятной причине не тронутый диверсионной группой. Теперь под угрозой не только проведение командно-штабных учений, но и его служба в армии. Если же в действие вступит Служба безопасности, можно ожидать и более неприятных вещей. И самое последнее, особенно неприятное. Именно ему придется сообщать о трагедии семье Бобриченко…
– Эх ты, полковник! – пробормотал он, взбираясь на очередной холм.
За гребнем возвышенности, около геодезического знака, наконец показался поселок. Калмыков, тяжело дыша после подъема, присел на траву, опираясь спиной о металлическую опору триангуляционной вышки.
Он представил, как спустя двадцать минут войдет в ворота контрольно-пропускного пункта. Все подразделения, безусловно, живут в особом режиме. Что уж тут говорить? За годы службы полковник не помнил случая, когда убивали военнослужащих, да еще за пределами территории войсковой части, и похищали начальника штаба.
Калмыков не сомневался, что об этом уже стало известно в части. Так же как и в том, что в ближайшие же часы с ним начнут работу представители военной контрразведки. На время следствия он, несомненно, будет отстранен от занимаемой должности.
Нельзя терять время! Безусловно, сообщили домой – жена и дочка с ума сходят.
Полковнику не повезло. За долгие часы пути по выжженной степи он не встретил никакого попутного транспорта. В одном месте Калмыков заметил работающий вдали трактор. Но как только полковник направился в ту сторону, трактор, словно угадав его стремления, довольно быстро уполз за гребень очередного холма. Ориентируясь по линиям лесополос, он потратил на путь к родной части почти целый день.
Спускаясь с холма, на котором замечательным ориентиром в течение последних двух часов, словно маяк, указывающий верное направление, возвышалась триангуляционная вышка, Калмыков не смотрел по сторонам, где рос редкий терновник. Его взгляд был прикован к далеким очертаниям военного городка, до которого он должен был добраться, поэтому не обратил внимания на то, как справа, из глубины небольшого оврага, едва скрытого завесой кустарника, вынырнули, будто ожившие призраки, четыре вооруженных человека.
– Не стоит торопиться, полковник.
Едва взглянув на них, Калмыков замер на месте. Он все понял…
32
Северо-восточная Украина
Полигон
17 августа
18.12
Метров за сорок до выхода из бункера Г-8 Томсон задержал весь свой отряд.
– У нас сейчас только одна задача – грамотно отсюда испариться. Если я не ошибся в своих расчетах, российский отряд где-то совсем рядом. Если мы не сможем чисто уйти, придется принять бой. Но напомню: до утра мы должны быть в поселке. Берк свяжется с Джо, когда мы покинем территорию Полигона. Вопросы есть?
Бойцы молчали. Они давно научились скрывать свою радость в тех случаях, когда конечные результаты рейда еще не достигнуты. Многие знали на горьком опыте, что преждевременное торжество может быть чревато крайне негативными последствиями. Расслабишься на несколько минут, утратишь бдительность – и попадешь под прицельный огонь противника…
Когда Томсон собирался уже отдавать приказания спецам занять огневые позиции у выхода, Ник позволил себе совет:
– А может, командир, попробуем вон там…
Он указал на темнеющее ответвление, уходящее влево под косым углом.
– Я его исследовал, – подал голос Майк, – тоннель идет параллельно стене метров сто, потом выводит наверх, но там не прорваться. Густые заросли, весь камуфляж изорвем. Я и так все плечо исполосовал снаружи об эти поганые кусты. Тут минут десять надо все это резать на совесть. Иначе впустую.
– Разрежем, какие проблемы?
Сейчас, на оптимистической волне, роль командира становится еще более значимой.
– Томсон, а ты уверен, что мы заходили сюда через бункер Г-8? – вдруг спросил Берк.
– Почему такие сомнения?
– Нет ничего проще. Включи карту.
Томсон опешил. Стоило ему подумать о том, что в эти часы необходимо парней держать в ежовых рукавицах, как Берк позволил себе совершенно возмутительное высказывание. Ладно бы, если еще на привале, вдали от опасного Полигона, где по пятам следом за ними идет российская диверсионная группа. Или сегодня перехвалили бойца и он возомнил себя более крутым, чем командир?
– Что ты хочешь мне показать? – процедил сквозь зубы Томсон, и не пытаясь включить свой ноутбук.
Берк понял, что в настоящий момент, да еще на глазах у всей группы, поступает совершенно неадекватно, поэтому подхватил сломанную ветку терновника, валявшуюся на ступеньке, и, наклонившись, несколькими короткими штрихами нарисовал примитивный чертеж.
– Я давно обратил внимание на то, что во всех бункерах, где мы были сегодня, у площадки, выводящей на дневную поверхность, есть замурованные выходы. Просто в некоторых случаях заделывали эти боковые ответвления очень тщательно, а кое-где – нет, поэтому не все из вас это зафиксировали. Я думаю, что вначале по краю бункеров проходил круговой тоннель, соединяющий между собой все подземные ходы. Потом его посчитали по каким-то причинам ненужным и соединительные коммуникации замуровали. Но тут, – Берк указал прутиком на свой чертеж, где одна прямоугольная линия, разделяясь на два ответвления, демонстрировала дублирующие пути наверх, – и еще в одном бункере почему-то эти выходы не тронули. Я предлагаю пойти по этой дорожке, где был на разведке Майк, новым маршрутом. Я уверен, что мы проникли сюда через соседний бункер Д-10.
– И зачем? – выдавил из себя Томсон, совершенно пораженный поведением своего бойца. Мало того, что он сегодня фактически открыл путь к тайнику, но еще сейчас предлагает покинуть подземелье неизведанным путем.
– Конечно, в целях безопасности. Ведь российские спецназовцы могли устроить засаду у самого входа в бункер, отследив по следам, что мы зашли внутрь…
