Борис Цеханович - Хлеб с порохом
Боевики приближались медленно: истекли уже минуты три после начала атаки, но чеченцы прошли за это время метров пятьдесят, не прекращая огня из автоматов. Я вскидывал бинокль, оглядывая цепь духов. Перегибался через край окопа и старался осмотреть подножие обрыва, считая, что эта атака – отвлекающий маневр, а другая группа боевиков незаметно пробирается вдоль обрыва, чтобы внезапно ударить снизу. Поворачивался в сторону зеленки и быстро просматривал ее, также считая, что сейчас как раз самое удобное время поддержать огнем танка атаку. Но ничего не обнаруживал, а духи тем временем прошли еще пятьдесят метров. Иванов ерзал рядом, поглядывая на меня. Наверно, считал, что это я должен подать команду на открытие огня. Никто еще не стрелял, подпуская духов поближе. Я наметил одиночный куст, решив: как только первый боевик поравняется с ним – подам команду «Огонь!».
Чуть приподнялся, набирая воздух в грудь, чтобы подать команду, как сзади цепи атакующих расцвел снежно-белый разрыв дымового снаряда. Я схватил сержанта за плечо:
– Стой, сержант, не стрелять. Сейчас артиллерия накроет духов.
Разрыв дымового снаряда заметили и боевики, в их цепи возникло замешательство, так как они тоже понимали, что это был пока только пристрелочный разрыв и что еще через пару минут прилетят остальные снаряды. Так и произошло: несколько боевиков рванули вперед, чтобы выйти из зоны поражения, но большая часть отхлынула назад на пятьдесят метров и залегла, однако это мало им помогло. Земля вздыбилась и засверкала мгновенными вспышками множества разрывов, закрывая весь район дымом и пылью. Еще пару минут там гремели взрывы, а потом все резко прекратилось. Несколько боевиков, которые вырвались вперед, поднялись с земли и, нырнув в дым, исчезли из виду. Никто из разведчиков даже не стрелял по ним; всем было ясно, что атака сорвана. Солдаты оживились и, громко переговариваясь, стали доставать сигареты. Иванов сполз с бруствера на дно окопа и уселся на обломки ящика из-под патронов:
– Вот так артиллеристы и сюда стрельнули бы… – задумчиво произнес сержант, хотел продолжить свою мысль, но не успел.
– Духи, духи! – послышались возбужденные крики, свист и улюлюканье.
Мы с сержантом вскочили на ноги, ожидая увидеть атакующих боевиков. Тревожный взгляд, брошенный в сторону поливочной станции, не обнаружил ни одного боевика, как будто их там и не было. Глянули туда, куда показывали разведчики. Из-под обрыва в сторону реки бежали два чеченца. Один, несмотря на то что в руках он держал автомат и был обвешан боеприпасами, бежал легко, без всяких усилий перепрыгивая препятствия. Второй «чесал» изо всех сил. Он побросал все: оружие, боеприпасы, амуницию, но и этого показалось ему мало. На бегу он начал стаскивать с себя новую камуфлированную зимнюю куртку, и как только он ее сбросил, среди криков и свиста солдат послышалась короткая очередь. Пули попали бегущему в спину, разрывая на нем обмундирование. Он по инерции сделал еще несколько скачков, но ноги уже отказали, и он упал, перекувырнувшись через голову. Он еще дергался, но вторая короткая очередь пригвоздила его к земле. Больше он не шевелился. Второй боевик легко и ловко обернулся на ходу и дал пару очередей в нашу сторону, причем очень метко – пули заставили нас резко пригнуться, а боевик продолжил свой бег в сторону берега, наверняка уверенный, что сумеет уйти живым. Но он был обречен. Ударили сразу несколько автоматов: пули разорвали на спине камуфлированную куртку, и боевик так же легко, как и бежал, ушел в иной мир.
– Ну что ж, товарищ сержант, люди подготовлены у тебя хорошо: ни одной пули мимо. Теперь моя очередь показать класс.
Я повернулся и пошел по окопу, слыша, как за моей спиной Иванов начал распоряжаться. Около своей машины я подождал Ермакова, которого позвал к себе, чтобы поставить задачу. Распределил сектора для наблюдения между солдатами. Я тоже взял себе сектор, и мы начали наблюдать, чтобы своевременно вычислить танк. Несмотря на то что пули продолжали посвистывать вокруг нас, обстановка была в целом спокойной, и я теперь имел возможность рассмотреть местность, расстилающуюся перед нами. Слева виднелся мост через реку Аргун, который достался нам целеньким, не считая нескольких дыр в настиле и отсутствия во многих местах ограждения. Дальше за мостом виднелись сооружения промышленного типа и большие кучи щебня, среди которых суетились фигурки боевиков. Но я лишь равнодушно констатировал сам факт нахождения их там. У меня мишень была другая и покрупнее. От моста в сторону Шали, отделяя щебеночный завод от зеленки, шла дорога. Через километр она упиралась в асфальтовую дорогу из Новых Атагов, образуя обширный Т-образный перекресток. Здесь находилась автобусная остановка с навесом, превращенная в дот. Две амбразуры, обращенные в нашу сторону, чернели провалами, тая в себе угрозу. Под навесом виднелся бруствер окопа и темнела пулеметная башня МТЛБ.
«Так, цель номер один – дот, – мысленно отметил я про себя и перевел бинокль на несколько каменных построек, которые виднелись в тридцати метрах от автобусной остановки. – Наверняка, там тоже духи и запас боеприпасов. Это будет цель номер два».
Но цель номер два пришлось сразу же вычеркнуть из своего списка, так как там поднялись серо-красные разрывы артиллерийских снарядов, и несколько из них попали прямо по постройкам. В воздух поднялась красная кирпичная пыль, которая на время закрыла перекресток и дот. Повел биноклем по зеленке, где мог скрываться танк, но там не было даже признаков пребывания танка. У «ткацкой фабрики» двор обширный: здесь находилось несколько капитальных построек, закрывающих значительные пространства, где свободно могли передвигаться боевики.
«Надо будет ракетами прощупать «фабрику».
От этого места начинался ряд высоких пирамидальных тополей, которые тянулись вдоль дороги до окраины Новых Атагов. В памяти всплыло предупреждение командира полка о том, что существует договоренность между жителями села и нашим полком: отряд самообороны (так они называли двести вооруженных чеченцев, находящихся в селе) не стреляет по нашему полку, а мы не стреляем по селу. Недалеко от окраины стояло несколько больших будок и зданий, похожих на мастерские: «Их я обязательно пощупаю, но попозже».
Внимательно разглядывая окраину, особенно место, где дорога входила в село, я обратил внимание на большой двухэтажный кирпичный дом на самой окраине около въезда в населенный пункт. А выделялся он тем, что все его окна были заклеены бумажными лентами, чтобы при разрывах снарядов или бомбардировке стекла остались целыми. Я и так не любил богатые чеченские дома, а этот раздражал своими лентами на окнах. Но я помнил приказ командира полка и вынужден был подавить свое раздражение. Я рассматривал этот дом, окраину села и даже не мог себе представить, что пройдет две недели, и я буду лежать в этом месте, около своего перевернутого БРДМ, и держать под прицелом окружающих мою машину боевиков. А пока я смотрел в бинокль и не знал этого.
Все остальное пространство между асфальтовой дорогой и нами занимала пойма реки. Наш берег был относительно открытый, а на стороне боевиков весь берег был покрыт зеленкой и не просматривался. В течение часа мы наблюдали за зеленкой, но танк себя больше не проявлял. Я поручил наблюдать за зеленкой своим подчиненным, а сам направился к разведчикам, чтобы обсудить с сержантом Ивановым дальнейшие наши действия, но обсуждать их нам не пришлось: со стороны моста, по обрыву, в нашу сторону выдвигались подразделения первого батальона. Я своим глазам не верил, но впереди солдат шел командир батальона Виталя Будулаев – целый и невредимый.
– Виталя, ты же тяжело ранен! – в изумлении воскликнул я, вспомнив утренние события, и выскочил из окопа наверх.
Будулаев, улыбаясь, подошел ко мне и поздоровался, потом повернулся к окопу разведчиков:
– Разведка, кто у вас старший?
– Я, – ответил Иванов и тоже вылез из окопа.
– Все, ребята. Собирайтесь. Мне приказано вас сменить здесь и занять оборону по всему обрыву. Вы свою задачу выполнили и теперь можете спокойно вернуться на свою базу. Молодцы.
Сержант Иванов и несколько вылезших за ним из окопа разведчиков растерянно топтались на месте, потому что сообщение командира батальона застало их врасплох. Только что они обсуждали, как будут и дальше держать здесь оборону, а через несколько минут все кардинально изменилось и нужно уходить с этого места, где погибли их товарищи, с которыми еще утром они смеялись, общались, ели кашу, делились сигаретами, а сейчас надо было уходить. Я тоже в какой-то степени растерялся: только что мы были одиноки на обрыве, а сейчас мимо нас шла пехота, обтекая нас, деловито занимая позиции. Короткий разговор с комбатом, и остальные разведчики вылезли из окопа, а там уже по-хозяйски располагались мотострелки. Как-то сразу же понаехали БМП, МТЛБ. Обрыв наполнился гамом, смехом, командами и ревом машин. Как-то незаметно подъехала БМП разведроты, и разведчики не спеша забрались на верх машины, сошлись на корме, с минуту совещаясь, затем расселись, и БМП, взревев двигателем, медленно тронулась с места.
