Фридрих Незнанский - Падший ангел
— Дядя Слава, ты стареешь, что ли? — задумчиво обронил Денис.
— Чего?!
— Брюзжишь что-то много последнее время.
— Я тебе еще фору дам! — обиделся Вячеслав Иванович. — Хочешь проверить?!
— Вот другое дело, это я и надеялся услышать, и за это тебе полагается давно обещанная правительственная награда.
— Чего это? — заинтересовался Грязнов-старший коробочкой, которую Денис выложил ему на стол.
— Открой, не взорвется.
Вячеслав Иванович так и сделал и с полминуты оторопело изучал содержимое — медаль, на которой был искусно выведен немного шаржированный профиль замминистра МВД и с обратной стороны слова: «За беспримерные бюрократические заслуги».
— Она шоколадная, — подал голос племянник.
Тут Вячеслав Иванович наконец засмеялся, содрал фольгу и с удовольствием слопал нелюбимого замминистра.
— Кондитер знакомый постарался, — коротко объяснил Денис.
— Может, кондитерша? — не без зависти уточнил Грязнов-старший.
— Может, и кондитерша, — не стал вдаваться в подробности Денис.
— На самом деле, насчет бюрократических заслуг — мимо кассы, — вздохнул Грязнов-старший. — Ты думаешь, о чем я с ним ругался? О кондиционерах. О жаре, черт побери! Они все структуры МВД сейчас кондиционерами и воздухоочистителями обвешивают, а нам — шиш с маслом! А ты говоришь — жара. Конечно, жара!
— Что же вы тут, на Петровке, такие бедные, что на кондиционеры не хватает?
— На кондиционеры, может, и хватает, но это дело принципа, — гордо заявил начальник МУРа. — Будем потеть! И вообще, не лезь в чужой монастырь. Говори, зачем приехал. Шоколадку дяде на старости привез? Для улучшения деятельности мозга? Мерси. Теперь все?
— Как бы не так! — заволновался Денис. — Во-первых, не шоколадку, а медальку, а во-вторых, дело у меня…
— Кто бы сомневался.
— Такой человек — Лев Львов тебе не знаком?
— А должен быть?
— Дядя Слава, не будем терять времени…
— Вообще-то у меня перерыв, — сообщил Грязнов-старший, — могу себе позволить.
Денис вздохнул. Все это были неизбежные издержки в общении с родственником, но зато информацию он выдавал бесценную, и главное — здорово экономил время. А потом, иной раз ведь и Денис бывал полезен своему дяде, когда, скажем, нельзя было проверить что-то по закону, но оставалась крошечная лазейка для частного сыска. Денис же был мастер пролезать в игольное ушко. Кроме того, сейчас, Денис это чувствовал, он обратился по адресу. И добавил:
— Вообще-то его еще зовут Лев Львов-младший.
— Сколько ему лет?
— Тридцать два — тридцать три, точно не знаю.
— Высокий, наголо стриженный, с большой головой и черными бровями, сросшимися на переносице?
— Да-а-а, — протянулся Денис. — А откуда, собственно…
Грязнов-старший нахмурился, и его игривое настроение вмиг улетучилось.
— Во что это ты влез, Денис?
— Пока ни во что. Этот тип увивается вокруг моей клиентки, и она просит навести справки, чтобы понять, крутить ей с ним шуры-муры или не стоит. Потому что она вообще-то дама занятая, много времени отдает сцене и считает, что поэтому не может себе позволить проколы в личной жизни.
— Скажи ей, что не стоит крутить с этим лысым шуры-муры.
— Так не пойдет, — расстроился Денис. — Как я это мотивирую? Скажу, что это совет моего старого, мудрого дяди?!
— Нестарого! — напомнил Вячеслав Иванович. — Нестарого. Можешь просто сказать, что это совет твоего мудрого дяди. За который он денег, между прочим, не берет.
— Да я поделюсь с удовольствием! — взвился Денис. — В самом деле, дядя Слава, имей совесть! Сказал «а», выдавай и весь остальной алфавит! Кутилина хочет знать, чем этот Львов занимается и что он собой представляет. А уж выводы будет делать сама.
— Все равно зря она к тебе обратилась.
Денис даже рот открыл. И кто же, спрашивается, это говорит?! Вячеслав Иванович Грязнов, отец-основатель «Глории», тот самый, кто вечно ворчит, что его детище прозябает и не находит достойного места под солнцем, занимается убогой поденщиной, вместо того чтобы щелкать как орешки преступления века?! Не может быть!
Но Грязнов-старший твердил как заведенный:
— Это она не по адресу обратилась. Ей в РУБОП надо.
— Но почему? Почему?! Почему?!..
— Потому что Львов-младший — глава коптевской преступной группировки.
Теперь настала очередь Дениса вспотеть за считанные доли секунды.
— Вот черт. А Вероника говорит: вполне респектабельный мужчина…
Вячеслав Иванович был расстроен, похоже, не меньше, чем племянник.
— Так, давай по порядку. Что еще говорит твоя балерина?
— Она не говорит, она выражается языком танца.
— Денис, не зли меня!
— Это конфиденциальная информация, дядя Слава, — заныл Денис.
— Знаю я твою конфиденциальность. Выкладывай.
— Да шучу я, в общем. Ничего она больше не говорит. Этот Львов за ней ухаживает, цветы дарит. Пытался было сунуться с более дорогим презентом, но она это мигом пресекла, чтобы никаких прав потом не предъявлял. С тех пор Львов-младший ни на что большее пока не претендовал, но и не отстает. Упорный, гад. Таскается за ней по театрам и светским тусовкам, не отлипает. На что-то рассчитывает.
— И похоже, небезосновательно, раз она им так заинтересовалась, а?
— Кажется, да, — с сожалением признал Денис.
— Очень странно, — покачал головой Грязнов-старший. — Очень и очень непонятно.
— Что, непонятно?
— А все. Но как Кутилина узнала, что он — Львов-младший?
— Не понял?
— Тугодум! — рассердился Вячеслав Иванович. — Как она узнала, что ее Львов — Львов-младший?
— А! Случайно услышала. В ее присутствии к нему приезжал какой-то тип с фиксой, который так его называл.
— Так-так-так. — Начальник МУРа забегал по кабинету. — Она его еще потом видела?
— Как будто нет.
— Как будто или не видела? Ты бросай этот адвокатский язык, тут ясность нужна, дело нешуточное.
— Говорит, что не видела.
— В общем, так, племянник. Лев Львов-младший обложил данью добрую половину Московской области. Многие коммерсанты исправно платят Львову и его людям.
— За что? — поразился Денис.
— А ни за что. За то, что просто дышат. Но у меня есть такая смелая догадка, что они его боятся. По моим оперативным данным, Львов сам обожает участвовать в разборках и лично наказывать провинившихся. Подозреваю, за ним уже не один труп, но пока что ничего привязать не удалось — везучий, черт. В общем, пусть твоя барышня найдет способ избавиться от него.
— Легко сказать, — вздохнул Денис.
— Взялся за гуж… — пожал плечами дядя. — Впрочем, кое-что я тебе подскажу. У Львова появились противники с некоторых пор, только он еще не знает об их существовании. Если сможешь незаметно сесть к ним на хвост, может, что и придумаешь полезного для общества. — И начальник МУРа распорядился принести необходимые документы.
21Имея славное происхождение и не менее славные культурные традиции (дом-музей декабристов, краеведческий и художественный музеи), город Курган, безусловно, и представить не мог, что его отпрыски на заре нового тысячелетия отправятся завоевывать столицу, наводя ужас не только на ее мирных жителей, но и на тамошний криминальный мир.
Понимать это «завоевание», конечно, нельзя в прямом смысле слова. Скорее, здесь подошло бы выражение «расширение жизненного пространства». Так вот, курганская братва, единодушно решив, что выросла уже для дел более масштабных, чем в родном городишке (всего 365 тысяч жителей), где по-настоящему и развернуться-то негде, отбыла в Москву для укрепления своих позиций в оной. Сперва заслали разведку, которая подготовила плацдарм. Вскоре за ней выехала первая небольшая бригада. А после пары успешно провернутых ею дел выдвинулась остальная братва, отобранная земляками уже для «конкретной и большой» работы.
Бизнес наладился удачно и быстро. Москвичи жирели от больших зарплат, покупали дорогие автомобили. Курганцы эти автомобили экспроприировали, а потом реализовывали или разбирали и реализовывали по частям. Без малого год удерживали курганцы свои позиции, и, возможно, все протекало бы так же гладко и дальше, но, как обычно бывает, вмешался случай. И случай довольно досадный.
Витек Баварец получил свое прозвище из-за давней страсти к автомобилям определенной марки — «БМВ». Он был непоколебимо убежден в том, что лучшей машины нет во всем мире. Даже «мерседес» проигрывал «БМВ» и в дизайне, и в технических характеристиках.
— «Беха» — тачка для настоящих мужчин! — говаривал Витек в кругу корешей и неизменно добавлял: — Все остальные — для баб и пенсионеров.
Именно эта страсть и положила конец бескровному существованию обосновавшейся в Москве курганской группировки.
