Александр Новиков - Охотник
– Дерьмо прилизанное.
"Хрен" скривился, облизнул губы и произнес, обращаясь к Гурону:
– Я – секретарь посольства Соединенных Штатов Америки.
Ланжю мгновенно переменился в лице и произнес, прикрывая трубку рукой:
– Господин комиссар, среди заложников – американский дипломат.
Шаплу устало прикрыл глаза, потом выругался – грубо и цинично. Ланжю сказал:
– Не берите в голову, комиссар. Может, оно и к лучшему – пусть теперь с ними парится спецслужба.
Комиссар сердито посмотрел на инспектора, но ничего не ответил. В принципе, Ланжю был прав: раз в заложниках оказался американский дипломат, то это уже головная боль спецслужб… но вони будет!..
* * *
С того момента, как прозвучали слова: я секретарь посольства, прошло около часа. За этот час многое переменилось. Это ощущали все. Буквально через полчаса после "исторического" заявления посольского секретаря позвонил другой хрен с безукоризненно вежливым голосом. Он представился первым секретарем посольства Соединенных Штатов Америки и попросил Гурона не предпринимать "некорректных действий". Гурон согласился, что – да – "некорректные действия" предпринимать нехорошо. Тогда первый секретарь выразил пожелание поговорить со своим коллегой… возможно ли это в настоящий момент? Гурон ответил, что в настоящий момент это возможно. Дипломаты переговорили. После этого первый секретарь вновь захотел поговорить с Гуроном. На этот раз выразил надежду, что уважаемый мистер… э-э…(Гурон сказал: просто мистер)… э-э… уважаемый просто мистер позволит войти в помещение банка врачу. Руководствуясь соображениями гуманности. Гурон ответил: нет. Если вы хотите, чтобы ваш коллега поскорее оказался в безопасности, примите меры.
– Какие конкретно? – спросил первый секретарь.
– Необходим микроавтобус, который доставит всех находящихся в банке в аэропорт. И вертолет. Как только я окажусь внутри вертолета, ваш коллега получит полную свободу.
После этого все и закрутилось.
Гурон спокойно перечислил требования: – Во-первых, мне нужно десять больших белых наволочек.
– Принято, – ответил Лонжю. Рядом с ним в машине сидел офицер контрразведки. Он слушал разговор через дополнительный наушник.
– Далее: микроавтобус на десять мест. Полностью заправленный, исправный, с затемненными стеклами… его нужно подогнать к банку вплотную. Оставить с распахнутыми дверями, включенным двигателем. Улицу полностью очистить от полиции.
– Принято, – ответил Лонжю.
– Далее: обеспечение беспрепятственного проезда в Мариньян, в аэропорт. Желательно полицейское сопровождение.
– Принято.
– Вертолет.
– Принято… но необходимо уточнение: куда вы собираетесь лететь?
– Какое тебе дело?
– Если вы хотите лететь за пределы Франции, то необходимо провести дополнительные согласования, – сказал Лонжю.
– Я не собираюсь лететь за пределы Франции, – ответил Гурон и солгал. Условия обговаривали еще около часа.
Микроавтобус "Тойота-хайэйс" остановился посреди улицы, напротив двери филиала "Swiss National Bank". Водитель вышел из машины. На нем были только шорты и кроссовки. Водитель распахнул все двери, снова сел за руль, красиво развернул микрик, давая возможность людям в банке убедиться, что в салоне пусто, и задом подогнал "тойоту" к двери. Сзади лежала стопка белоснежных наволочек, поверх нее – сотовый телефон.
– Сходи, дружище, принеси наволочки и телефон, – обратился Гурон к хиппи.
– А на хрена нам эти сраные наволочки? – спросил тот.
– Бабки будем в них грузить.
– Классно, блин!
За два с лишним часа сиденья в банке хиппи уже успел взорвать косячок и чувствовал себя прекрасно. Он подошел к двери, распахнул ее безо всякого страха, сделал неприличный жест в сторону полицейских и взял с заднего сиденья наволочки и телефон.
– Мы выходим, – сказал Гурон в телефон. – Если вдруг что… ваш секретарь погибнет первым. Следом за ним все остальные – у меня в руке граната с выдернутой чекой. Понятно?
Ланжу несколько секунд молчал, потом произнес:
– Эй, мы так не договаривались. Вставь в гранату чеку.
– Перебьешься.
– Твою мать! Вставь чеку… а вдруг ты просто споткнешься?
– Не будете стрелять – не споткнусь… через десять секунд мы выходим.
Комиссар Шаплу подумал: сволочь! – и сказал: сволочь!
Майор контрразведки Зваан подумал: если этот урод взорвет гранату – конец карьере, а вслух сказал: вы допустили недоработку. Вы не учли, что у него может быть граната.
Инспектор Ланжю подумал: а ты? Ты здесь для чего отирался? – вслух он сказал: да пошел ты!
Шаплу взял в руки радиостанцию и произнес в нее:
– Говорит комиссар Шаплу. Снайперам: огонь не открывать. Повторяю: даже если вы его стопроцентно вычислите – не стрелять.
Жарило солнце, напряжение нарастало.
Под наволочкой было очень жарко. Напряжение нарастало. Гурону казалось, что он предусмотрел все… настолько, насколько это возможно.
Гурон пожал Анфисе руку, шепнул: ничего не бойся, все будет хорошо.
Комиссар Шаплу откинулся на сиденье, впился взглядом в улицу. Посреди улицы стоял автомобиль дорожной полиции с включенной мигалкой, да у дверей банка – "тойота". Все застыло в ожидании. Если бы не всполохи мигалки, улица казалась бы совершенно мертвой…
Дверь банка отворилась. Оттуда протиснулась группка людей – мужчины и женщины. В огромных белых наволочках, надетых на голову, они казались персонажами какой-то глупой комедии. Они жались друг к другу и даже на расстоянии ощущалось, что они напряжены и напуганы… Шаплу попытался определить, который же из них налетчик, но сделать этого не мог. Он сказал сам себе: черт с ними… черт с ними со всеми.
Гурон знал, что снайперы где-то рядом – на крышах, в подъездах, но был спокоен. Знал, что со стороны невозможно разобраться, кто есть кто. Со стороны они кажутся стадом каких-то мутантов в белых накрахмаленных мешках с дырками для глаз. А снайпер работает только по конкретной цели… полицейский снайпер – тем более.
В наволочке было жарко, душно, грубо прорезанные дырки все норовили съехать в сторону, закрыть обзор. "Мутанты" при посадке в "тойоту" толпились, мешали друг другу.
– Спокойно, господа, спокойно, – подбадривал Гурон свое "стадо". – Вы же сами видите: все спокойно.
За руль он посадил "бухгалтера", сам сел рядом. Тонированные стекла надежно скрывали их от внешнего мира. Гурон снял наволочку, вытер ею взмокшее лицо и взялся за телефон:
– Эй, Лонжю! Уснул ты, что ли?
– Слушаю.
– Вертолет готов?
– Ждет вас.
– Отлично. Сообщи в машину сопровождения, что мы тоже готовы. Начало движения по сигналу клаксона. Скорость – разумная.
– Сейчас сообщу. Но ты бы, мистер, вставил все-таки чеку в гранату.
– Хорошо, – легко согласился Гурон. – Вставляю.
"Бухгалтер" тоже сдернул с головы наволочку, вопросительно посмотрел на Гурона. Гурон кивнул: поехали. "Бухгалтер" выжал сцепление, воткнул передачу. Гурон положил ладонь на клаксон, трижды прерывисто надавил. Полицейский автомобиль тронулся. Следом – "тойота".
* * *
В аэропорту их уже ждали. Взмыл вверх шлагбаум, обе машины выскочили на бетон летного поля, помчались в дальний конец. Над бетоном дрожал раскаленный воздух, размазывал очертания самолетов и силуэт транспортного вертолета вдали. Гурон присмотрелся и узнал "Супер Фрелон". "Тойота" бежала по полосе, обрамленной линиями разметки и посадочных фонарей. Вертолет приближался. В руке у Гурона запел телефон.
– Слушаю.
– Как видишь, мы свои обязательства выполняем, – произнес Лонжю. – Ты обязан отпустить заложников.
– Отпущу, – ответил Гурон. – Отпущу всех, кроме одного.
В трубке было очень тихо. "Тойота" остановилась возле вертолета.
– Что это значит? – напряженно спросил Лонжю.
– Это значит, что наш американский друг полетит со мной.
– Вертолет не взлетит, пока ты…
– Еще и как взлетит, – жестко перебил Гурон.
"Супер Фрелон" оторвался от бетона. Внутри были четверо: пилот, Гурон, Анфиса и секретарь посольства США. Хиппарь очень просил, чтобы взяли и его, но Гурон сказал: в другой раз, приятель… Внизу, на горячем бетоне, осталась стоять "тойота" и группа людей в белых наволочках. Люди и автобус медленно уменьшались в размерах… внезапно одна из женщин сорвала с себя наволочку и стала прощально размахивать ею над головой.
Перекрывая гул, пилот что-то прокричал. Гурон не расслышал. Пилот показал рукой на наушники справа от Гурона. Гурон понял, надел. Сразу стало заметно тише, а голос пилота звучал четко и внятно.
– Куда летим? – спросил пилот по-английски.
– На восток.
– Конкретно?
Гурон назвал пункт назначения. Пилот покрутил головой и произнес:
– Вы сошли с ума.
На минутку отвлечемся от ткани нашего повествования и заметим, что вся эта история вызвала грандиозный скандал. В ней было все: попытка ограбления банка, захват заложников, неловкие действия французских властей. Если бы дело касалось только французских граждан, оно осталось бы внутренним делом Франции. Но среди заложников оказался дипломат Соединенных Штатов Америки. Это сразу придало делу совершенно иную окраску… А тут еще и вторжение боевого вертолета ВВС Французской Республики в воздушное пространство сопредельной дружественной державы! Это, знаете ли, нечто… В общем, скандал перешел в разряд международных, соответствующие ведомства обменивались официальными нотами и неофициальными упреками. Ехидничали газеты. Виновными в конечном итоге оказались двое полицейских – комиссар Шаплу и инспектор Ланжю. Да еще командир вертолета. Комиссара с треском отправили на пенсию, инспектора перевели с понижением в провинцию. Перспективного летчика, который должен был вот-вот пойти на повышение, затерли, задвинули служить к черту на куличики, в Новую Каледонию. На карьере был поставлен жирный крест. А начальники, конечно, между собой договорились…
