Лев Пучков - Шесть секунд до взрыва
Так вот, быстренько проанализировав ситуацию, я подавил эмоции и решил не форсировать события. Конечно, можно было бы заявить начальнику заставы, что я – такой-то, и потребовать произвести осмотр дурдома. Очень скоро из Центра подтвердили бы информацию по поводу моей персоны, и сюда прикатили бы представители Хакановской администрации, а из Грозного прислали бы парочку местных ментов. И всем гуртом поперлись бы осматривать психушку. Это решило бы все проблемы, при условии, что моя жена находится там… А если ее там нет?! Такой вариант тоже нельзя исключать, мало ли что? Так вот – если ее там нет, тогда мой чеченский вояж можно считать успешно завершившимся. Нарисовавшись единожды, забраться обратно под удобную во всех отношениях крышу британского журналиста мне не удастся никоим образом…
В дурдом нас впустили довольно безболезненно и весьма радушно приняли, но перед этим Тэд довольно долго пытался через меня внушить дородному главврачу Али, заросшему до самых глаз бородой, что мы – международные журналисты. Поэтому он просто обязан принять нас со всем радушием и кавказским гостеприимством. В ответ Али резонно возражал, что, дескать, еды у него нет – война, мест тоже нет, и вообще не положено нормальных к психам пускать.
Закончилось сие препирательство тем, что я, махнув рукой на щепетильность Тэда, вручил Али 100 баксов: заведующий тут же расплылся в улыбке и пообещал все организовать на высшем уровне. Британцу мой жест не понравился, и я долго влиял на него – если бы понадобилось, так я бы и догола разделся, лишь бы нас тут приютили. Англичанин надулся и некоторое время пыхтел: как же, его, маститого журналиста и литератора с европейским именем, заштатный врач не пожелал пустить в какой-то вшивый дурдом на 50 коек!
– Это тебя в первом селе разбаловали, – сказал я коллеге. – Не думай, что если ты британец, так здесь тебя будут в задницу везде целовать. За все надо платить. Скажи спасибо, что вообще еще самостоятельно перемещаешься, а не сидишь в каком-нибудь вонючем подвале и не ожидаешь, когда за тебя внесут выкуп! – Так вскользь пошутил я, пытаясь смягчить Тэда.
После вручения ста баксов главврачу в дурдоме моментально образовалась отдельная палата с высокими сводчатыми потолками, накрахмаленным бельем на широких пружинных матрацах и душ неподалеку – все, как в лучших домах.
Подавив острое желание прямо с ходу броситься переворачивать вверх дном все подряд в поисках Светланы, я на автопилоте принял душ, побрился и проследовал в кабинет заведующего клиникой, где для нас накрыли обед. Убей меня бог, если я помню, что тогда было на обед. В процессе работы челюстей я изо всех сил старался иметь непринужденный вид и ничем не выдать своего волнения.
Главврач Али, который удостоил нас чести присутствовать за столом, похоже, меня не вспомнил: имидж, он здорово влияет на обличье. Переоденьте парня в цивильный костюм, побрейте его, легкий акцент – и вот вам уже не придет в голову идентифицировать этот облик с пропыленным мужиком усталого вида, в потрепанном «комке» и с волчьим взором на обветренном лице…
Да, как ни странно, с хитрозадым Али я также ранее встречался – весьма мимолетно, но тем не менее…
В мае прошлого года мы гонялись по здешним овсяным полям за чеченским сапером, который пакостил на маршруте движения наших колонн, и преследуемый в конечном итоге вывел меня на Али.
Накануне в промежутке между заставами подорвалась одна машина, и наши инженеры, расчищая колонный путь, наряду с тремя настоящими «ТМ» 6 обнаружили 38 консервных банок, к крышкам которых был привязан телеграфный провод. Банки были установлены по всем правилам саперного искусства, как противотанковые мины.
Добросовестный инженерный начальник так и не сумел допереть, что же сие означает, и по простоте душевной доложил по команде все, как есть.
Наше начальство похихикало немного, но распорядилось – а ну-ка, орлы, поймайте этого идиота. Мы вычислили его уже на следующее утро и очень долго гонялись за ним на бээрдээмке по овсяным полям – он, сволота, клал прибор на очереди, которые ложились впритирочку с обеих сторон, и, как горный козел, скакал по балкам, вскрикивая и махая руками.
В конечном итоге мы его все же отловили и на первый же обычный в такой ситуации вопрос идиот напыщенно заявил:
– Я боец Ичкерского сопротивления! Я сапер-профессионал! Устанавливаю мины на колонных путях федеральных войск! Смерть российским оккупантам! – И заорал дурным голосом: – Аааалллллах акбаррр!!! Вуаааллахх акбар!!!
Мои пацаны, естественно, слегка его помяли, после чего чеченец орать прекратил, попросил закурить и доложил, что в дурдоме у него перевалочная база, а командир их отряда доктор Али. Ну что ж, тут все было ясно, соблюдать положенную в случаях с поимкой «духов» процедуру было бы по меньшей мере глупо.
Подкатив на БРДМ к воротам дурхауса, я вызвал заведующего, торжественно вручил ему психа и слегка попенял на плохую систему изоляции пациентов. Али слегка пооправдывался, ссылаясь на отсутствие персонала, а когда я в упор спросил: «А откуда это у вас такой шустрый пациент со столь специфическим отклонением, а?» – доктор изрядно покраснел той частью лица, что была свободна от бороды, и пробормотал что-то невразумительное. Типа: «Давно это уже, еще до войны, ага, точно до войны поступил!» И показалось мне тогда, что врет доктор, хотя мимика лица его не выдала – оно у него, как камень, поросший обильным мхом.
Отъезжая от ворот дурдома, я ощутил пристальный взгляд Али – казалось, он просверлит дырку на моем затылке. Я обернулся – доктор поспешно отвел глаза и скрылся за воротами. Вот, собственно, и все. Давать информацию особистам я не стал – мои подозрения не являлись основанием для проверки дурдома на предмет обнаружения каких-либо ухищрений, нужны более веские основания. Конечно, можно было настоять на своем, но не хотелось рисковать. Ошибешься один раз, потом тебе никто не будет доверять, скажут – а, это тот самый балабол, что дал дезу по хакановскому психушнику! Пакостей от этого дурдома за весь военный период не было – ну и ладно, живите себе со своими недоумками! Благоденствуйте…
Да, похоже, заведующий, он же главврач, меня не вспомнил – хотя и посмотрел пару раз более пристально, чем положено хозяину смотреть на впервые встретившегося ему гостя, который, между прочим, платит валютой.
С трудом дождавшись окончания обеда, я не счел более возможным сдерживаться и решил попытать счастья в прямолинейной атаке, безо всяких ухищрений.
Сыто икнув, я перекинулся с Тэдом парой ничего не значащих фраз, изобразил похотливый смешок и доверительно сообщил хозяину: все-то, мол, нам у вас нравится, все-то у вас хорошо – ну, подумаешь, война мал-мал! Зато природа великолепная, люди добрые, отзывчивые, гостеприимные, еда классная… Вот только одно-единственное неудобство: две недели в дороге, а ни одного публичного дома! Ведь без женской ласки и озвереть можно в одночасье! Хи-хи-хи… Ну что за дикость, а? Ни одного борделя… Вот мы, например, там, у себя в Британии, привыкли, чуть только эрекция наметилась маломальская – шасть в бордель – и все. ноу проблем! У нас, мол, европейских народов, что ни хаус или билдинг – так обязательно публичный дом со всеми вытекающими… А то, мол, два здоровых мужика, да при цветной капусте, а похоть свою реализовать никак не получается. Нехорошо!
Распространяясь подобным образом, я вдруг почувствовал себя крайне неуютно: ощутил внезапно, что главврач – не мой объект. То есть я привык иметь дело с типами здоровыми и кровожадными, у которых основные инстинкты обострены до чрезвычайности, и, вполне естественно, сфера чувственного восприятия преобладает над умением мыслить абстрактно. Эти люди более похожи на зверей: ловкие, сильные, чуткие, но крайне ограниченные рамками специфики своего образа жизни. В докторе явственно ощущался мощный интеллект и глубокая проницательность. Мне даже не по себе стало, когда я напоролся на его всепонимающий взгляд.
Завершая свой детский лепет с ненатуральным акцентом, я задницей почувствовал, что доктор давненько раскусил мою фальшь и теперь с интересом ожидает окончания спектакля, ухмыляясь про себя самым издевательским образом.
Выслушав инсинуации по поводу публичных домов, Али улыбчиво посмотрел на меня и, покачав головой, изрек:
– Возможно, кто-то по дороге сказал вам, что у меня здесь публичный дом… Хм! Это заведомая чушь! Можете плюнуть тому в рожу, кто это сказал… – Выслушав мои заверения по поводу необоснованности его подозрений, Али невозмутимо пожал плечами и заявил: – Ну что ж, слава Аллаху, что никто такого не говорил… Увы, я ничем вам не могу помочь. Возможно, я не исключаю такого варианта, где-то в Чечне и есть подобного рода заведения, но… Ведь мы народ высокой нравственной чистоты и всячески искореняем блуд. Так что придется вам в процессе вашего круиза запастись терпением… Либо самоудовлетворяться вручную. Кстати, как медик, я вам настоятельно рекомендую последний способ – в вашем положении он наиболее приемлем. Угу… А сейчас я желаю вам хорошо отдохнуть. У меня дела. Если вам что то будет нужно, можете обратиться к моему завхозу, его зовут Рустем. У него вы можете обнаружить некоторые странности в поведении, но не обращайте особого внимания. Он из выздоравливающих, он… вполне нормален. Знаете ли, нет персонала, в больнице осталось двадцать три пациента, платить нечем даже минимальному составу, угу… Вот мы с завхозом и управляемся сами. – Замолчав, доктор громко постучал вилкой по тарелке: спустя минуту в дверном проеме возник худющий мужик за пятьдесят, с бегающим взором, загорелый, как африканец. Всмотревшись в его личину, я чуть было не звезданулся со стула. Это был сапер-идиот, которого я отловил в мае прошлого года за установкой консервных банок!!! Вот так завхоз…
