Борис Бабкин - Цель – все, смерть – ничто
– А те двое смогли, – перебил его врач. – Спасибо им огромное. Господи, – вздохнув, перекрестился он, – неужели мы тут так и погибнем? Я сейчас, как никогда в жизни, хочу к себе в Воронеж. У меня дача там, цветов много.
– А как вы сюда попали, Иннокентий Савельевич? – спросил матрос.
– С миссией «Врачи без границ». Приехали помочь африканцам в лечении многих заболеваний. Но нас через неделю захватили. Попали мы в Эфиопию. Оттуда нас перевезли в Сомали, в столицу. А в Могадишо как раз начались бои повстанцев с правительственными войсками. Я там оказывал раненым помощь. Нас отпустили, но через два дня захватили люди недоростка. Я говорю про вождя этого племени. Вместе с нами были отец с сыном. Мальчик Виталик Горшевский и его отец, кажется, Василий. Как я понял, просто путешественники. Отца Виталика убили сразу. Он пытался оказать сопротивление, дважды успел выстрелить из пистолета. Его убили на глазах Виталика и отрезали голову, которую насадили на кол. С мальчиком сейчас археологи из Москвы. Они работали в Кении на раскопках. Их и захватили там. А ты, Александр, как сюда попал?
– Да судно на абордаж какие-то пираты взяли, – хмуро отозвался матрос. – Я на украинском судне ходил. Команду всю перебили. Нас двоих взяли. Меня и хохла одного, Василя. Но его по дороге убили, он бежать пытался. Вот и сижу тут уже месяц. И никто про меня ничего не знает.
– Даже если бы знали, – усмехнулся худой мужчина в порванном спортивном костюме, – ничего бы сделать не смогли. Я уже полгода из племени в племя передаюсь. Турист я, Петр Сазонов. Меня то в карты проиграют, то в дар отдадут. Сюда попал в обмен на два охотничьих ружья.
– Как ты, Виталька? – присел около понуро сидевшего парнишки плечистый молодой мужчина с перевязанной правой рукой.
– Плохо. До сих пор чувствую, как меня тащат к тем, которые убили дядю Вову и дядю Сашу. И меня хотели. Я забыть не могу, как папу убили. А тут… – Он прижался лицом к груди мужчины и громко заплакал. – Домой хочу! К маме! Я домой хочу!
– Поплачь, – погладил его по голове плотный, – что тебе еще остается?… Впрочем, как и нам. В любое время вытащат и что хотят, то и сделают, – кивнул он.
– А ты, Валентин, как попался? – спросил его пожилой мужчина.
– Я на египетских авиалиниях работал. Захватили самолет в Джибути. А оттуда в Сомали переправили. И вот оказался в яме. А вы, Валерий Петрович?
– Я не россиянин, в Израиле живу. Поехал в Африку на экскурсию, вот и вляпался. Наш автобус захватили. Мы из Эритреи на самолете прилетели, решили автобусом добраться до мыса Рас-Хафуна. А нас и остановили. Меня и еще двоих эти дикари забрали. Остальных какие-то вооруженные арабы. Наверное, палестинцы или террористы из какой-нибудь организации. Их расстреляли… Сейчас везде война, терроризм набирает силу. Бен Ладен ведь объявил всеобщий джихад и заявил, что скоро весь мир будет окрашен в зеленый цвет и все станут мусульманами. Вот какое будущее ждет нас впереди.
– А почему из России уехали? – спросил Валентин.
– Я уехал при советской власти. Перед этим провел в тюрьме пять лет, а потом меня, можно сказать, выслали. Я не еврей, русский, хирург. Поэтому в Израиле меня приняли довольно хорошо. Конечно, там тоже не очень спокойно. Практически ежедневно взрываются фанатики, иногда палестинцы пускают самодельные ракеты. Хотя сейчас и в России почти то же самое. По крайней мере в Израиле уже давно не берут в заложники детей в школах. А в России это, увы, случается. Знаете, Валентин, я уже не надеюсь выбраться отсюда. У меня больное сердце, и скорее всего я умру на этой проклятой работе. Отказаться, вы сами понимаете, нельзя. Переломают руки и ноги и бросят на корм гиенам и грифам. А я не выдержу долго. Я это понимаю, но очень боюсь, что меня бросят гиенам. Это же ужасно!.. Надеюсь, что умру быстро и безболезненно. – Он вздохнул.
– Живой? – подошел к яме Смит.
– Твоими молитвами, сволочь! – отозвался голос на английском.
– Грубишь, Брут, – усмехнулся Смит. – Отдам тебя Оавайне, по-другому запоешь. Он злейший враг французского Иностранного легиона.
– Получается, что и ты нам враг, – сказал капитан. – Пользуешься тем, что в Сомали анархия и хаос. Но не всегда так будет, и с тобой покончат, даже если к власти придут так называемые освободители. Ну а если правительство сумеет…
– Помечтай. Я вот о чем думаю – тебя повесить или отдать Оавайне? Тот наверняка переломает тебе ноги и руки и бросит…
– Ты недалеко от него в этом ушел, – спокойно откликнулся легионер. – Зачем ты все это говоришь мне? Если хочешь напугать, зря теряешь время. Я солдат и ничего хорошего от тебя не жду. Ты трус и подонок. Я пришел к тебе сам. А ты…
– Ты нахамил мне, капитан.
– Так разобрался бы со мной как мужчина, один на один. А ты натравил своих гиен и…
– Все-таки я сам тебя повешу. – Смит отошел.
– Подонок! – закричал Брут. – Трус! Вытащи меня, и я без оружия сломаю тебе шею, мерзавец!
– Вытащите его, – приказал Смит, – и отделайте хорошенько.
– А ты не примешь участие? – спросил Чарли.
– Руки марать не хочется.
– Зря ты так с легионером, – сказал Чарли. – Легион – это сила, и рано или поздно они тебя достанут. Я бы на твоем месте отпустил этого капитана. Правительство Сомали набирает силу. Повстанцы уже разделились на две группы. А значит, единства среди них нет. Воины Освобождения Сомали в основном состоят из бандитских групп. Они даже пользуются услугами небезызвестного бандита Саблезубого. Организация «Пламя Свободы» во главе с Гайдужу потерпела поражение в столице при попытке атаки на аэропорт. Они попали в ловушку, многие уничтожены, есть и задержанные. А значит, на этой организации можно ставить жирный крест. Уамборш сумеет выбить показания из задержанных. Получается, единого руководства у повстанцев нет, а это значит, что очень скоро они начнут просто-напросто грабить население и поднимут против себя людей. А французский Иностранный легион состоит на службе правительства, и генералу Скотту убедить, что некто Смит убивает преданных правительству легионеров, ничего не стоит. Тем более что именно легионеры не дали повстанцам оседлать трассу, связывающую Сомали с Эфиопией. Так что на твоем месте я бы извинился перед капитаном и освободил его.
Смит задумчиво смотрел на Чарли. Четверо арабов открывали решетку на яме.
– Отставить! – повернувшись, крикнул Смит.
«А ты трус, приятель», – мысленно усмехнулся Чарли.
– Может, ты и прав, – сказал Смит. – Правительство победит в этой схватке, а я намерен здесь получать алмазы. Значит, надо принимать сторону сильных. Ты прав.
«Он, конечно, трус, – подумал Чарли, – но и бизнесмен, и с ним можно и нужно иметь дело».
– Вытащите капитана, – приказал Адмусу Смит. – Пусть примет душ, поест и выпьет. После того как отдохнет, приведите ко мне.
– Закончили, – обрадовалась Лида. – А ты что такая?
– Домой хочу, – тихо ответила Евгения. – Представляю, как сейчас переживают наши родители. Я говорила со Смитом, просила разрешения позвонить, но он не позволил. А ведь хотя бы слово им сказать…
– Знаешь, – вздохнула Лида, – я не пойму, чего он хочет? Сейчас вытащил нас и дал возможность работать. К нам не пристают, и вроде мы даже ходим свободно. Хотя, конечно, это не так, за нами постоянно следуют его люди. Но чего он хочет? Он знает, что твой отец бывший сотрудник ФСБ. У меня было такое чувство, что он хотел воспользоваться этим. Но затем что-то изменилось в его планах. Как ты думаешь – что?
– У меня такое же чувство. Но я не понимаю, чего он хочет. Почему неожиданно дал нам относительную свободу? Только для того, чтобы мы стали помогать людям? – Женя покачала головой. – Для него не существует людей. На местных жителей он смотрит как на рабов. Его боевики и без нас получали медицинскую помощь. Ты правильно заметила, что ни один из боевиков Смита не заражен. Хотя многие жители близлежащих селений больны туберкулезом.
– Парням Смита вовремя делают прививки.
– Тогда зачем он выпустил нас?
– А ты узнай у Смита или попросись назад в яму.
– Неудачно шутишь. Я не могу без содрогания вспоминать эту яму и просто умру, если снова окажусь там.
– Я тоже. Извини за тон.
– Я все понимаю. Хорошо, что мы еще вместе. А представь, что…
– Даже представлять не хочу, – замахала руками Лида. – Я и так себя виноватой чувствую. Я же уговорила тебя поехать…
– Перестань. Давай думать, что нам сейчас делать? Наверное, убежать мы сможем. Вот только куда? Мы здесь ничего не знаем, и думаю, будет только хуже. Хотя я очень боюсь, что меня попытаются использовать террористы, чтобы заставить папу что-то сделать…
– Я тоже думаю об этом и не знаю, как нам быть. Мы где-то в районе Плюющегося Жирафа, по крайней мере так говорил Стив. Но где это и куда идти? Хотя если знать, что тебя попытаются использовать, то лучше бежать. И если уж суждено умереть, то…
