Максим Шахов - Персидский треугольник
Ольга поспешно распустила платок и ткнула пальцем в свой носик:
– Давай!
Виктор на миг замешкался.
– Да бей же, дурья твоя башка! – вскрикнула Ольга. – Ну!
Логинов не привык бить женщин. Но в данном случае Ольга была права – без этого ей было не избежать подозрений Абудаса. И Логинов наотмашь хлестнул ее по лицу. Из носика Ольги тут же показалась кровь.
– Давай к дивану! – подтолкнул ее Виктор. – Спасибо!
Выглянув в глазок, он осторожно приоткрыл дверь. Потом неслышно выскользнул на лестницу и так же неслышно прикрыл дверь за собой.
Секунду спустя он уже на цыпочках взбегал к чердаку.
Замок открылся без труда. Виктор приподнял крышку люка и откинул его в сторону. Оказавшись в небольшом чердачном помещении, он ухватил какую-то тяжелую железку и придавил ею поставленную на место крышку.
Выскользнув на крышу, Виктор метнулся по хрустящему рубероиду к торцу дома.
Пожарная лестница слегка болталась, но другого пути к спасению не было. Логинов перемахнул через край крыши и стал быстро спускаться вниз в темноте. Он, конечно, рисковал, но времени на изучение диспозиции у него не было.
Мягко спрыгнув на землю, он оглянулся на угол, за которым располагался двор, а потом метнулся вдоль торца дома в кусты. За ними проходила какая-то боковая улочка. Логинов выбрался на нее и тут же увидел приближающееся такси.
Это была удача, и Виктор шагнул к обочине с вытянутой рукой.
Такси затормозило. Виктор плюхнулся на заднее сиденье и попытался произнести на фарси «добрый вечер». Таксист поздоровался в ответ и спросил:
– Морье?
Логинов мотнул головой:
– Стэйшэн!
Это слово перевода не требовало, поскольку таких слов в фарси просто не было. И таксист, довольно кивнув, резво тронул машину с места. Логинов незаметно оглянулся. Как это ни странно звучало при данных обстоятельствах, но ему чертовски везло. Сначала с Ольгой.
Теперь с такси…
Логинов на всякий случай оглянулся еще пару раз. Сзади все было спокойно, и Виктор попытался объяснить таксисту, чтобы тот ехал как можно быстрее. Таксист снова кивнул. Машина увеличила скорость, но, с учетом своего весьма почтенного возраста, ненамного.
Логинов откинулся на спинку сиденья. Периодически в рации раздавались голоса. Рация, в отличие от самой машины, была достаточно современной.
Минут двадцать спустя, когда вдали уже показались трубы электростанции, в эфире дважды повторили какое-то сообщение. Понять Логинов ничего, конечно, не понял. Однако таксист вдруг напрягся и покосился в зеркало. Его рука потянулась к болтающемуся микрофону.
– Это ты зря, брат! – быстро наклонился вперед Логинов.
Таксист что-то вскрикнул, такси вильнуло.
– Дорогу держи! – заорал Логинов.
В его положении не хватало только перевернуться, загремев вверх тормашками в кювет. То-то Абудас обрадуется…
Машина вильнула еще раз, но выровнялась.
– Тормози! – приказал Виктор, обхватывая таксиста сзади за шею.
Упрямый перс попытался ударить его затылком. Логинову это надоело, и он тычком пальца усыпил водителя, тут же перехватив руль.
Нога перса на педали ослабла, такси сбросило скорость. Логинов дотянулся до замка зажигания и выключил двигатель. Когда такси встало посреди дороги, он быстро перетащил еще бесчувственного водителя в багажник, и уже там связал перса по всем правилам военной науки.
Скотча не было, так что в рот едва оклемавшемуся таксисту пришлось сунуть какую-то грязную тряпку.
– Расслабься и попытайся получить удовольствие! – сказал Виктор, прежде чем захлопнуть крышку.
Ситуация, конечно, была не из оптимистичных, но Логинов бывал в разных переделках. И твердо усвоил золотое правило: снявши голову, по волосам не плачут. Усевшись за руль, он погнал такси к станции.
Не доехав до главных ворот с полкилометра, Виктор свернул. Вдоль высокого забора он доехал до того места, где, по его предположению, должна была находиться гостиница. Здесь он оставил машину и метнулся к забору. Охрана на станции была гражданская – ни колючек, ни запреток, ни прочих изысков фортификационного искусства. Что же касается собак, то их правоверные исламисты безжалостно отстреливали. Чем весьма облегчили Логинову задачу.
Легко форсировав забор, он сделал трехминутный марш-бросок и вскоре оказался у гостиницы. Из нескольких окон раздавались пьяные голоса. Народ отдыхал после трудового дня, глуша тоску по родине самогоном, так что до Логинова никому дела не было.
Незаметно добравшись до своего номера, он открыл дверь и вошел внутрь. Потом включил свет и посмотрел на приоткрытую дверь шкафа.
Ахмад, надо отдать ему должное, инструкцию Виктора выполнил.
– Ахмад! Это я! Уходим!
Перс высунулся из шкафа. Логинов же быстро кинулся к тумбочке и начал бросать в сумку то, без чего было не обойтись…
– Это Абудас, господин полковник!
– Я понял! Ну что там у тебя? – спросил полковник Барси. – Обработали этого нового русского?
– Обработали, господин полковник… – чужим голосом произнес Абудас. – Но… но он ушел!
– Что?.. Как ушел?..
– Неожиданно напал на меня, господин полковник. Потом ударил полицейского офицера и убежал по крыше…
– Идиот! – рявкнул Барси. – И что теперь? Ты же все испортил!
– Извините, господин полковник, но он…
– Заткнись, Абудас! И слушай! Если ты не перехватишь его до того, как он доберется до своих, можешь считать, что ты уволен. Я сам об этом позабочусь!
– Я постараюсь, господин полковник! Но…
– Все! За дело!
Абудас быстро сунул телефон в карман. Барси дал ему шанс, и упускать его было нельзя. Теперь нужно было во что бы то ни стало не дать русскому попасть на электростанцию. А уж в Бушире выловить его не проблема…
В квартире раздавались вопли капитана Аббаса:
– Я убью этого чертового русского! Где мой пистолет?
Аббас только поднялся с пола и теперь стоял у дивана, пошатываясь и держась за затылок.
– Держи! – протянул «кольт» Абудас. – Он ушел по крыше! Нужно перекрыть дорогу к станции! Но не вздумай стрелять! Он мне нужен живым и невредимым! Я сейчас позвоню начальнику полиции!
– Давай! – поторопил Ахмада Логинов. – Быстрее!
Они пробирались в душной иранской ночи к забору станции. Сзади в небе краснели огоньками высоченные трубы электростанции. В воздухе витал запах каких-то цветов. И опасности…
А ведь еще вчера Логинов был в Москве, ходил по ее тротуарам. И мог любоваться самыми прекрасными женщинами в мире. Причем совершенно этого не ценил. Теперь же и сама Москва, и русские женщины казались сном, недостижимой мечтой. Но Логинов привык к таким переменам в своей судьбе.
Выбравшись к забору, он шикнул на Ахмада и прислушался. Потом тенью метнулся к забору и взлетел на него. Оставленное неподалеку такси стояло с потушенными огнями, только бока машины тускло поблескивали в свете далеких прожекторов станции.
Виктор мягко спрыгнул вниз. Пока он оглядывался по сторонам, Ахмад пыхтел за забором, карабкаясь по выступам железобетонного пролета. Наконец его голова показалась вверху.
– Давай, дорогой! Только не убейся! – слегка саркастически поторопил его Виктор.
Ахмад был раза в полтора моложе Логинова, но находился в жуткой форме. С трудом перевалившись через верх забора, он кулем рухнул на землю.
– О господи!.. – оглянулся Виктор. – Живой? Пошли!..
Ахмад, тяжело дыша, добежал за Виктором до машины. Логинов уселся за руль и включил зажигание. При такой жаре мотор практически не остывал, так что и прогревать его необходимости не было. Несколько секунд спустя такси тронулось с места.
Логинову нужно было вернуться в Бушир, однако он решил, что по основной дороге ехать не стоит. Повернув влево, он с выключенными фарами выбрался на какую-то грунтовку.
И тут в стороне города небо осветилось всполохами мигалок.
Несколько полицейских машин неслись к главным воротам электростанции.
Логинов покосился в зеркало и хмуро сказал:
– Быстро они сориентировались…
Остановив машину, Виктор выбрался с телефоном в руке на обочину и прошел по дороге немного назад.
– Алло! – бодрым голосом ответил Андрей. – Добрый вечер! У тебя порядок? Посылку получил?
– Здорово! Посылку получил…
– Ну слава Аллаху!
– Не спеши радоваться. Меня взяла в оборот местная охранка…
– Что?!
– Классическая вербовка с мадамой, только с местным колоритом…
– Черт! Так ты звонишь из участка?
– Нет. Я ушел…
– Мать-перемать!.. До утра продержишься? Я сейчас же узнаю, какие в… районе находятся наши суда.
– Не надо. Я сделаю работу, потом…
Сотрудник резидентуры на некоторое время даже дар речи потерял.
