Александр Тамоников - Спецотряд «Скорпион»
Выйдя из туалетной комнаты, осмотрел металлическую дверь. В ней ничего особенного не было. Лист толстого железа, небрежно окрашенного в неприятный для глаза поносный цвет.
Внезапно задребезжал телефон.
Пашин присел в кресло, ответил:
— Да?
— Доброе утро, Григорий Семенович, — прозвучал в динамике хрипловатый мужской голос.
Значит, на дворе все-таки утро.
— Здравствуйте! С кем имею честь?
— Об этом позже. Как вы находите свое временное пристанище?
— Нормально! Вполне… для камеры.
— Камеры? Хотя в принципе вы правы. Как ваше самочувствие?
— Бывали времена, когда я чувствовал себя значительно лучше.
— Голова болит? Это пройдет, как и тошнота. Рядом с баром, в нижнем ящике, — аптечка. В ней всего один шприц-тюбик. Сделайте укол, и дискомфорт, который вы испытываете, как рукой снимет.
— И что дальше?
— А дальше пока побудете в одиночестве. Можете выпить.
— Без закуски не пью, а ее я что-то не замечаю!
— То, что не пьете без закуски, хорошо! Ранний завтрак вам сейчас организуют. Одна просьба, когда будет открываться входная дверь, отходите, пожалуйста, к окну. Это в целях избежания ненужных эксцессов. Пока вы не выполните указанное требование, что будет контролироваться через видеокамеру, дверь не откроется. Надеюсь, я выразился понятно?
— Понятно! И как долго куковать мне здесь?
— Недолго, уверяю вас! Но давайте закончим наш разговор. Если у вас возникнут вопросы по существу содержания в изоляции, наберите номер 22. Иных вопросов просьба не задавать. Ответов на них не получите. У меня все! Пока, Григорий Семенович.
— Пока, мистер инкогнито!
Пашин бросил трубку на рычаги.
Так, похоже, им занялись серьезно. И не без участия уважаемой Ангелины Эдуардовны. Надо же было так проколоться? Повестись на элементарную подставу! Да, Пашин, потерял ты нюх. Ранее бы такого не произошло. Но что ж, делать нечего! Как говорится, будем посмотреть, что покатит дальше. А пока действительно боль и тошноту снять не помешает.
Майор прошел к шифоньеру, выдвинул нижний ящик, достал аптечку. Подумал, откуда у этих ребят средства боевой экипировки спецназа, открыл пластмассовую коробочку. Взял шприц-тюбик. По названию препарата определил, что его траванули «Ударом» — газом моментального усыпляющего действия. Данный газ мог успокоить Пашина навсегда, приобрети он на гражданке болезнь сердца или легких. Но далее развивать мысль не стал, сделал себе укол. И боль, и тошнота отпустили Пашина. Теперь можно закурить. Он вновь опустился в кресло, на этот раз с удовольствием затянувшись сигаретой. Немного подумав, поднял трубку телефона, набрал номер 22. Ему тут же ответили:
— Слушаю вас!
Говорил другой голос, более молодой, хотя это впечатление вполне могло быть и обманчивым.
— Кто-то из ваших намекал на завтрак. Я не прочь перекусить.
— Хорошо. Сейчас вам доставят пищу, пройдите к окну.
Майор бросил окурок в пепельницу:
— Черт бы побрал ваши идиотские правила.
Но требования выполнил, предварительно положив на аппарат трубку. Стоя у окна, он услышал, как отодвинулся засов, замка, судя по этому движению, дверь не имела, металлическая плита открылась. На пороге появился человек в камуфлированной форме, с закрытым черной маской лицом. Перед собой он держал столик-каталку.
Пашин усмехнулся. Тоже мне конспираторы. И на какой хрен маскарад устраивают? Давят на психику? Но, беря его, должны были бы знать, что подобными штучками офицера не пронять. Человек между тем, не входя в комнату, толкнул каталку в помещение и закрыл дверь. Вновь лязгнул засов, и все стихло. Григорий подошел к столику на колесах. Под салфеткой обнаружил тарелки с манной кашей, яичницей-глазуньей и тонко нарезанными кусочками бекона. На блюдечке были и дольки лимона, посыпанные сахаром. Сервировку дополняли и завершали плетеная корзинка с белым хлебом и чашка кофе.
Что ж! Для заключенного совсем не плохо. Все, исключая кашу. Тем более манную, которую он терпеть не мог еще с детства.
Подкатив каталку к креслу, Пашин подошел к бару. Выбрал бутылку «Наполеона». Налил в стакан граммов сто коньяка. В один глоток выпил. Принялся за яичницу и бекон. После трапезы откинулся в кресле, вновь закурил. Начало светать. Следовательно, времени сейчас было где-то около шести часов утра.
Докурив сигарету, упал на постель, заложив руки за голову. Думать ни о чем не хотелось. Да и не было у него пока той информации, чтобы как-то просчитать свои первые действия в неволе. Она появится, как обещал хриплый голос, позже. Вот тогда и будем думать. А сейчас остается одно: лежать и пялиться в черный зрачок камеры видеонаблюдения.
Где-то через час звонок телефона заставил Пашина подняться.
Он снял трубку:
— Да!
— Как настроение?
— Отменное, господин надзиратель!
— Я не надзиратель! А то, что настроение отменное, так это просто отлично.
— Вам нечего делать, мистер инкогнито, кроме того, как отрывать меня от отдыха, или ваш звонок имеет какую-то определенную, конкретную цель?
Хрипловатый голос проигнорировал вопрос майора. Видимо, его обладатель не обратил внимания и на иронию Пашина.
— Через час ждите гостей, господин Пашин. Или вас следует называть Григ?
— Называйте как хотите, только давайте быстрее внесем ясность в сложившуюся обстановку. Я терпеть не могу неопределенности! В состоянии неопределенности и длительного нахождения в замкнутом, тем более закрытом пространстве, прошу учесть, становлюсь непредсказуемым и опасным. Опасным для тех, кто пытается вести со мной игру втемную!
— Я учту это. Через час ждите гостей и будьте благоразумны. Люди, которые вами заинтересовались, не менее опасны, чем вы. До встречи, Григорий Семенович.
— Угу! Милости прошу! Пойла хватит, да и закусь еще осталась. Посидим, поболтаем, если… найдем общий язык, мать вашу!
Бросив трубку, Пашин вернулся к постели. Ложиться не стал, присев на краешек кровати. Задумался.
Через час к нему зайдут и начнут обработку. Почему через час, а не немедленно? Ведь он готов к разговору. Опять пытаются давить на психику, исходя из принципа: ничего нет хуже, чем ждать и догонять? Или того, кто должен был начать с ним беседу, пока нет в здании, где запрятали майора? Это более вероятно. Значит, хриплый ждет своего хозяина. Кто он? Полесский? Очень может быть. Для чего Полесскому Пашин? Вроде и ни к чему! Но это с точки зрения Григория. Савва Яковлевич наверняка имеет в отношении майора спецназа свое особое мнение. И цель конкретную тоже, которая также напрямую связана с Пашиным.
Как и было обещано, через час металлическая дверь распахнулась, и в комнату вошли четверо. Трое в камуфляже и масках, четвертый в строгом костюме с тростью в руке. Один из охранников выкатил в коридор каталку, встав в проеме.
Мужчина в цивильном костюме прошел к журнальному столику и присел в одно из кресел. Двое телохранителей застыли рядом с ним.
Пашин сел на кровати, следя за движениями в комнате. Внимание майора было сосредоточено, естественно, на мужчине в костюме. Тот был немолод, лет под шестьдесят, но выглядел неплохо. Ухоженные черные, с обильной проседью волосы, орлиный нос, плотно сжатые губы, правильный овал лица — вот те черты, которые характеризовали его внешне. К этому добавлялся идеально подогнанный и весьма дорогой костюм, галстук с золотой заколкой. И, конечно же, особый шарм придавала трость. Она как бы подчеркивала консерватизм мужчины.
Не менее внимательно в наступившей неестественной тишине рассматривал Пашина и этот холеный человек.
Наконец он произнес:
— Что же вы сидите на кровати, Григорий Семенович? Прошу к столику!
Пашин молча поднялся, отметив, как напряглась охрана, подошел к креслу, сел напротив мужчины.
Тот продолжил:
— Вам, наверное, очень интересно узнать, почему и зачем вы здесь, а также, где это «здесь» находится и кто таков я! Не так ли?
Майор ответил кратко:
— Да!
— Хорошо! Сейчас я вам все объясню, но прежде, чтобы наша беседа была плодотворной, вам, считаю, было бы неплохо поговорить по телефону с одним человеком.
Мужчина протянул ему сотовый телефон. И сразу майор услышал голос Нины:
— Гриша? Григорий?
— Нина?
— Да, да, это я! Гриша, меня какие-то люди увезли за город, закрыли в каком-то лесном доме и сказали, что все это связано с тобой. Я не могу ничего понять, Гриша!
— Подожди, Нина! Давай по порядку. Как незнакомые люди могли увезти тебя из города?
— Их было двое, они представились сотрудниками милиции, предъявили удостоверения. Сказали, что я должна проехать с ними: мол, с тобой произошла неприятность и надо кое-что уточнить. Я, естественно, пошла с ними.
Пашин взглянул на мужчину, продолжив разговор с невестой:
— Ясно! Значит, ты находишься в каком-то лесном доме. Тебе местность не известна?
— Нет! Меня посадили в салон «Газели», окна которой были плотно зашторены, так что я не имею ни малейшего понятия, даже в какую сторону от Переславля меня вывезли.
