Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Кривчиков Константин Юрьевич
Да еще слух на днях прошел, что где‑то в окрестностях Поле Смерти объявилось. Правда, из «лесных» его живьем никто не видел – так, сорока на хвосте принесла. Но… но жизненный опыт учил – лучше перебдеть, чем недобдеть.
Вот почему Егор, гарцевавший на фенакодусе во главе обоза, держал глаз и ухо востро. Даже разговаривать членам отряда запретил, потому что разговор рассеивает внимание и ослабляет бдительность. Оружие у всех тоже находилось, как говорится, на взводе. Просека‑то узкая, всего пять‑шесть метров шириной, из зарослей кто угодно выскочить может. Поэтому дремать нельзя.
Пока что меры предосторожности себя оправдывали – в том смысле, что врасплох отряд еще никто не застал. А лучник Степан даже изловчился подстрелить куропатку, которая себе на беду не вовремя вспорхнула с ветки. Вот Степан и среагировал – выстрелил машинально на шум и движение, так как держал лук и стрелу наготове.
Понял, конечно, что это куропатка, а не рукокрыл, когда вскинул лук. Но все равно спустил тетиву – «инстинкт охотника» называется. Да и лишняя тренировка не помешает. Вот если бы промазал, тогда пришлось бы лезть в чащу за стрелой – вместо наказания за недисциплинированность. А уж коли попал…
Степан попал, и сейчас куропатка валялась в телеге – будет чем заправить вечером похлебку. Поэтому Егор его ругать не стал – человек, можно сказать, проявил бдительность и профессиональное мастерство. А мог бы лясы точить и клювом щелкать – вот тогда бы Егор его взгрел за расхлябанность.
Впрочем, преодолели они лишь начальный и самый легкий участок пути. Сейчас обоз приблизился к неприятному месту, где просека делала резкий поворот направо. Четыре года назад вероломные нео устроили здесь засаду, захватив товар, который «лесные» везли на продажу в Мертвую Зону. Тогда погибло семь человек.
Собравшись с силами, «лесные» совершили в отместку набег на стойбище мохначей – перебили их добрую сотню, а вожака показательно четвертовали, отрубив конечности и голову. После чего новый вожак клана Дрыгг заключил с «лесными» мир, решив, что воевать с ними себе дороже.
С тех пор нео вели себя относительно прилично. Могли, конечно, по мелочи напакостить – не столько по злому умыслу, сколько из‑за вздорности характера, – но в открытое противостояние не вступали. И даже, в некотором смысле, охраняли границы лесного массива, выступая союзниками людей.
Так или иначе, поворот имел с тех времен недобрую славу. Вот и сейчас Егор показал рукой своим – мол, притормозите. После чего трусцой проехал немного вперед, высматривая дорогу за поворотом. И вдруг резко осадил фенакодуса, обнаружив завал.
Строго говоря, он увидел одно дерево, перегородившее проезд – старый толстый ясень, который, нельзя исключать, сам свалился на дорогу во время бури. Неудачно, конечно, свалился – так, что проехать на телеге не было никакой возможности, – но при этом, что называется, без злого умысла. Упал и упал сам по себе, что, в принципе, случается в лесу. Неприятно, но исправимо – делов на пять минут. Так Егор в первую секунду и подумал. А вот во вторую сильно напрягся.
Во‑первых, место уж больно памятное и при этом очень подходящее для засады. Во‑вторых, уж слишком точно и расчетливо этот ясень свалился – сразу за крутым поворотом, да еще так, что даже одинокому всаднику по краю не объехать.
Надо либо углубляться в чащу, либо спешиваться. Либо пытаться перепрыгнуть препятствие с разбегу, что для фенакодуса дело выполнимое. Но без предварительной разведки опрометчивое – можно ведь и в яму‑ловушку угодить.
В общем, посмотрел Егор на завал и крикнул:
– Стоять, парни! Оружие к бою.
Крикнул, потому что решил, что приближаться к дереву всем обозом нельзя. Если рядом с завалом неизвестные враги устроили засаду, то они только этого и ждут – чтобы отряд подставился под атаку. Кто знает, что у них там за оружие? Луки или арбалеты запросто могут быть. Дротики – тоже. А уж если огнестрел, тогда точно всех положат…
Егор задумался на несколько мгновений, размышляя: самому ли подъехать и осмотреть завал или послать кого из парней? Он – ближе и верхом, зато он и командир. Если с ним чего случится, тогда отряд окажется обезглавленным.
Наверное, лучше послать братьев: Демида и Игоря. Пусть глянут, что к чему. Если засады нет, то сразу и ствол в сторонку оттащат. Такие мордовороты вдвоем управятся, а у Демида, к тому же, еще и боевой топор, подрубит дерево, где надо…
Егор так и не успел отдать распоряжение, потому что из глубины чащи к обозу с разных сторон рванули нео. Не выдержали, значит, нервишки у мутов. А ведь неплохо задумали: подождать, пока хомо застрянут у поваленного дерева, и ударить им в спину. Вот и считай после этого мохначей тупыми обезьянами. Может, и туповатые малость, а соображают, как грамотно засаду устроить.
Фиксируя, как к нему во все лопатки несется черно‑бурый мутант с тяжеленным колуном дровосека, Егор успел подумать: «Дрыгговцы, еж твою! Вот тебе и мирный договор». И тут же выставил пику, готовясь встретить незваного гостя наконечником в харю. Но его опередил Степан, стоявший поодаль у первой телеги – спустил тетиву, и стрела вонзилась мохначу в грудь.
Тот притормозил, получив неожиданный «гостинец», но не упал. Покачнувшись, сделал вперед пару неуверенных шагов, пытаясь удержать на замахе колун. Что явно не понравилось когтистому скакуну Егора, уже и без того рывшему задними лапами землю.
Умный был фенакодус, не зря кличку «Лошак» получил. С ходу просек, что «поплывший» мохнач может нечаянно отоварить колуном не кого‑нибудь, а его лично – по груди или по ребрам. А эти места хотя и защищены у фенакодусов доспехами, но слабенько. Удар копья или арматурины защита из досок, обшитых кожей, еще выдержит, а вот колуна – нет.
Поэтому Лошак не стал церемониться – рыскнул в сторону косматого «викинга» и вмиг отгрыз ему лапу с колуном. После чего смачно выдохнул:
– К‑ха!
Мол, учти, приятель, на будущее – колуны мутам не игрушка. Знай, с кем связываться. А коли не умеешь вещью пользоваться, то лучше положи на место. Да и сам лучше полежи, если поплохело.
Нео так и поступил. Оставшись без лапы, жалобно взвизгнул и свалился на землю. А колун с лапой Лошак, мотнув головой, забросил в заросли. Да так удачно, что угодил обухом в башку одному из нео. После чего тот скоропостижно скопытился, даже не поняв, от чьей лапы принял геройскую смерть.
Схватка, между тем, набирала обороты. Мохначи выскакивали из зарослей, как черти из табакерки. И оставалось лишь радоваться тому, что дрыгговцы не умеют пользоваться луками – сноровки у них для этого не хватает. Видимо, сказывались издержки лесной – относительно мирной и сытной – жизни, не способствующей развитию мозговых извилин и гибкости кисти.
Будь на их месте более продвинутые городские нео, те могли бы обстрелять людей из чащобы. И почти бы наверняка кого‑то подранили. А эти надеялись исключительно на рукопашную, руководствуясь мудростью предков «сила в лапах есть, ума в башке не надо». И потому несли потери еще на ближних подступах.
Егор услышал, как загрохотали пищали, и мог, даже не оборачиваясь, поклясться, что каждый такой выстрел вырывает из рядов мохначей очередного кандидата в покойники. Парни с пищалями, как и все «лесные», были охотниками, а не профессиональными воинами. Но дело свое знали туго, а уж на дистанции в десять‑пятнадцать шагов никогда не промахивались.
Как, впрочем, и лучник Степан, умудрявшийся за минуту выпускать в цель до пяти стрел. Вот и сейчас он, забравшись на телегу, прицельно выбивал на дистанции мохнатых – одного за другим. Благо, те неслись во весь опор, выпучив глаза, и даже не пытаясь увернуться от стрел.
Кое‑кто, правда, был облачен в примитивные кожаные майки, заменявшие «мохнатым лыцарям» латы. Но в подобном «топике» переть на боевой лук примерно то же самое, что с помощью бикини пробовать остановить притязания сексуального маньяка. Попытка, как говорится, не пытка, но результат заранее известен.
