Гарольд Койл - Крещение огнем
Американский наемник мог лишь подозревать, что мрачное настроение Аламана и усилившиеся требования к охране вызваны военным переворотом, грозящим положить конец его бизнесу; что больше всего хозяина тревожили безопасность и неприкосновенность Чинампаса. У него разрывалось сердце при одной мысли о том, что он может потерять этот рай, который создал сам, на пустом месте. Для Аламана Чинампас стал олицетворением собственного "я".
Уроженец Веракруса, Эктор еще подростком вместе с семьей перебрался в Мехико. Родителей его, как и других безработных мексиканцев, привели в столицу поиски лучшей жизни. После нескольких месяцев, проведенных на улицах в бесплодных поисках работы, отец Аламана подался на север, в Соединенные Штаты. Мать его, не в силах ждать возвращения мужа, устроилась работать прачкой. Эктор Аламан, предоставленный самому себе, начал сам строить свою жизнь.
В юности Эктор ни ростом, ни телосложением не выделялся среди других мальчишек. Хоть ему и нравилось бывать в обществе сверстников, то, чем они увлекались, его мало интересовало. А занимали их, главным образом, драки и собственное соответствие идеальному образу стопроцентного мужчины, каким, в их понятии, должен быть настоящий мексиканец. Его же воображение пленяло все красивое, будь то произведения искусства, наряды или цветы, — в первую очередь, цветы. Повзрослев, Аламан стал выбираться из своего трущобного пригорода и слоняться по городу в поисках красивых вещей, чтобы поглазеть на них, а то и подержать в руках. Он часами бродил по картинным галереям, наблюдал, как художники пишут картины на бульварах, или выполнял мелкие поручения на цветочном рынке — только бы поближе прикоснуться к красоте, которая так притягивала его.
Однако такие наклонности сделали мальчика мишенью для насмешек и оскорблений сверстников — ив школе, и в пригороде, где он жил. По возможности, он старался избегать ситуаций, которые приводили к дракам или другим неприятностям. А когда это не удавалось, договаривался, чтобы за него дрался кто- то другой. Поскольку он был беден, и не мог заплатить своему защитнику, Аламан оказывал ему разные услуги. Контакты, которые он завязал, слоняясь по городу, скоро помогли ему понять: у пего не только есть талант оказывать друзьям разнообразные услуги, но, к тому же, это занятие — весьма многообещающее и сулящее немалую выгоду. Он еще не осознавал, что, начав с борьбы за выживание, перешел к созданию прибыльного дела.
С годами его бизнес разросся. Обнаружив, что люди готовы платить практически ни за что, Эктор, знающий Мехико вдоль и поперек и, к тому же, пс обремененный моральным или сыновним долгом, понял, что перед ним открываются бескрайние горизонты. Хотя в столице хватало людей, способных достать проститутку, наркотики или удовлетворить любые извращенные вкусы, Аламан выделялся среди них и личным обаянием, и умом. Поэтому и местные жители, и иностранные гости предпочитали иметь дело с ним. Юноша стал оттачивать светские манеры, умение одеваться, старался повысить свой культурный уровень. Он сумел не только обогнать конкурентов, по и извлек много цепного и приятного дня себя лично. Никто не мог бы сказать, что сеньор Аламан не заботится о собственных нуждах или испытывает недостаток в людях, желающих о нем заботиться. Одним из самых волнующих для пего моментов было появиться на людях с юной красавицей, непременно высокой и стройной.
Постепенно проникнув в общество, Эктор получил доступ к людям, обладающим большой властью и богатством — ведь их пороки тоже нужно было удовлетворять. Богатая клиентура означала более высокие доходы. Более высокие доходы обеспечивали вход в высшие социальные сферы, а это, в свою очередь, предполагало встречи с новыми, еще более влиятельными людьми. Эти люди снабжали Аламана новой, еще более ценной информацией, клиентурой и связями. Темпы его взлета можно было сравнить только со страстью Эктора к обладанию красивыми вещами.
Переворот 29 июня стал для Хозяина страшным потрясением. Внезапно над его миром, который он лелеял заботливо и любовно, как садовник, ухаживающий за редким цветком, нависла угроза. Впервые за много лет Эктор не мог понять, откуда исходит опасность, и чувствовал себя беззащитным. Многие правительственные чиновники, обеспечивавшие его заказами, информацией и защитой, если верить слухам, были уже мертвы. Но еще более зловещим казалось то, что никто не предупредил его о готовящемся перевороте. Это поставило Аламана в тупик, нанесло ощутимый удар по самолюбию и заставило усомниться в собственной неуязвимости.
У подножия лестницы Аламан остановился, глядя сквозь застекленную дверь На внутренний двор-патио, где его сотрудники и несколько партнеров по бизнесу собрались к завтраку, ожидая прихода Хозяина. Даже издали он видел, что все они, как и он сам, полны смятения и тревоги. Их мрачные лица и удрученные взгляды никак не способствовали улучшению настроения босса.
Обратившись к белокурому" наемнику-американцу, Аламан спросил, не произошло ли за ночь перемещения военных или полицейских отрядов на позиции, откуда они могли бы угрожать Чинампасу. Американец, которого здесь знали под именем Рэн- дел Чайлдресс, встал:
— Сеньор Делапос лично слетал в Сыодад-Викторию и Сан- Антонио и переговорил там с нашими людьми. Судя по их докладам, ни там, ни в других районах штата не произошло ничего необычного, сеньор Аламан.
Делапос, начальник охраны Аламана, в совершенстве знал свое дело, на него можно было положиться. Поблагодарив Чайпдрес- са, Эктор на миг задержал взгляд на американце. Его гладкое лицо с нежными, тонкими чертами, почти без всяких следов растительности, плохо вязалось с мощным торсом профессионального телохранителя. "Какой стыд, — подумал Аламан, — какой стыд...".
Выбросив непрошенные мысли из головы, он снова повернулся к застекленной двери, ведущей в патио, где друзья и коллеги, а теперь — беженцы, скрывающиеся от переворота, ждали его появления. Он все еще колебался.
"Может быть, — размышлял Аламан, — военные решили выждать, прежде чем нанести удар по Чинампасу? В конце концов, им нужно сначала покончить со старым правительством и сформировать новое. Или, может быть, они ждут, пока он явится сам и предложит им сделку? Ведь его контакты тянутся за границу, и он может многое предложить новому правительству, которому, чтобы утвердить свою власть и добиться международного признания, понадобятся и время, и деньги. У него есть друзья в конгрессе США, которые могли бы оказать большую помощь. А если его информация верна, то один из Совета тринадцати разделяет пристрастие Хозяина к "женщинам мужского пола".
Вздохнув, эль Дуэньо выбросил дурные мысли из головы, позволив себе насладиться красотой раннего утра. То, что он все еще в Чигіампасе, и на горизонте нет ничего угрожающего, вселяло надежду. Аламан был уверен: если ему дадут время, он сможет договориться с военными правителями Мексики. В конце концов, они — только люди, а у людей всегда есть слабости, пороки и амбиции. Никто не понимал этого лучше, чем сеньор Аламан.
30 июня, 06.45 25 миль к югу от Чинампаса, МексикаБешеное вращение лопастей вертолета "Белл-206", леггящего на предельно малой высоте и сладковатый запах нагревшейся гидравлической жидкости действовали на полковника Гуахардо опьяняюще. Покосившись на сидящего слева радиста, полковник увидел, что молоденький солдат, судя по страдальческому выражению лица, не разделяет наслаждения, которое Альфредо испытывал от полета со скоростью более ста узлов на высоте менее пятнадцати метров. Впереди два вертолета "Хьюи" с пехотинцами ірушш Ф на боргу неслись, как и машина Гуахардо, над самой землей, держа курс на Чинампас.
Но летели они так низко не только для того, чтобы доставить удовольствие полковнику. Альфредо не был уверен, что диспетчеры службы УВД, как и операторы радаров в Сьюдад-Викто- рии, не состоят на службе у Аламана, и поэтому распорядился, чтобы все вертолеты, принимающие участие в рейде на Чинампас, совершали последний бросок к цели на предельной скорости и минимальной высоте, используя все неровности рельефа, чтобы их не смог засечь ни один радар.
Теперь, когда всего пятнадцать минут отделяло его от цели, он чувствовал, как сердце бешено бьется, подавая в организм адреналин. Как спринтер, застывший на стартовых колодках, пголковник ощущал, что все его мышцы напряглись, готовые к внезапному и мощному броску. Мысленным взором Альфредо видел все одиннадцать вертолетов, несущиеся над самой землей со скоростью сто узлов. "Ничто, — прошептал полковник, — теперь уже ничто не сможет спасти Чинампас. Он — мой!".
