Анатолий Гончар - Прапор и его группа
— Я знаю, — ответил тот и, пригнувшись, вошёл в полутемное помещение палатки…
Скорбно приспущенные флаги трепетали под порывами холодного ветра, вот уже вторые сутки с неослабевающей силой дувшего с юго-восточного направления. Каждые час-полтора с неба обрушивались тяжелые, холодные капли дождя. Насквозь промокшие разведчики выбрались из карьера и теперь расползались в разные стороны, образуя неровный клин-ёлочку.
— Приготовиться, — скомандовал командир группы и взглянул на часы, — первая тройка, пошёл!
Очередной норматив, триста метров бега, сущие пустяки, если не на время, не зигзагом, не в полностью забитой магазинами разгрузке, а если ещё к этому останавливаясь, становясь на колено и прикрывая друг друга? Несколько метров вперёд, остановка, вскинутое и наведённое на цель оружие и крик на разрыве, так что бы тебя услышали в канонаде непрекращающегося боя, в вакханалии огня, в невообразимой смеси азарта и страха:
— Пошел! — и прикрывающий тебя рвётся вперёд, но у тебя уже кончились патроны и новый крик:
— Магазин!
Бежавший падает навзничь и уже его автомат, пулемёт, винтовка прикрывают тебя, пока ты дрожащими от усталости и волнения руками перезаряжаешь своё оружие. И так все триста метров, раз за разом, втягиваясь, привыкая, отрабатывая на уровне рефлексов, что бы потом в реальном бою сделать всё правильно, «не затупить» как выражаются уже понявшие особенности военной службы бойцы.
— Вторая тройка пошёл!
— Третья тройка пошёл!
— Четвёртая тройка пошёл! — и спустя какое-то время самому себе:
— Пошёл, — и группник вместе с радистами бежит вперёд, и точно так же, как и рядовые разведчики, раз за разом повторяет тысячу раз опостылевшее упражнение. А иначе никак, иначе нельзя, ты командир и ты должен быть лучше, сильнее, а потому, как и они, без всяких поблажек. И только так и никак иначе.
Разбор полётов по поводу попавшей в засаду группы был закончен. Отряд посадили на двухнедельную доподготовку. Целыми днями бойцы бегали, стреляли, отрабатывали тактику, преодолевали и устанавливали минные заграждения. Всё буднично, всё просто, и потому время переползало из одного дня в другой с непринуждённой грацией южно-американского ленивца.
— Старшего прапорщика Ефимова на ЦБУ, — громкий крик посыльного по штабу, пролетев над плацем, достиг ушей стоявшего под грибком дневального роты связи рядового Примакова.
— Зачем? — лениво уточнил Примаков и со вздохом поправил нахлобученную на голову каску.
— К комбату, — ответил посыльный и, развернувшись, юркнул под полог штабной палатки.
Дневальный потрогал бронежилет, в котором отсутствовала добрая половина пластин, сонно зевнул и, открыв жалобно скрипнувшую дверь палатки, вошёл вовнутрь.
— Товарищ старший прапорщик!
Ефимов, перебиравший сложенные в деревянный ящик порванные, но всё ещё числящиеся за ротой разгрузки, хлопнул крышкой, придавив при этом выползшего на свет божий таракана и вопросительно поглядел на заглянувшего в офицерский кубрик дневального.
— Что надобно, старче?
— Вас к комбату.
— Зачем? — Ефимов не спешил подниматься с насиженного места, а вдруг что напутали?
— Не знаю, — Примаков виновато развёл руками.
— Следующий раз уточняй, — грозно насупившись, приказал прапорщик, — иначе в лоб.
— Да как же я… товарищ прапорщик… у комбата…
— Да шучу я, шучу, — Ефимов улыбнулся и, встав со стула, пошёл к выходу.
— Товарищ подполковник, стар…
— Садись, — комбат, сидевший за расстеленной на столе картой, не дослушав, показал на стоявшую подле совещательного стола скамейку. — Вот решил тебя временно закрепить за второй группой первой роты, не возражаешь? — похоже, Трясунов нарочно избегал называть группу Полесьевской.
— Товарищ полковник, а если не временно?
— Нет, — комбат отрицательно помотал головой, — вновь назначенный командир уже готовится к отъезду и скоро будет на месте.
— Понял, а как же с Вашим обещанием? — Ефимов не собирался отступать от своего. На боевые задания он ходить собирался вопреки всему.
— Посмотрим, — комбат не отказывался от своих слов, хотя и выполнять обещанное тоже не торопился.
— Когда приступать? — прапорщик встал, но уходить не спешил.
— Да хоть сейчас, — Трясунов нервно побарабанил пальцами по столу, — и кстати, от старшинских обязанностей тебя никто не освобождал.
— Ясно, — услышав последнюю фразу, Ефимов ничуть не огорчился. Обязанности старшины роты связи в Чечне были более чем необременительны. В них входило получать и вовремя выдавать вещёвку, (впрочем, большая часть имущества была получена сразу же по приезду), опять же получать и выдавать пайки, раз в несколько дней заступать дежурным по части и изредка ездить в стоявший по соседству пехотный полк за водой. Понятно, дежурства и поездки за водой на некоторое время отменялись, а всё остальное много времени не отнимало.
— Можешь идти, — комбат даже не поднял взгляда от карты, словно в ней было нечто такое, что могло бы сразу решить все его проблемы…
И вновь потянулись будние дни…
— Нажимники бывают разные, — старший прапорщик Ефимов рассказывал, а точнее напоминал рассевшимся на траве разведчикам устройство самодельных мин и фугасов, — и зачастую вам не сможет помочь даже миноискатель.
— А это когда замыкатель с минимальным содержанием металлов, — лениво заметил Кислицын.
— Нет, — Сергей отрицательно помотал головой.
— Может вы имеете в виду случаи, когда чехи разбрасывали вокруг баз мелкие гвозди? — снова предположил Алексей.
— Нет, в том-то и дело, что там, где вы будете идти, не будет никаких металлических предметов. Совсем.
— А как же мина? Вы же говорите про подрыв?!
— Да, именно так. Вот представьте: лежит в земле наполненный водой шланг — проводов в нём нет, миноискателем не обнаружить. Вы наступаете на него… давление поднимается и, вода равномерно распределяясь, давит на поршень, помещённый в одном из его концов. Тот, в свою очередь, двигаясь, замыкает контакты — бамс и срабатывает осколочный фугас.
— А как же тогда его обнаружить? Искать щупом? — спросил кто-то из спецназовцев.
— Если бы всё так просто, — Сергей огорчённо покачал головой, — к сожалению, есть замыкатели, рассчитанные именно на контактное действие щупа.
— А как же тогда не подорваться?
Сергей позволил себе улыбку.
— Для тех, кто проспал все занятия по боевой подготовке, объясняю: не ходить где попало. И смотреть под ноги.
— Эх, — вздохнул кто-то из бойцов. И занятие продолжилось…
С группой Сергею пришлось заниматься не слишком долго, всего одну неделю, в начале следующей в отряд прибыл её новый командир капитан Милёхин. Впрочем, Ефимов этому не сильно и огорчился, на то, что его назначат группником и отправят в горы, он не рассчитывал, а бесконечное бегание по учебным полям душевного успокоения не приносило. Хотелось большего.
Сидение «на попе ровно», а точнее, дополнительная подготовка разведывательных групп закончилась. Первая рота готовилась к боевому заданию, боевое распоряжение уже пришло, а вторая собиралась к перебазированию в населённый пункт Н. Подготовка к этому «торжественному» событию шла полным ходом. Грузились доски, брёвна, палатки, имущество и прочая «канцелярия». Коробки с пайками закидали в отдельный «Урал», забив кузов до упора. Разведчики-контрабасы подсуетились и надыбали на ПХДе пару мешков картошки и мешок лука. Больше не было. В пункте временной дислокации царила всеобщая суета — вместе с ротой разведчиков уезжали и приданные им радисты.
— Товарищ старшина, — из-за забора, отделяющего палатку связистов от палатки разведчиков, выглянул рядовой Масляков, — товарищ старшина!
Стоявший подле разложенных на земле разгрузок Ефимов слегка поморщился: «товарищ старшина», уж лучше просто «старшина», хотя, судя по всему, скоро так оно и будет: скученность и постоянное житиё вместе до некоторой степени упрощают отношения. Бороться с этим можно, но есть ли смысл?
— Старшина, — ну вот, — у Примакова РР никакой, поменять сможете? — хорошо, что на Вы. Впрочем в том что так будет всегда, Ефимов не сомневался, едва ли кто рискнёт ему тыкнуть. И возраст, и прочее… скорее прочее…
— Заменим, — рейдовый рюкзак Примакова и впрямь совсем изодрался, а в старшинской заначке имелось два новых рейдовых рюкзака, как раз вот для такого случая.
— Товарищ старший прапорщик, — Ефимов невольно улыбнулся, какое разнообразие обращений, — а Вы не знаете, кто с нашими, — Масляков кивнул в сторону палатки радистов, — старшим поедет?
В груди у старшего прапорщика что-то ёкнуло, вот оно! Ведь и впрямь над уезжающими радистами кто-то должен был быть старшим, почему бы не он? Он ведь так и так собирался ехать со второй ротой, комбат сам предложил, а тут ещё и такая «необходимость».
